— Задаете вопросы вы. А отвечать-то должны мы. А мы не будем, пока не скажете: за что схватили?
В дальнем полутемном углу кто-то тяжело зашевелился и закашлял. Мак увидел человека, которого не замечал до этой минуты. Грузного, неуклюже устроившегося за журнальным столиком. Поблескивала седина и очки, косматился овчинный воротник… Человек сипловато и будто с натугой проговорил:
— Мой капитан, в словах ребенка, который тебя не боится, есть логика…
Капитан задышал, как оскорбленный самовар.
— Сейчас забоится… Узнает логику… Его и его девицу взяли на месте преступления — при попытке поджога пустого дома.
— Врут они! — вскинулась Маша.
— Молчать! — заорал сержант Бабчиков.
— Не буду я молчать! — выкрикнула в ответ Маша (и, кажется, всхлипнула). — Ничего мы не поджигали! Это дом моей бабушки! Мы пришли, чтобы попасть в кладовку, найти там кораблик. А дяди Гриши, который караулит дом, почему-то нет.
— А бабушка? — вдруг спросил из угла непонятный старик (и вроде бы усмехнулся).
Маша, часто дыша, объяснила:
— Бабушка уехала, дом-то нежилой, для сноса. А дядя Гриша там временно… А сейчас ушел куда-то… Мы стали отпирать кладовку, а тут эти. За шиворот нас… Мобильники отобрали, Матвейку ударили…
— Константин Петрович, это обычный прием, — заговорил капитан. — Те, у кого интерес, подбивают вот таких малявок за мелкие деньги, чтобы поджигали ветхие жилища, и получают места для автостоянок… А потом рассказы про бабушку…
— Никто нас не подбивал! — крикнул Мак (и — вот черт! — кажется, заскребло в горле). — Вы все равно ничего не докажете!
— Ну уж доказать-то мы всегда сумеем! — хмыкнул капитан.
— Ага! А черенок от швабры уже готов? — вырвалось у Матвея.
Стало тихо на несколько секунд.
— Да-а, информированные детки… — выдохнул капитан. — Черт бы побрал этих журналюг!..
— Каждый делает свое дело, — непонятно высказался в углу Константин Петрович. — Аркадий, ты играешь с огнем. Детей положено допрашивать при родителях или педагогах.
— А где я их возьму, если эти ссукины дети не говорят даже фамилий? — У капитана Аркадия проскользнула жалобная нотка. — А попробуй тронь…
— Отдайте мобильники, мы сами позвоним домой! — потребовал Мак.
— Может, вам ужин с компотом и салфеточками? — сказал сержант Бабчиков.
Старик Константин Петрович поскрипел стулом.
— Слушай, Аркадий, дай-ка мне их телефоны.
— Но, Константин Петрович…
— Дай…
— Бабчиков, дай, — угрюмо велел капитан.
Тот, неловко вертясь, выудил из-за пазухи мобильники, выложил перед собой. Капитан сгреб их одной ладонью, ушел к старику, положил мобильники перед ним.
— Только я не понимаю, Константин Петрович, это же совсем не ваше дело, и вообще…
— Подожди в сторонке… Ребятки, подойдите сюда.
Мак и Маша почуяли, что дело клонится к лучшему. Провинившимся не говорят «ребятки». Они встали перед столиком, а насупленный капитан Аркадий остался в стороне. Константин Петрович узловатыми пальцами двинул от себя мобильники по зеленому пластику. К ребятам.
Мак обмер на секунду. Мигнул.
— О-ой!.. — сказал он с испугом и с ощущением радостной находки.
— Что? — выдохнула Маша.
И тут же увидела что. На коричневой кисти старика, повыше большого пальца, голубела татуировка размером с двухрублевую денежку. Колечко с перекладинкой.
У Матвея было такое же колечко. Он его нарисовал на правой руке перед уходом из дома. Синим фломастером.
«Для удачи?» — шепнула Маша. Она была понятливая.
«Да, — кивнул Мак и добавил вроде бы дурашливо, а на самом деле всерьез: — Пусть будут с нами все капитаны. И капитан Лухманов…»
Мак двинул по столику, навстречу телефонам, левую руку. Так, чтобы ухватить мобильники и в то же время чтобы Константин Петрович увидел его знак.
И тот увидел. И сказал почти как Мак, только хрипловато, по-стариковски:
— О-ой…
Он и Матвей встретились глазами. Лампочка высветила белки Константина Петровича — желтоватые, с тонкими прожилками. Они вдруг затянулись влажной пленкой.
— «Бом»… — выговорил Мак неожиданно для себя.
Старик ответил не сразу. Мигнул, потом спросил с покашливанием:
— И… что я должен сказать?
— Я… не знаю… Наверно, «брам»?
— С ума сойти!.. А как назывались те, кто придумал пароль?
— «Тайный экипаж корабельщиков»! ТЭК!..
— Святой Николай угодник, покровитель моряков!.. — Константин Петрович тяжело заворочался, встал над столиком (тот легко отскочил в сторону).
Маша часто дышала у Матвейкиной щеки. У капитана Аркадия пуще прежнего раздулась шея, и он моргал. Сержант Бабчиков смотрел на ребят, как шакал, у которого увели из-под носа добычу. Константин Петрович взгромоздился над Матвеем и Машей, будто вставший из берлоги медведь-шатун.
— Мальчик, ты из каких параллельных миров? Ты откуда знаешь все это?
Уже совсем без испуга, почти весело, Мак объяснил:
— От брата! Он два года назад лежал в больнице. С ним в палате был учитель Виктор Ильич, он рассказывал про капитана Лухманова. А главный врач подарил брату книжку этого капитана про плавание «Товарища». И рассказал про своего дядю, который когда-то был в «Тайном экипаже»…
— А как фамилия врача?
— Не помню… Ой, кажется, Саранцев!
— Наверно, племянник Вадика Саранцева… Ребята, пошли отсюда. Ну, не в этой же КПЗ говорить о славных парусных делах… Капитан! Я забираю ребят!
— Но, Константин Петрович!..
— Что? Я спасаю тебя от всяких неприятностей. Если станет известно, что ты ударил мальчика, у тебя их будет немало. Особенно в свете последних событий…
— Да я его ни единым пальчиком, врет он! Бабчиков, скажи!
Сержант стал кивать, словно глотал неочищенный грецкий орех.
— Бабчиков — это, конечно, бесспорный свидетель… Пошли, молодежь! У меня тут машина, заедем ко мне на полчасика, поговорим о наших делах, а? Я живу поблизости.
Маша неуверенно глянула на Мака.
— Ну… если это недолго, — сказал он.
Один из тех
Старик попросил, чтобы Матвей и Маша сели на заднее сиденье, а сам втиснулся перед баранкой помятой «Лады» (она заскрипела). И тут же охнул:
— Старый склеротик!.. Друзья, никогда не становитесь стариками: одни неприятности…
