— Перестаньте спорить, — тихонько сказала Оля. — Давайте я сяду между вами. Стелла, убери, пожалуйста, ноги.
— Да! Конечно, я всегда всем мешаю, — сказала Стелла, но все-таки поджала под себя ноги.
— Ну теперь наконец все в порядке? — спросила Анна Сергеевна. — Можно ехать?
— Анна Сергеевна, — робко сказала Ира, — а мне нельзя сесть вперед, поближе к лошади? Я ведь даже править немножко умею.
— Где же ты этому научилась? — недоверчиво спросила Настя.
— А в зоопарке. Я в прошлом году каждое воскресенье на пони каталась. И на осле иногда.
— Не выдумывай, пожалуйста! — сердито оборвала ее Стелла. — «Каждое воскресенье»! Скажет тоже…
— И ведь это тебе не пони, — рассудительно добавила Лена. — Это большая лошадь!
— Совершенно верно, — подтвердила Анна Сергеевна, чуть заметно улыбаясь, — большая лошадь. Ну, Алик, едем, а то мы никогда не доберемся до дому. А где же Маша?
— Она вперед побежала, — сказал Алик. — Боковыми улицами. Раньше нас дома будет — вот увидите. Она здорово бегает! Но-о, трогай! — Алик покрутил в воздухе вожжами.
Грачик дернул сани и пошел крупной рысью.
С жадным любопытством оглядывалась Катя по сторонам. Она сейчас чувствовала себя настоящей путешественницей — так интересно ей было ехать по новому, незнакомому городу. По сторонам мелькали старые дома — кирпичные и деревянные, и новые, бетонные, с широкими окнами. Вдоль тротуаров тянулись тополя, липы, белые от мороза, там и тут стояли деревянные скамейки со спинками. Улица то суживалась, то снова расширялась, и тогда она становилась светлой и просторной.
В этот день движение было не очень большое. Но все-таки иногда легковые и грузовые машины обгоняли Грачика. Должно быть, он привык к ним и не обращал на них внимания, только иной раз начинал чаще перебирать ушами.
— Все-таки немножко боится, — сказала Ира.
— Да нет, не боится, — ответил Алик. — Машинами его не удивишь. Он — городской конь. Вот только к автобусам еще не совсем привык. Их нам недавно Москва подарила.
— А это какая улица? — спросила Катя.
— Главная, Ленинская, — отрывисто сказал Алик и почмокал губами: — Нн-о, птичка!
Это очень понравилось девочкам. Они стали повторять наперебой:
— Птичка! Вот так птичка!
— А что же вы удивляетесь? — спросила Анна Сергеевна. — Конечно, птичка, если назвали Грачиком.
Будто услышав свое имя, Грачик слегка повернул голову, тряхнул гривой и побежал быстрее.
— Вот это наш горсовет, — объяснил Алик, показывая на темно-красное с белым здание.
— Немножко похож на наш Моссовет, — сказала Катя.
Алик кивнул головой:
— Это все говорят.
— И кинотеатр у вас такой же, как у нас на Арбате, — сказала Аня. — «Художественный». Я прочитала название.
Девочкам было занятно и весело замечать все, что в Орехове похоже на Москву, и так же интересно замечать все, что не похоже.
— У нас дома гораздо выше. И магазины больше.
— А витрины похожие. Вон Дед Мороз — совсем как у нас.
— И картина перед кино — точь-в-точь такая же, как в Москве.
— И машины такие же: «Победа», «Москвич».
— А вот троллейбусов нет…
— А что это за памятник мы проехали? Вон там — за углом? Какой-то человек со знаменем. Кому это?
— Петру Моисеенко, — сказал Алик, поглядывая на девочек через плечо. — Это он устроил первую стачку на морозовской фабрике. Место это так и называется — «Двор стачки». А вон там, напротив, — наш Дом пионеров.
Девочки оглянулись и увидели гипсовые фигуры пионера и пионерки, стоящие у подъезда одноэтажного особняка.
— Ну, теперь не пугайтесь, — сказал Алик, — я сверну в переулок, и мы так помчимся, что только держись!
— Осторожнее, Алик, — сказала Анна Сергеевна озабоченно.
— Не бойтесь, тетя Аня. Там никаких ухабов нет. А если даже и выверну, — прибавил он усмехаясь, — так в снегу мягко!
Он лукаво посмотрел на девочек и опять взмахнул вожжами. Девочки невольно ухватились друг за дружку, и все разом подпрыгнули на повороте. Теперь перед ними открылась неширокая улица с высокими сугробами. Деревянные дома с белыми пышными шапками на крышах казались какими-то особенно уютными. Поднимаясь над кирпичными трубами, вился штопором, совсем как на детских рисунках, легкий дымок. Из-за заборов деревья протягивали свои ветви, отяжелевшие от снега.
— Ой, как тут хорошо! — задумчиво сказала Нина Зеленова.
— И как тихо, — добавила Лена. — Совсем народу нет. Только вон там впереди какой-то лыжник бежит.
— Да это же Маша, — сказал Алик. — Она раза три дорогу срезала, вот и обогнала нас. Ну, ничего, теперь мы ей покажем!
Он прикрикнул на Грачика, и тот послушно побежал еще быстрее. Замелькали заборы, дома, и вот уже розвальни поравнялись с лыжницей, бегущей по дороге ровным, широким шагом.
— Подсадить, Машук? — крикнул Алик, слегка привстав с места.
— Езжай, езжай, гостей заморозишь! — ответила на бегу Маша.
И розвальни пронеслись мимо. Еще поворот, спуск с одной горки, подъем на другую — и опять длинная улица, вся белая от снега.
— Мне кажется, я могла бы ехать так целый год, — мечтательно проговорила Катя. — До того хорошо!..
— Приехали! — сказал Алик и, натянув вожжи, остановил Грачика.
Расчищенная дорожка вела между снежными сугробами к самому крыльцу двухэтажного бревенчатого дома. Не успела Анна Сергеевна позвонить, как дверь открылась. Должно быть, кто-то уже заметил гостей из окна. Навстречу приезжим так и пахнуло домашним теплом.
В гостях
— Здравствуйте, здравствуйте! — послышались отовсюду оживленные голоса. — Проходите сюда. Раздевайтесь. Небось замерзли?
После яркого зимнего дня и ослепительного снега в коридоре казалось темновато, и трудно было разобрать, кто это говорит.
Катя всмотрелась и увидела полную пожилую женщину в темно-красном вязаном жакете, а за ней много ребят — и девочек и мальчиков, сбежавшихся со всех сторон.
— Ну вот мы, Валентина Егоровна, и нагрянули к вам, — говорила Анна Сергеевна, пожимая руку женщине в вязаном жакете. — Девочки, познакомьтесь, это — директор детского дома, мама всех шестидесяти ребят.
Валентина Егоровна внимательно посмотрела на каждую из девочек:
— Ну, как доехали? Наш ямщичок, надеюсь, вас не вывернул? Обязательно хотел сам за вами поехать.
— Алик? — переспросила Анна Сергеевна. — Нет, он довез нас великолепно. Я и не знала, что он так хорошо умеет управляться с лошадью.
