Эрос нахмурился.
— Она моя жена. Тебе придется с этим смириться, мама. Я люблю ее и не позволю ей умереть.
Зевс почесал бороду.
— Я бы хотел помочь, Эрос. Но она вдохнула слишком много стигийского сна. Сомневаюсь, что я смогу вернуть ее в прежнее состояние.
Вперед вышла Гера.
— Тогда сделай ее богиней. Психея заслужила это. 1 Они с Эросом станут прекрасной парой.
— Да, — согласилась Деметра. — Сделай ее боги- | ней. И я не жду никакой благодарности от Эроса, пусть лаже это была целиком моя идея.
— И моя, — добавила Гера.
Афродита пыталась возражать, по она видела, что 1 совет олимпийцев был против нее. С неохотой она дала согласие. Голосование на Олимпе не было анонимным.
Когда Психея открыла глаза, ее тело излучало новую силу. В венах тек божественный ихор. На ней были переливающиеся одежды из газа, а за спиной трепетали крылья, как у бабочки (что было немного странно, ну да ладно). Она обняла своего мужа, Эроса, который был абсолютно здоров и счастлив, как никогда.
— Любовь моя, — сказал он. — Моя жена навеки!
— Я все еще босс? — спросила она.
Эрос засмеялся.
— Ты определенно босс.
Они поцеловались и помирились, и так Психея стала богиней души, что прилетает к нам, когда мы больше всего нуждаемся в содействии и понимании, потому что она лучше любого другого бога знает о человеческих страданиях.
Она родила дочь, Гедопу, которая стала богиней наслаждения. Признайте, после всего, через что прошла Психея, она заслужила немного наслаждения.
Вот и все. Конец.
Ого... только я пообещал вам смерти и страдания, и на тебе два хеппи-эида подряд. Да что со мной?
Предлагаю поговорить об олицетворении главного страха всех автомобилистов — полубоге, что врезался, поджег и уничтожил половину мира. Давайте навестим Фаэтона. Он вернет вам веру в себя!
ФАЭТОН ПРОВАЛИВАЕТ ЭКЗАМЕН ПО ВОЖДЕНИЮ
Этот парень был проклят с того самого момента, когда родители дали ему имя.
«Фаэтон» на древнегреческом означает «Сияние». Его отец был богом солнца, то есть какой-то смысл в этом есть. И все же называть ребенка в честь старого фильма с Джеком Николсоном, играющего маньяка с топором, — это все равно что раз и навсегда лишить его счастливой жизни.
Мама Фаэтона, Климена, была океанидой, жившей среди людей. У нее был дом на берегу реки Нил далеко в Египте. Должно быть, она была безумно красива, потому что Гелиос, титан солнца, влюбился и нее, а он, мягко говоря, никогда не был обделен женским вниманием.
Каждый день Гелиос проносился по небу на своей солнце-колеснице. После заката он переодевался и отправлялся по ночным клубам. Девчонки не могли устоять перед его титанической привлекательностью, его мощью, его известностью.
— Ты выглядишь знакомо, — говорили они. — Ты работаешь на телевидении?
— Я вожу солнце, отвечал Гелиос. — Ну, знаете, такой большой огненный шар на небе?
— О мои боги! Вот где я тебя видела!
Повстречав Климецу, Гелиос остепенился и стал однокеанидолюбом. (По крайней мере, на какое-то время. «Пока смерть не разлучит нас», — это не про богов.) У них родилось семь дочерей, и я не знаю, были ли они семерняшками или разного возраста, но, блин, это целая толпа девчонок. Никто не мог запомнить, как кого из них зовут, поэтому все звали их гелиады, то есть «дочери Гелиоса». У них были одинаковые куртки с блестками, как у команды гимнасток.
Наконец, у Гелиоса и Климены родился сын, Фаэтон. Ничего удивительного: так как он был самым младшим и единственным сыном, ему досталось все внимание.
К тому моменту, когда Фаэтон дорос до возраста первых детских воспоминаний, Гелиос уже отправился восвояси. Типа: «Ну что ж, Климена, был рад наделать тебе восемь чудесных детишек. Развлекайся! А я отправлюсь дальше летать на своей колеснице».
Вот вам и бог.
Но Фаэтон обожал слушать мамины рассказы о Гелиосе. Климена постоянно говорила сыну, что он отличается от всех остальных мальчиков, потому что его отец — бессмертный.
— Смотри, Фаэтон! — сказала она как-то утром, когда ему было три года. — Вон твой отец, бог солнца!
— Бог овца?
— Солнца, мой дорогой. Он водит колесницу по небу! Нет, не смотри на него прямо. Обожжешь сетчатку.
Его сестры, наверное, завидовали брату, но любовь к нему заглушала все остальные чувства. Он выглядел таким очаровательным, прыгая по всему дому с воплями: «Я бог овца! Я бог овца!» Он постоянно занимался чем-то опасным, к примеру, бегало ножами, совал монеты в розетки и катался на трехколесном велосипеде с запредельной скоростью.
Гелиадам пришлось быстро учиться присматривать за ним. Если уж на то пошло, горожане стали называть их «гелиолетами», потому что они вечно кружили вокруг Фаэтона. Этот мальчик рос с восемью сдувающими с него пылинки женщинами — понятно, что он был себе на уме.
Став старше, Фаэтон не на шутку увлекся гонками на колесницах. Почему? Ну так у его отца была лучшая колесница во всей вселенной. К несчастью, мать категорически запрещала ему соревноваться. Любой спорт казался ей смертельно опасным занятием. Чтобы просто сходить посмотреть гонки, она заставляла его надевать шлем, ведь никогда нс знаешь, вдруг кто-то потеряет управление и врежется в толпу.
К шестнадцати годам Фаэтон успел сильно устать от чрезмерной опеки мамы и семи сестер-гслиолетов. Он мечтал о собственной колеснице.
Однажды после школы он отправился на ипподром. Местный царевич, чувак по имени Эпаф, хвастался всем своим свежим приобретением «Марк V Зефир» с бронзовыми дисками, лоурайдерской гидравликой, секвенсорными лампами на лошадиных упряжках, короче, полная комплектация. Вокруг него собралась толпа Парни все были такие: «Ого!», а девушки такие: «Ты такой крутой!»
— Это ерунда, — сказал Эпаф восхищенным зевакам. Его величество, он же мой папа, купит мне все, что бы я ни захотел.
Может, среди ваших знакомых тоже есть царевичи иди отдельные индивиды, считающие себя таковыми, тогда вы представляете, как они могут бесить.
Фаэтон кипел от зависти и злости, он знал, что колесница Эиафа стоила больше, чем многие люди смогут заработать за всю жизнь. А уже через пару недель царевичу надоест его новая игрушка, и она останется пылиться в царском гараже.
Эпаф наслаждался вниманием, разрешая своим поклонницам по очереди подержаться за поводья, покормить лошадей морковкой и пощелкать кнопкой, выдвигающей и втягивающей лезвия на колесах.
— Это лучшая колесница во всем мире, — флегматично заметил он. — Ни у кого нет круче Но какая разница?
Фаэтон не выдержал. Он закричал, заглушив гомон толпы:
