– Он отлично видит, кто к тебе ходит, кто бывает у меня, слышит, о чем мы разговариваем, – упрямо твердила Лида.
Я отмахивалась, поскольку, даже если это и было верно, ни к чему ужасному это бы не привело. И потом в глубине души я была уверена, что дверь Димка не закрывает просто из рассеянности. Более открытого и простодушного человека, чем он, я не встречала.
Сейчас я боялась, что Лида заведет разговор о нашей размолвке, следом добавится еще какая-нибудь обида и к самому главному событию в нашей деловой жизни мы подойдем, поссорившись окончательно. Но Лида промолчала. У дверей примерочной комнаты, где обычно манекенщицы примеряли недошитые вещи, она остановилась.
– Так. Сосредоточься. Смотри внимательно и ничего не говори. Скажешь, когда все посмотришь.
– Хорошо, – кивнула я. Сестра меня заинтриговала.
Мы вошли и сели в кресла, которые стояли напротив маленького подиума.
– Девочки, выходите. Все сразу.
Из-за большого матового экрана вышли пять манекенщиц. Все в свадебных платьях. Вернее, платье было одно и то же, из шелка, только разных расцветок. Первое из бледно-желтой гладкой ткани. Второе – бело-серое, с рисунком «жаккард». Третье – в еле заметную тонкую золотую полоску на белом фоне. Четвертое и пятое были очень похожи – оба белые, расшитые бисером и пайетками, которые меняли цвет от нежно-сливочного до карамельного. Разницу я заметила только в форме рукавов – одно платье имело длинные узкие рукава, закрывающие часть ладоней, второе имело рукава-буф.
– Что это? – Я повернулась к Лиде.
– Это наши свадебные платья. Мы их уже сшили. Их целых пять.
– Лида! Я думала, что ничего не готово! Я думала, ты ищешь ткань!
– Зря ты так думала. Я понимала, что времени не остается. Поэтому приняла решение и сшила несколько вариантов.
– Почему ты не сказала мне? Почему раньше не показала?
Лида сделала едва уловимое движение глазами. Нас слушали манекенщицы, а мы договорились ничего не обсуждать в присутствии подчиненных.
– Одним словом, вот эти платья. Что ты скажешь?
Я еще раз посмотрела на подиум. Платья были хороши. Именно так я себе всегда и представляла свадебные наряды. Каждая ткань играла по-своему и, несмотря на схожесть фасонов, выглядели они по-разному. Но ничего, кроме того, что это было очень красиво, я сказать не могла. В этих платьях не было того, что было в том эскизе, который мне показывала Лида. Не было отсыла к романтической средневековой истории, не было нежности и одновременно богатства, не было роскоши, которой славились древние английские замки. Передо мной были красивые, добротные свадебные платья. Мы могли с ними выходить на показ, но ни у кого бы не захватило дух.
– Извини, Лида, – произнесла я, и сестра тут же улыбнулась. Она приняла мое извинение, она тут же простила мое невнимание и жесткость. Она оставила позади размолвку.
– Что делать-то будем?! – спросила она с отчаянием. – Ты же понимаешь, это не то свадебное платье! Я даже и подумать не могла, что все может зависеть от ткани.
– Лида, за сколько дней ты сошьешь платье к показу?
– За сутки.
– Отлично. Значит, у меня еще есть время. – Я поднялась. – Буду у себя. Мне надо подумать. Пусть никто меня не беспокоит.
Лида вскочила:
– Я поняла. Ну, пусть не совсем такая ткань, пусть немного с другим рисунком, но чтобы был объем, присутствовала эта тень золота… Ты меня понимаешь?!
– Понимаю.
Я вернулась к себе в кабинет и заперла дверь изнутри. Мне нужно было подумать. Мой любимый начальник Анатолий Дмитриевич называл это «мозговым штурмом». Я должна была сосредоточиться. Я не знала, с какого конца надо браться за эту задачу, но очевидно, что мне сейчас следовало настроиться только на победу. Мне нужно было раздобыть эту фантастическую шелковую ткань в еле заметный сливочный квадратик. Во что бы то ни стало!
Я уселась в кресло и уставилась в противоположную стену. Там в большой рамке висела карта Лондона. Я привезла ее из своей первой поездки. Она долгое время валялась вместе с остальными бумагами, пока хозяйственный и сообразительный Димка не дополнил ее двумя старыми гравюрами и не заказал под этот коллаж раму. Теперь все это украшало мой кабинет. Посмотрев на карту, я вспомнила о визитках, которые взяла в том текстильном маркете. Вытащив их, я разложила визитки на столе. Я помнила каждого человека, с которым обменялась координатами. Я помнила, кто торговал шерстью, кто – парчой, кто – шелком. У кого лежали огромные рулоны, у кого были отрезы, кто пытался сбыть мерный лоскут. Все это я запомнила, потому что знала, что когда-нибудь мне это пригодится. Глядя на разложенные визитки, я достала ту самую картинку из журнала, где была сфотографирована такая ткань. Листочек, спрятанный в прозрачный файл, произвел на меня удручающее впечатление – журнал был старым, и если мы до сих пор не нашли даже следы этого производства, то с какой стати это сейчас получится у меня? Я вытащила из ящика стола лупу и попыталась разглядеть артикул. В хороших каталогах или дорогих журналах, свято соблюдая авторство и права торговой марки, обязательно дают хоть какую-нибудь информацию. Действительно, под снимком, в самом низу, были какие-то цифры. Относились ли они к костюму, который рекламировали, или к ткани, понять было невозможно. Но я уже не размышляла долго – я должна была сделать конкретные шаги, один за другим, и ждать результата.
Через час я позволила себе перерыв. За этот час я успела сфотографировать образец ткани и послать снимок по указанному в одной из визиток адресу, сопроводив его коротким письмом с просьбой – помочь найти ткань. Я вдруг сообразила, что тогда, когда я ходила по текстильным магазинчикам, продавцы меньше всего хотели заниматься поисками загадочного шелка. Им важно было показать мне как можно больше образцов и продать как можно больше тканей. Им невыгодно и хлопотно было разбираться с этим куцым листочком, который я всем совала под нос. Сейчас же я обращалась к ним с конкретной просьбой, и умный продавец мог заработать неплохие деньги.
Закончив с письмом и передохнув, я стала искать в Интернете все шелковые фабрики, которые могли выпускать подобные ткани. Перечитав кучу статей, побродив на сайтах текстильщиков, я поняла, что огромное количество шелка производили в Индии. И в прошлом в Европу эти ткани поступали именно оттуда. Во-первых, это не очень дорого, во-вторых, там имелось много маленьких фабрик, которые копировали знаменитые рисунки. Усвоив эту информацию, я стала искать наших байеров, которые возят ткани из Индии. Кое-кого удалось найти, и разговор с ними я начинала со слов: «К Неделе высокой моды мы готовим показ… Ваше имя обязательно внесем как участника нашей программы».
После этого вступления меня слушали уже более внимательно. Я подчеркивала, что ткань обязательно должна быть шелковой, определенного оттенка и с рисунком. Здесь я делала отступление и описывала пресловутую клетку, попутно поясняя, что рисунок на ткани может быть и в кружочек и в ромбик, главное, чтобы рисунок был объемный. В результате три человека пообещали мне поискать такую ткань.
