– Приготовьте. Я люблю подарки, – последовал довольно-таки нахальный ответ.
– Я подумаю.
– Договорились, я за вами заеду.
– Не надо. Вы скажите, куда приехать, я найду.
– Как хотите, – быстро согласился Поспелов, и я тут же, противореча себе, разозлилась: я отнесла Поспелова к ленивым и не галантным мужчинам, хотя меньше минуты назад сама отказалась от его проявления внимания.
– Или заезжайте… не знаю, я не пойму, как мне удобнее, – глупо поправилась я.
Поспелов рассмеялся:
– Позвоню завтра вечером, и вы мне скажете свое решение. Буду ждать.
Он так быстро повесил трубку, что я не успела ничего сказать.
До ресторана я добралась по сугробам – такси поймать было невозможно, улицы замело новогодним подарком – снегом. Весь декабрь стояла сухая, достаточно теплая погода, осадков не было.
– Ну, идеальная зима! Женщины в шикарных шубах и лодочках! – радовался Димка, поглядывая в окно. Он терпеть не мог московской слякоти и ту обувь, которую приходилось носить: – Как только представишь себе, что в Лондоне зимой плюс пять, так сразу документы на выезд подавать хочется.
– Это не патриотично, – одергивала Лида.
– Я шучу! Лучше Москвы города нет, – соглашался Димка, – поверьте мне, старому путешественнику.
Мы ему верили, ведь Димка был везде.
Входя в ресторан, я мысленно соглашалась с Димкой: иногда хочется из снежной Москвы перенестись куда-нибудь, где зимой тепло и сухо. От моей и так скромной прически ничего не осталось. Волосы от влажного воздуха превратились в кудряшки, которые теперь выбивались из пучка. Ноги я не промочила, но мои сапоги были испачканы тем, что обычно скапливается на московских обочинах – смесью грязного снега, реагентов и мелкой каменной крошки.
– Я же говорил, что надо ехать на машине, – сказал Поспелов, провожая меня к столику.
– Я и хотела на машине. Но такси заказать оказалось невозможно.
– Новый год, корпоративы, – согласился Поспелов.
– Да, – отозвалась я и вдруг неожиданно для себя предложила: – Давайте чего-нибудь выпьем.
Выпалив эту фразу, я сразу испугалась. Все, что было связано с алкоголем, меня пугало – я боялась дурной наследственности. Но сейчас, добравшись до ресторана, я захотела расслабиться – прогулка по городу у меня отняла все силы. К тому же, собираясь на встречу и перемеривая свои наряды, я вдруг поняла, что немного поправилась и что, даже несмотря на постоянную заботу Лиды о моем внешнем виде – не проходило и месяца без сшитой пары обновок, – я выгляжу провинциально. Этакая тетеха, с широким лицом, щеками, большим пучком волос и в юбке, которая чуть мала, и блузке, которая расходится на груди. Сверху я накинула палантин, отчего стала похожа на молодую бабушку, приглашенную на день рождения внука.
– Вы отлично выглядите. – Поспелов одобрительно оглядел меня. – Гораздо лучше, чем тогда, в редакции.
Я тут же впала в свое любимое состояние – разозлилась, потому что не могла не понять, что Поспелов мне врет.
– Слушайте, что вы мне голову морочите? – Эта фраза была смягчена смешком. – Я выгляжу не лучшим образом. Я выгляжу как заработавшаяся женщина.
– Да? – казалось, Поспелов был искренне удивлен. – А мне показалось, что вы стали такая… такая…
– Какая? Не бойтесь, говорите.
– Шикарная, – выпалил Поспелов.
– А, понятно, – кивнула я. Слово «шикарная» я никогда не считала за комплимент. В этом слове чувствовалось что-то неестественно-преувеличенное.
– Я честно так думаю, – неожиданно произнес Поспелов, и я рассмеялась. – Я не вру. Мы с вами виделись почти пару месяцев назад. Вы были другая.
«Еще бы, я тогда на самолете летала, потеряла половину живого веса!» – подумала я, вспомнив свой самолетный страх. Я хотела было рассказать о том, как тогда все происходило, но тут вокруг нас засуетился официант.
– Я уже все заказал, пока вас ждал. Все очень просто и вкусно. Утка с яблоками, немного салата, ну, десерт сами выберете.
– Отлично. – Я обрадовалась, что не надо будет вступать в длинные обсуждения меню. В еде я была непривередлива, а потому все эти гастрономические ритуалы не очень любила. – Спасибо, что вы это все сделали. У нас больше времени останется для разговоров.
– А вы что, спешите? – изумился Поспелов.
Я задумалась. Спешила ли я? Или это мое обычное желание побыстрей остаться одной? Избавиться от собеседника, потому что я не умею вести долгие разговоры ни о чем, не умею делиться своими проблемами, мыслями. Я умею слушать и сочувствовать, но предпочитаю сразу делать дело – если нужна помощь, сразу спешу ее оказать.
– Вы действительно спешите? Или вы не любите общаться? Или вам неинтересно со мной? – Поспелов вдруг очень конкретно подошел к проблеме, а я смутилась. Скорее всего я была так закомплексована, что мне самой было страшно показаться неинтересной собеседнику. И неожиданно я честно призналась в этом Поспелову.
– Да? – изумился он. – Я никогда не рассматривал в таком ракурсе обычную болтовню. Или просто спокойный душевный разговор. Как же без всего этого? И человека не узнаешь, и не поймешь его… Конечно, поступки и все такое, но даже интонация порой скажет больше, чем поступок.
– Вы правы. Это у меня от застенчивости. От провинциальности.
– Господи, какая глупость! – воскликнул Поспелов, а я вдруг испугалась. Человек, сидящий напротив меня, – журналист. Я уже знала, что он охотно пишет для других изданий и не исключала вероятность того, что содержание этого разговора попадет в прессу. Как говорил Димка: «Количество вареных яиц, съеденных на завтрак, тоже приносит неплохой гонорар!» – намекая на то, что продается любая информация о частной жизни.
– Что вы так себя не цените! И потом, в Москве полно людей не из Москвы! И что?
– Я ценю себя. Только действительно не привыкла к обвальному общению. А здесь это принято. И еще! – Я вдруг набралась нахальства: – Скажите, вы не будете писать о нашей встрече? Ведь цель сегодняшнего разговора – не узнать побольше обо мне, о моей сестре?
– Господи! Простите, а вы не предполагаете, что к вам может быть другой интерес? – Поспелов удивленно развел руками.
И в этот момент я совершила глупость.
– Не знаю. Иногда мне кажется, что нет, не может быть другого интереса.
За столом повисло молчание, обычно бойкий и весьма сообразительный Поспелов не нашелся, что ответить. Пауза была прервана официантом, который очень вовремя подал ту самую утку с яблоками. Я мрачно ковырнула вилкой поджаристую шкурку и наконец произнесла:
– Надеюсь, понятно, что это – шутка.
– Конечно, – с готовностью дернул плечом озадаченный Поспелов. – Я сразу все понял, только боялся рассмеяться.
