– Эта сумма будет прописана в договоре?
– Что значит будет? Она уже прописана. У нас есть право ее изменить в меньшую сторону, если вы нарушаете график работы и внутренние правила. Правил немного, они вот здесь, у вас в столе лежат. Так сказать, на всякий случай.
– Хорошо, но…
– Что вы будете делать?
– Да.
– Ничего сложного. Вы будете писать.
– Что?
– Да, что хотите. Мы – не капризные. Главное, чтобы быстро и интересно.
– Я не понимаю.
– Вы – не первая, – успокоил он меня. – Объясню: вот сейчас я уйду, а вы сядете за компьютер и начнете писать историю. Любую, какую захотите. Но надо, чтобы она была определенного объема и была закончена в срок. Надо следить, чтобы она была логична и вымысел был похож на правду. Все очень легко.
– Ну да… – Я озадаченно посмотрела по сторонам.
– Это все, – он обвел рукой помещение, – чтобы вы чувствовали себя комфортно. Даже спать можете, если необходимо. Ставьте только «флажок» в компе, чтобы мы вас не беспокоили. Ну и, конечно, не увлекайтесь – все-таки на работе находитесь. Можете делать гимнастику, стоять на голове, да вообще, что угодно. Мы просто понимаем, что сочинять что-либо – это сложное занятие, а потому предусмотрели некоторые детали. Но вы не покидаете своего кабинета ни под каким предлогом.
– А не проще ли это мне дома делать? А потом вам показать?
– Не проще, – лаконично ответил Виталий.
– Хорошо, как скажете. Тем более вы платите деньги.
– Хочу предупредить: что весь текст, написанный вами, сразу отправляется в специальную базу – все компьютеры в единой системе. Вы не можете ничего себе скачать, не можете никуда переправить или сохранить в месте, доступном только вам. В конце дня вы также должны распечатать все написанное и сдать мне – я сравниваю с тем, что было отправлено в базу, и оставляю вам только последний лист. Этот последний лист и является началом работы следующего дня.
– А если я захочу что-то исправить, изменить?
Виталий посмотрел на меня:
– Думаю, что вы нам действительно подойдете. С вами мы не ошиблись. Хотя… А относительно исправлений – это не ваша головная боль, главное – двигаться вперед. И к концу второго месяца сдать весь объем работ.
– А сколько надо написать мне?
– Вы сейчас приступите к работе, включите компьютер – там все будет указано. Если у нас появятся замечания – они тоже буду переданы через почту. Кстати, любые вопросы очень удобно решать через нашу внутреннюю сеть. Вы все увидите. Там легко разобраться.
– Да, – машинально ответила я.
Виталий тем временем встал и, пожелав мне удачи, исчез. Дверь, кстати, можно было открыть только с той стороны. Я была заперта ровно на восемь часов рабочего времени.
Мужчина первым делом бы включил компьютер, но я, будучи женщиной, внимательно обследовала все углы. Мне понравилось, что посуда в кухонном шкафу была чистая. Бокалы я внимательно разглядела на просвет и не обнаружила ни единого пятнышка. Жидкое мыло в ванной было из средней ценовой категории, еще я приметила запас туалетной бумаги и одно жесткое тонкое полотенце. Диван вопросов не вызвал, балконная дверь поддалась легко, но приоткрылась лишь чуть-чуть, на пятисантиметровую щель, не больше. Шире открыть я не смогла, видимо, она была блокирована. Я чертыхнулась, закрыла дверь, потом, оглянувшись по сторонам, словно за мной кто-то подсматривает, скинула туфли на высоких каблуках. Для полноты ощущений я пошевелила пальцами и уже босиком еще раз обошла всю комнату. «Сюда можно ходить в чем угодно. А еще лучше держать домашнюю пижаму, шкаф есть! – подумала я, достала из сумки яблоко, взятое из дома и включила компьютер. Картинка, открывшаяся мне, напомнила рассказы отца о советском телевидении.
– Знаешь, дочка, – говорил он мне, – вы даже не понимаете, как здорово живете. Одних каналов штук десять, а то и больше. А у нас, бывало, включишь – первая программа, вторая программа. Вторая программа, первая программа. Ну, и Хрюша со Степашкой.
В моем компе не было хрюш и степаш. При включении на моем мониторе загорелось приветствие: «С первым рабочим днем, Анастасия!» Тут же рядом был указан объем работы: «Ваш текст должен содержать четыреста восемьдесят тысяч знаков, включая пробелы».
Чуть ниже был нарисован конвертик, который, видимо, обозначал связь с администрацией сего заведения. В самом низу имелась большая красная стрелочка со словом «Текст». Нажав на нее, я открыла обычную текстовую программу.
«Ну что, вроде все понятно», – подумала я и, устроившись удобней, надкусила яблоко.
Мне действительно было понятно все, кроме целей и задач, которые стояли перед этим учреждением. Но по правде говоря, они меня сейчас и не волновали. Здесь платили деньги, нормальные деньги за понятную работу. И это не могло меня не порадовать – никаких неприятных неожиданностей ведь не выявилось. Только…
Только я совершенно не знала, о чем можно написать, да еще четыреста восемьдесят пять тысяч знаков! В жизни я была достаточно остроумным рассказчиком. Я умела писать документы разного калибра и свойства. Я умела завлекать рекламными текстами. Но все это были словесные или письменные миниатюры. Все это было сродни скетчу – сжато, коротко, чуть гротескно. О чем я могла рассказывать в иных, больших масштабах, мне оставалось лишь догадываться. Конечно, было бы легче, если бы я знала, для чего им это нужно. Но ведь как ни спрашивай, все равно не скажут. Можно только догадываться. Впрочем, зачем это делать? Лишь морочить себе голову. Важно то, что платят неплохо и очень человеческие условия работы. Я, кстати, отлично понимала, почему здесь такая дисциплина и нет общения между нанятыми работниками. Для умственной работы нужна сосредоточенность, нужны покой и отсутствие отвлекающих моментов. Я помнила это по работе у Анатолия Дмитриевича. Как же меня раздражало, что в тот самый момент, когда я придумывала очередной слоган, ко мне вальяжно входил начальник какого-нибудь одного из отделов и начинал развлекать разговорами. Задание можно было считать проваленным – сосредотачиваться я научилась гораздо позже. Это потом я могла написать пару страниц текста, ведя по телефону важный разговор или подписывая документы. Но сейчас же все было сложнее – надо было придумывать, держать в уме ходы, связи, взаимоотношения. Вот только понимая все это, я пока не написала ни строчки.
Я снова встала и еще раз обошла комнату, зачем-то зашла в ванную, включила холодную воду, несколько секунд наблюдала за струей воды, стекающей в раковину. Затем опять вернулась и села за стол. Посмотрев на время в углу экрана, я тяжело вздохнула и вывела:
«Бригантина легла почти на бок. Зеленая волна с огромным белым гребнем взметнулась над кормой, замерла на мгновение, словно рассчитывая удар, а потом обрушилась, не оставляя шансов живым, которые еще здесь оставались. «Господи! Не покинь нас!» – взмолилась Изабелла, сжимая в руке маленький крестик»…
