– Послушай, может, нам ремонт затеять? А то новая мебель на фоне наших стен и пола…
– Ну давай сделаем. Надо прикинуть, во что это обойдется…
– Ты прикинь, а я пока обдеру. – Жена обожала делать ремонт, особенно красить окна и забивать гвозди. Гвозди нужны были для картин, которые с легкой руки тещи появлялись в их доме. Та была страстным коллекционером и детей воспитывала в том же духе.
– Да подожди, Нерпа, позовем рабочих.
– Да ладно, ты мне только мебель отодвинь…
Наконец-то они почувствовали себя независимыми. У них появились не только деньги, но и свободное время, которое заполнилось интересными занятиями и планами. По вечерам они по-прежнему собирались на кухне втроем, и казалось, никого счастливее в этом мире нет.
А дальше события стали развиваться стремительно. Мебель была сдвинута, обои – оборваны, покрытие с пола снято, проект Кости в закрытом учреждении «заморозили», потом сократили зарплату, потом перестали платить вовсе. Кандидат физико-математических наук остался без работы. Голые стены, сдвинутая мебель и обшарпанный пол стали символом новых времен. А потом на пол и стены стало плевать. Потому что, забирая сына от бабушки, Полина увидела танки, двигающиеся по Ленинградскому проспекту.
– Мам, они на парад?
– Ага, на парад.
Она привезла Алешу домой, быстро замесила душистое тесто, сварила густую шоколадную глазурь, напекла плюшек и, когда в доме запахло ванильной безмятежностью, достала «Винни-Пуха» и, выключив телевизор, принялась читать книжку сыну. Леша давно умел читать и писать, а Винни-Пух для него был любимым, но глубоким детством. Но Полина не могла сказать ребенку, что целый день звонила мужу на работу, но сотрудницы все время отвечали, что Костя вышел. То за какими-то схемами, то за спиртом, то еще за чем-то. Она слушала и понимала, что ей врут – никакой работы в заведении давно нет, все лаборатории распались, научные проекты больше не финансируются, а люди ходят на работу из‑за талонов на продукты. Она понимала, что муж ушел туда, куда ехали танки. Наконец раздался звонок. «Господи, слава богу!» – Она открыла дверь.
– Привет, покорми меня и дай что-нибудь с собой, ты там консервы покупала, давай их все, в старый рюкзак сложи.
– Я тебя никуда не пущу! Там страшно… – Она встала у двери.
– Я все равно пойду. Мне перед Лешкой потом стыдно будет… Да и мужики там все институтские… Нерпа, не бойся, много пить не будем. – Он сделал вид, что собирается на обычную институтскую встречу. Муж не умел говорить громкие слова. Он просто взял рюкзак и ушел.
Августовский вечер был теплый, немного влажный и очень уютный. А их город стал страшным в своей неопределенности. Сына Полина уложила спать в их большую постель, сама, не раздеваясь, легла рядом и слушала радио. В течение этих трех дней муж забегал домой два раза. Быстро переодевался, брал продукты, целовал ее и исчезал. На третий день, когда уже весь город высыпал на улицы и ликовал он приехал домой и, еле держась от усталости, сказал:
– Все, больше никаких революций – спать.
Она легла рядом, обняла его и поняла, что так любить, как любит она, нельзя. Потому что можно сойти с ума.
После всех политических потрясений оказалось, что жить не на что. У них обоих были мизерные зарплаты, которых не хватало даже на еду, сбережения растаяли. Квартира, подготовленная к ремонту, являла собой образчик руин периода новейшей истории. Полина написала заявление об уходе. Она ушла в полную коммерческую неизвестность. В чистом поле, с нуля, не зная ничего о бизнесе, Полина организовала с коллегой рекламное агентство. Этот резкий переход от нищенской стабильности к возможным капиталистическим успехам сопровождался грандиозной истерикой. Муж просидел с ней всю ночь и попеременно то уговаривал ее остаться на прежней работе: «Давай, я завтра же уволюсь. Уйду в кооператив», то соглашался с ней, что там она закиснет. Ревела Полина от страха, от жалости к ним всем и от понимания, что революция в их семье свершалась именно сейчас. Муж оставался на привычном месте, где платили смешные деньги раз в месяц, – они решили, что Полина первая уйдет с работы, он ее будет страховать, а потом уже уволится сам. Как только станет ясно, что у жены все получается. Через полгода стало ясно, что все получилось – она нашла первый заказ, получила прибыль. На эти деньги они наконец купили ей теплое пальто, мужу зимние ботинки, а сыну новый рюкзак. Наступала новая эра.
В этой новой эре было много того, что их забавляло, пугало и озадачивало одновременно. В этой эре могли быть деньги – они были своими собственными, которые ты сам зарабатывал, и при этом от твоей расторопности зависело их количество. В этой новой эре могло не быть никаких денег – ни твоих собственных, ни государственных, и от твоей расторопности практически ничего не зависело. В этих новых временах появились враги – самые настоящие, не те, что в профкоме обманным путем получали твою путевку в Сочи, а люди, способные убить из‑за места под солнцем. Новые времена были похожи на душистый чай в диковинных пакетиках – хотелось попробовать все виды разом и совершенно не приходило в голову, что настоящий чай в пакетиках не бывает. В этих новых временах было слишком много всего соблазнительного и неизведанного, а еще вдоволь человеческой растерянности, обиды, страха и свободы для всех.
– Слушай, объясни мне программу Excel. – Костя выходил в понедельник на новую работу. Его бывший однокурсник весьма успешно раскрутил свое дело. Муж понятия не имел, чем и как он будет заниматься – это предстояло вскоре решить.
Мудрый руководитель и, видимо прирожденный бизнесмен, владелец фирмы брал человека на работу, давал ему небольшой оклад, такой-чтобы человек не бедствовал и не голодал, выделял стол, стул, компьютер и говорил: «Развивай любую тему, которая бы приносила деньги. И нам, и тебе». Все, после этих слов новенького оставляли в покое. Хочешь – ходи на службу, хочешь – дома сиди, все зависит от тебя. Прием действовал безотказно. Внутреннее спокойствие, поддержка фирмы и пример самого владельца – все это давало свободу и смелость мыслям.
Вскоре Костя предложил заниматься ценными бумагами и разработал целую стратегию для этого направления.
Теперь работа отнимала у них все время. Все они делали в первый раз, и очень многому надо было учиться. В разгромленном, не отремонтированном доме они почти до утра обсуждали свою работу. Впрочем, их рабочий день был ненормированный – то ломалась печатная машина в типографии у жены, а наутро надо было сдавать тираж, то муж засиживался с клиентом. Но даже такой плотный, подчас абсолютно не спланированный график не мешал им каждый вечер заезжать друг за другом и возвращаться домой вместе. Одно было плохо – сын теперь все время был у бабушки. Мама Полины ушла на пенсию. А ездить в школу и на другие занятия было ближе из ее дома. Да и свободного времени у супругов почти не осталось.
Друг другом они гордились – они выстояли и сумели не только приспособиться к новым условиям, но и использовать ситуацию во благо своей семьи. Они поддерживали друг друга так же, как и в начале пути. По-прежнему оба живо интересовались всем, что происходило в их конторах, а если было необходимо, то и приходили на выручку. Они с удовольствием тратили друг на друга деньги, наслаждаясь вновь открытыми возможностями. И засиживались за полночь на своей требующей ремонта кухне.
