Вскоре Глеб вернулся и, по сути, повторил ту историю, что рассказывал брату, с небольшими изменениями. Он рассказал о «частнике», которого они поймали в аэропорту, на обычных «Жигулях». Значит, понимал простую вещь. Таксиста можно найти. В итоге майор все записал в блокнот, любезно откланялся и, уходя, в дверях столкнулся с женой Глеба. Говорить нечего, женщина очень красивая, гордая и, очевидно, страстная.
Такую характеристику он дал женщине за секундную встречу. Одно понятно, содержать такую даму непросто. Она с кастрюлями на кухне не возится. А об ее одежде и говорить нечего. Все из дорогих бутиков Версачи и Гуччи.
Они бегло поздоровались и тут же простились.
Майор отправился в аэропорт.
Что касается Горбоносова, ему придется объяснять жене, что в их доме делал полицейский. Задача не из легких.
2
Парень нервничал, но никак не показывал своих карт, как хороший игрок в покер. Михась это сразу понял. Любой человек, к которому приходит неизвестный в полицейской форме, требует предъявить ему документы. Горбоносов ничего не требовал, а тут же стал оправдываться. Это касалось и опытного покойного мужа Веры. У Михася был наметанный глаз. Он столько лет проработал с уголовниками, что привело его к первому служебному убийству. Дальше все пошло по накатанной.
Сейчас он не был уверен в том, что Горбоносов убийца. И это хорошо. Он внушал доверие. Из него надо сделать убийцу, и он будет неуловим. Вряд ли Горбоносов сознательно убил своего начальника. Из-за денег? Нет. Мелковато. Но сесть в тюрьму по глупости. Молодой, энергичный, перспективный, при красивой жене… Этот парень далеко пойдет. Не хватает внимательности и взвешенности решений. Глупостей уже натворил. Карабин надо было закопать вместе с телом. Просто его надо обучить всему. Не велик труд.
Самолет приземлился в Адлере ночью. Неудобный факт, но на мелочи можно не обращать внимания. Таксисты не могли отказать майору полиции, но тут подвернулся случай. Один из таксистов указал на «Газель», разгружающую фрукты из грузового терминала.
– Зачем деньги платить, господин майор. Шофера «Газели» зовут Шулико. Шурик, значит. Он живет в Гаграх. Время позднее, сейчас домой поедет. Он тебя бесплатно довезет.
Идея понравилась. Он подошел к машине. С шофером договорился быстро. Через десять минут они уже ехали. Даже с открытыми окнами жара и духота пронимали. Такого лета давно уже не видели.
– Где жилье в такое время искать будете? – спросил шофер.
– А милиционеры живут в поселке?
– Ну примерно троих я знаю.
– А Шато Кивилиди?
– Тот живет от меня через дом. Хороший мужик. Кстати, жена у него русская. Койка у него всегда найдется.
– Отлично. Веди меня к нему. И сам разбуди. Скажи, большой начальник из Москвы приехал. К нему лично.
– А чего, начальство он уважает. Закон тоже, налоги платит. Он всех отдыхающих прописывает. И других заставляет.
– Молодец.
– Да. Честный человек. Даже слишком.
Через час были уже на месте.
Шато Кивилиди подбежал к калитке в кальсонах, но в фуражке. Приезд майора из Москвы к нему был большой честью. Шофер шел позади и хихикал.
– Сержант Кивилиди прибыл.
– Это хорошо. Для начала, Шато, принеси нам холодного вина из подвала. Посидим где-нибудь в помещении. На улице даже ночью жара.
Шурик подмигнул майору и пошел к своей машине.
– Будет исполнено.
– Расслабься, Шато. И проснись наконец. Я понимаю, что третий час ночи, но дело неотложное, и мне нужны свежие и точные мозги.
Шато повел к одному из сарайчиков незваного гостя, документы не спросил. А они у него были. Год назад Михась своровал удостоверение у одного оперативника из уголовного розыска, тоже майора. Тот на него даже похож, поэтому он фотокарточку не переклеивал. Да кто же будет вглядываться. Так что теперь приходилось представляться Василием Семеновичем Данилиным. Настоящего Данилина с Петровки переселили в министерство. Так что их ничего не связывало.
Михась огляделся. Кругом чистота, четыре койки застелены чистым накрахмаленным бельем. Тут даже стол имелся со скатертью, а на нем ваза с фруктами. Но вот вскоре прибежал Шато, уже в брюках, но без фуражки, со стаканами и графином красного вина. Холодное. По запотевшему стеклу видно.
– Разливай, хозяин, и давай выпьем, не чокаясь, за память усопшего Игоря Ивановича Левса.
Хорошо, что тот уже поставил графин и стаканы на стол, не то выронил бы. Он лишь присел на край кровати, около которой стоял.
– Как же так? Я ведь только что его видел.
– Вот об этом и поговорим. Сосредоточься. В таких делах мелочей не бывает.
На щеках пожилого хозяина появились слезы. Какая сентиментальность.
– Когда в последний раз вы их видели?
– В воскресенье рано утром. Они на охоту в горы ушли. В субботу не получилось. У моей младшей дочки была свадьба. Они считались почетными гостями. Глеб и Игорь.
Его речь Михась записывал на диктофон и даже достал фотоаппарат.
– Скажи, Шато, в то воскресенье ты работал?
– Дежурил по отделению. Пришел вечером домой, а на кухне лежит записка. Мол, извини, Шато, нас срочно вызвали в Москву. Написано рукой Глеба. Я ведь получал от них открытки с поздравлениями и даже письма. Почерки различаю. Записка цела. Так и лежит на том месте.
– Я ее с собой заберу. Скажи, а ведь на свадьбе всегда есть фотограф. Может, твои дорогие гости попали в кадр?
– Конечно. Есть очень хороший снимок. Когда ребята выходили из ЗАГСа, Глеб и Игорь с лентами наперевес подают им хлеб и соль. Торжественный момент. Их снимали со всех ракурсов.
– И фотокарточки мне дай. Сейчас все важно.
– От чего он умер? – спросил Шато.
– Убили. Идем по следу убийцы. Нам нужны доказательства и подробности жизни Игоря в последние дни.
– Сейчас все принесу.
– Сначала выпьем. Глотка пересохла.
Выпили. Старик принес записку и очень качественные снимки. Косвенные доказательства были у него в руках.
– А теперь о главном, Шато. Сами они мест для охоты не нашли бы. Ты им подсказал, где искать кабанчиков?
– Я ведь сам охотник. Лес знаю. Вот я их и отвез к нужным местам, где водятся кабаньи косяки.
– Завтра утром покажешь мне то место. Точнее, уже сегодня.
– Без проблем. Светает рано. Спать ложиться нет смысла.
– Вероятно. Далеко это?
– Километрах в двадцати от поселка.
– И они пешком пошли?
– Нет. У меня есть старенький «козлик». Ну, «газик». Они на нем ездили. Я-то им совсем не пользуюсь. Мне ездить некуда. До работы три шага.
