Чаще всего попадались вечные огнива из полупрозрачного стекла с надписью на неизвестном языке «made in China». Иногда встречались магические фонари с рунами «СССР», вписанными в пентаграмму, кусочки никогда не ржавеющего железа, миниатюрные аппараты для получения аквавиты, саморазогревающая посуда и многое другое. Ну а неприятности происходили из рифлёных металлических яиц, куда Небесные Боги заключали пойманные порождения нечистого на вечные времена. До сих пор находились болваны, рискующие дернуть за болтающееся на яйце кольцо в попытке выпустить нечисть из заточения и вступить с ней в сговор.
– Мы расследуем происшествие и накажем виновных, дон Хорхе, – герцог принял героическую позу и погрозил кулаком неведомому злоумышленнику. – Я обещаю.
– Не сомневаюсь. – Бывший главный целитель присел на краешек императорской постели и взял Его Величество за запястье. – Сердце бьётся. Хоть слабенько и редко, но всё же бьётся. Вольём в него вина, и можно опять выпускать к гостям.
– В сердце вольём?
– В императора.
Герцог с сомнением покачал головой:
– А он у нас не того? В смысле, не развалится?
– Вроде бы не должен, – хмыкнул дон Хорхе. – Я поставил ему защиту от всех видов магических эманаций, так что…
– Чего магических?
– Эманаций.
– Ну вот так бы сразу и сказали, – герцог сделал вид, будто всё понял. – Бал продолжается?
– Хотите предложить другой вариант?
Других вариантов у герцога Скорсезе не было. Императора необходимо предъявить подданным живым и здоровым во избежание вредных слухов и ненужных пересудов, способных спровоцировать могущественные семейства империи на непродуманные действия. Или на продуманные, что особенно неприятно. Ведь одно дело – править от имени действующего монарха, дёргая за ниточки послушную марионетку, и совсем другое – устроить грызню за власть с предсказуемым, но печальным результатом. Да, Шестиугольная Башня и подчинённые ей войска способны подавить междоусобицу, вот только кровавые методы усмирения претендентов на престол неминуемо ослабят государство, чем непременно воспользуются соседи.
Да вот те же гномы и воспользуются! Несмотря на сокрушительную неудачу в Груманте, коротышки остаются внушительной силой, и сбрасывать их со счетов в высшей степени неразумно. Это пока они управляемы, но стоит только дать слабину или допустить намёк на слабость…
Позолоченная створка двери, распахнутая сильным ударом в обратную сторону, вылетела вместе с петлями, и появившийся в проёме гвардеец прохрипел сдавленным от ужаса горлом:
– Норвайцы…
– Какие норвайцы? – удивился герцог. – Откуда взялись?
– Они пришли.
– Понятно, что не прилетели. «Красную тревогу» уже объявили?
– Поздно…
– Как это поздно?
– Они уже во дворце.
* * *
Музыка резко оборвалась, а приятный баритон дирижёра вдруг набрал немыслимую высоту, и пронзительному визгу лишь немного не хватило до перехода в ультразвук. Осыпающиеся оконные стёкла и треск ломающихся дверей окончательно разрушили очарование момента.
– Какого чёрта? – виконт Оклендхайм повернулся в сторону шума и потянул меч из ножен. – Кому жить надоело?
Чертей он не обнаружил – повалившая в окна и двери вооружённая толпа состояла из чего-то среднего между гориллой, медведем и скунсом. Причём, если судить по запаху, скунса там было больше всего. Древний меч Оклендхаймов кровожадно блеснул в свете свечей и описал широкую дугу, приглашая человекообразных обезьян присоединиться к предполагаемому веселью.
Увы, фамильному клинку не суждено было добраться до чужих потрохов и попробовать вражескую кровь на вкус – запущенное рыжей ведьмой проклятие оказалось быстрее.
– Стой! – успел выкрикнуть норвайский рикс, заметивший движение леди Ирэны. – Ирка, погоди.
Выкрикнуть успел. Не успел остановить. Сизое облако с удушливым запахом цветущей сирени опустилось на незваных гостей, почти полностью скрыв их из виду, и прямо на глазах начало уплотняться, превращаясь в густую белую пену.
– Стой! – ещё раз повторил рикс. – Это свои.
– Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, – отмахнулась Ирка.
– Да точно тебе говорю, норвайцы это.
– Кто, они? – ведьма недоверчиво осмотрела Вову с ног до головы. – Норвайцы лохматыми не бывают.
– И много ты их видела?
– Тебя вижу, и этого достаточно.
– Недостаточно, – рикс покачал головой. – Длина причёски в Норвае указывает на социальный статус человека. В том смысле, что только влиятельный и уважаемый член общества может себе позволить такое излишество, как парикмахер.
– А они все волосатые.
– Это младшие воины, только недавно прошедшие посвящение. Переходная ступень от женщины к человеку. Ой…
Ирка предпочла не заметить оговорку и взмахнула рукой, развеивая окутавшее норвайцев проклятие:
– Чёрт с ними, пусть живут.
Незваные гости дружно попадали на пол, причём один из них свалился лицом точно на правый сапог виконта Оклендхайма. Иван брезгливо попытался убрать ногу, но тут его ждал сюрприз.
– Не понял… – произнёс он, когда туша лохматого норвайца поползла следом. – Приклеился, что ли?
– Ага, – подтвердила Ирка. – Магическую составляющую я убрала, а монтажная пена осталась. Если в течение получаса не отмыть растворителем, то… в общем, потом только вместе с паркетом отрывать.
– Но у нас нет растворителя.
– Спиртом можно попробовать.
Мысль о том, что на каждого Вовиного соотечественника придётся потратить не менее пяти литров спирта, заставила Ивана содрогнуться. Как бывший солдат он хорошо помнил о высочайшей ценности этой волшебной жидкости, способной превратиться в новое обмундирование, запас патронов, в несколько ящиков тушёнки, в собственную ротную баню с вошебойкой и многое другое, вплоть до прямой связи с вертолётами огневой поддержки. И ему предлагают так бездарно потратить спирт?
Настроение резко упало, поэтому второе появление императора перед народом виконт встретил в крайне злом состоянии. Эх, если бы герцог Скорсезе и дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат могли предвидеть будущее…
Но история хоть и знает сослагательное наклонение, но не всегда его одобряет и изо всех сил старается ему противодействовать. Не зря говорят, что судьбу изменить невозможно, и в данный момент империя с размаху вляпалась в уготованную ей большую кучу… хм… испытаний и неприятностей.
А поводом послужили подсказанные герцогом Скорсезе слова императора:
– Норвайцев под стражу! Завтрашний день объявляю праздником Великой Казни! – именно так, с больших букв, и произнёс. – Да проклянут их Небесные Боги!
