– Здесь остановимся. Не зальет.
Кони не хотели идти в пещеру, пусть даже снаружи поливал дождь. Только Тван, знавший меня с рождения, уверенно пошел за мною следом, ну а за ним потихоньку удалось завести и остальных.
Пещера, узкая у входа, едва-едва лошади пройти, почти сразу резко расширялась, образуя большой зал (здесь мы оставили коней), а затем снова сужалась. Туда Рыжий и привел меня. Там было тесно, но хотя бы сухо, а в углу нашелся хворост и целая груда черных камней.
– Это горючий камень, – пояснил Рыжий, высекая искру. – Его тут видимо-невидимо. Вонюч, но горюч, чуть распалишь, потом не погасишь… Кузнецам и ювелирам он особенно по нраву: жар дает ровный. Ну а нам, сама видишь, пары камешков на всю ночь хватит. А что до вони, так тут хорошо сквозит, живо вытянет…
Я молча порылась во вьюках, достала хлеб, сыр и вяленое мясо, и мы уселись у костра.
Лошади недовольно пофыркивали, принюхиваясь к костру, но Рыжий не солгал: дрянной запах мгновенно выдуло наружу, и стало можно дышать свободно. Тот, кто устроил здесь убежище, не прогадал: углядеть вход, густо заросший диким виноградом, можно было, лишь зная, где искать. Ну а что мы осторожно раздвинули плети, не страшно: они мгновенно переплетутся вновь. Зимой, когда листва опадает, должно быть, прятаться сложнее, но я была уверена: на этот случай есть другие тайники.
– Ты обещал рассказать, что случилось с Аделин, – напомнила я, утолив голод. – Кто исполнил ее желание, как это произошло?
Рыжий помолчал, вороша длинной веткой горящие камни. Вот уж поистине необычное зрелище! Надо же, столько времени я провела здесь, но слыхом не слыхивала о такой диковине…
– Что, интересно? – заметил мой взгляд бродяга. – Камни-то ладно. На севере в горах тоже такие есть, только не черные, а серые, слоистые, как пирог. Горят еще жарче. Если поджечь гору, в которой есть жила такого камня, она долго будет тлеть и дымить, а может и обрушиться, если большая жила выгорит дотла.
– Надо же…
– Ага. А кое-где на побережьях и в пустынях из земли течет горючая вода. Правда, она на воду-то не похожа: черная такая маслянистая блестящая жижа. Вот уж она как вспыхнет, не потушишь, – задумчиво произнес он. – На юге из нее делают «негасимый огонь», смешивают эту жижу с чем-то, наливают в глиняные горшки, поджигают и закидывают ими чужие корабли. Если хоть один такой на палубу попадет, пиши пропало. Что такое пожар на корабле, представляешь?
Я кивнула. Когда отец брал меня за море, всех предупреждали об опасности открытого огня!
– Ну вот. А эта дрянь растекается по всем щелям, полыхает, а водой ее не зальешь, разве что песком можно забросать, но много ли того песка выйдет с собой взять? Ну а если горшок в мачту угодит, тогда все. Тогда только рубить снасти да за борт скидывать… если успеешь.
– Ты так рассказываешь, будто видел все это своими глазами, – сказала я.
– Может, и видел, – улыбнулся он. – А ты у моря выросла… неужто даже не слыхала о таком?
– Так ведь у моря, а не в море, – вздохнула я. – Берег знаю… и тот не весь, а как морские сражения ведутся, только на картинках видела. Ну еще слыхала кое-что от капитанов да адмиралов, но они как начинали сыпать своими морскими словечками, так я от них и сбегала. Торговый корабль от боевого я еще отличу, а вот фок-мачту от бизань-мачты или там грот от стакселя – уже вряд ли… Но ты не уходи от вопроса, Рыжий. К чему ты завел разговор о «негасимом огне», если я спросила тебя о другом?
– Да просто припомнил, на эти камни глядючи, – задумчиво произнес он и снова ткнул палкой в костер. Один камень развалился, подняв тучу искр. – Надо будет раздобыть той смеси. Вдруг да пригодится? Передай-ка флягу, хозяйка, промочу горло и расскажу, что удалось узнать…
Он сделал несколько глотков и заговорил нараспев, как странствующий сказитель… впрочем, может быть, ему доводилось подвизаться и в этой роли?
– Это случилось вскоре после смерти вашей матери. Ты быстро утешилась – у тебя ведь оставался отец, да и князь был с тобой, и все вместе вы ускакали на охоту. Срок траура еще не миновал, и Аделин злилась: как это вы можете веселиться, когда королева лежит в могиле? А еще злилась на то, что ее не взяли с собой, что она пусть и красива и умна, но не так интересна, как старшая сестра, не на нее смотрит князь, не с нею, как с тобой, такой же юной, говорят послы… – Рыжий снова глотнул из фляги. – Так она забрела далеко в дворцовый парк, надеясь заблудиться – может, ее станут искать, беспокоиться? Но никто ее не искал, даже служанки: они пили чай с пирожными, кокетничали со слугами князя и думать забыли о младшей принцессе, – и, поняв это, Аделин горько расплакалась.
– Скажи, ты сочиняешь? – тихо спросила я, но он покачал головой.
– Думай как тебе угодно, хозяйка, но так все оно и было. Слушай дальше… Аделин расплакалась и пошла вперед, не разбирая дороги. И вдруг ей попался на пути незнакомец, который участливо спросил, что случилось с юной красавицей и не нужна ли ей помощь. Он был так ласков и учтив, что Аделин выложила ему все, что ее печалило, и даже чуточку больше. И тогда, – Рыжий чуть подался вперед, – незнакомец предложил исполнить ее желание, если она взамен исполнит его.
– И что же он…
– Догадайся, хозяйка.
– Это был колдун? – помолчав, спросила я. – Он согласился выполнить просьбу моей сестры, а за это она должна была выйти замуж за Рикардо?
– Точно. И не просто выйти замуж, а подарить ему наследника.
– И она согласилась, дурочка! – воскликнула я. – Создатель, наверно, она подумала, что это розыгрыш, что ее просто хотят утешить. Ну нельзя же верить в добрых волшебников в таком возрасте!
– А вера не имеет значения, – покачал головой бродяга. – Слово было сказано, клятва прозвучала, и развеселившаяся Аделин вприпрыжку побежала обратно. А вечером во дворец прискакал гонец, потребовал всех лекарей, что только есть в округе, – да хоть бабок-шептуний, знахарок, всех! – и увез их в охотничий домик.
– Это была та самая охота… – прошептала я, снова схватившись за лицо.
– Именно. Ну а потом, пока ты приходила в себя, на балах блистала юная Аделин, она быстро расцвела. Ты верно сказала: она вовсе не глупа, просто в твоей тени никто не замечал младшую принцессу.
– Но она не получила Саннежи, даже несмотря на то, что он послушал меня и намеревался сделать предложение ей… – Я подняла руку. – Постой, я догадаюсь. Она пожелала, чтобы он полюбил ее, а если не ее, то… пускай не достанется никому?
– Точно так. То, что он собирался посвататься к Аделин, ничего не меняло – он все равно любил тебя, а не ее. И его не стало.
– Значит, если бы я приняла его предложение, он все равно бы погиб?
– Скорее всего, – кивнул Рыжий. – Хозяйка, ну что ты?.. Зачем? Былого не воротишь…
– Я не плачу! – гневно сказала я, когда он попытался заглянуть мне в лицо. – Я не умею!
