Все трое опять замолчали. Допивали кофе, Ирина и Алексей Борисович докуривали свои сигареты. Вдруг неожиданно вошел молодой охранник, какой-то из новых, а с ним женщина, тоже неизвестная Ирине, с довольно неприветливой миной на лице. Женщина, не поздоровавшись, закричала:
— Так… Значит, нарушаем? Новый закон не читали? Кто курил?
— Это я курила, извините, пожалуйста, больше не буду, — ответила Ирина скороговоркой, решив всю вину взять на себя.
— Как ваша фамилия? — спросила женщина.
— Дорогие дамы, давайте я вас лучше познакомлю, — вмешалась очень любезным тоном Людмила Александровна, — Ирина Николаевна! Разрешите вам представить новую актрису нашего театра Галину Петровну Пронину.
— Рада познакомиться с вами, Галина Петровна, — ответила Ирина и услышала в ответ молчание. Галина Петровна даже улыбку из себя не сумела выдавить, только кивнула.
— У нас в театре курить запрещено! — грозно добавила Галина, на ходу приказав охраннику: — Внеси Невельскую в списки куривших в здании!
Лицо у режиссерской супруги было такое, как будто в метре от нее пристроился невидимый бомж. И отогнать нет возможности, и жить как-то дальше надо… Вот эта гримаса сильно портила общее впечатление от актрисы. Нахмурившись, Галина развернулась и покинула буфет,
Ирина почувствовала нереальность происходящего. У них в театре случалось разное, но чтобы составлять арестантские списки? Какая нелепость! Ирина затравленно посмотрела на коллег, а те пожали плечами… И вдруг Людочка завопила:
— Ой, помогите! У меня с сердцем плохо! Охранник, молодой человек! Вызывайте «Скорую» скорее! Умираю!
Молоденький охранник не на шутку испугался и хотел бежать на свой пост вызывать «Скорую», но его остановила буфетчица Зоя Михайловна, молча указав пухлым пальцем на стул. А троица тем временем выскочила из театра на стоянку через запасную дверь, которую своими ключами открыла буфетчица.
Вся компания быстренько села в Иринин автомобиль, Ира лихо нажала на педаль газа, и машина скрылась за поворотом.
Доедая пирожок собственного изготовления, Зоя Михайловна истово перекрестилась, и на губах у нее сияла блаженная улыбка. Она была вполне довольна собой: удалось спасти любимую актрису. Охраннику она доверительно сказала:
— Не вызывай «Скорую», ведь Ирина Николавна нашу Людочку в больницу сама повезла! Невельская — такой душевный человек, я таких больше не встречала… И уж списки-то не пиши… — Буфетчица взяла с противня еще горячий пирожок. — На, мой хороший, съешь, худой вон какой, весь день на ногах, пообедать некогда. Ну, иди, иди! — ласково выпроводила она парня.
В это время, повизгивая тормозами, Иринина машина неслась по одной из московских улиц.
— Людмила Александровна! Вы как? Вам действительно было плохо? — спросила Ирина. — И вдруг увидела в зеркало заднего вида, как Людочка на заднем сиденье увлеченно красит губы, довольно посматривая на себя в маленькое зеркальце.
— Я, милая, конечно, понарошку. Не гони ты так, а то оштрафуют, — спокойным голосом посоветовала Людмила Александровна, хитренько подмигнув. Затем она посмотрела на Алексея Борисовича, и они оба расхохотались.
— Что это было за видение по имени Галина Петровна Пронина? Она что, жена главного? Я вас спрашиваю? Объясните! — настойчиво потребовала Ирина.
— Так, давайте сначала договоримся: скажем, что ты меня повезла в больницу. Хорошо? — сказала порозовевшая и очень довольная собой Людочка.
— С этим все понятно. В больницу. А что за списки? Я вообще труппу не узнала. Какая-то помесь детского сада с колонией строгого режима, — настаивала на разъяснениях Ирина.
— Вот что, Ирина! В театре случилось непоправимое, и имя ему — Пронин, — начал угрюмо Алексей Борисович. — Он хотя и засветился в разных московских театрах, но заработал отвратительную репутацию. Режиссер весьма специфический, а человек — просто скверный. Нам будет тяжело после умницы Курганского сработаться с таким типом. Я думаю, наши с Людмилой дни сочтены. Тебя-то, Ирина, не тронут, ты — звезда, а мы с Людком вылетим из театра, как ужаленные пчелами.
— Ну, ни вы, ни я просто так врагам не сдадимся, а курить надо все-таки бросать, — вслух решила Ирина.
— Надо тебе начать медитировать… — заметил Алексей Борисович, потом подумал и дополнил: — А я практически бросил курить из-за медитаций. Помогло!
— Маленькой девочке задали вопрос: «Какая разница между мальчиками, которых принес аист, и теми, кого нашли в капусте?» Девочка ответила: «Одни вырастают орлами, а другие — козлами!» — вставила свою реплику Людочка.
— Это ты к чему? — покосился на Людмилу Алексей Борисович.
— Это я к тому, что хватит паниковать. Мы орлы, а они… сами понимаете.
— Алексей Борисович, ваш дом, приехали. — Ирина затормозила. — Давайте условимся, что будем делать, а потом я и Людмилу Александровну отвезу.
— Ага, значит, Ирина, слушай, — Алексей Борисович потер переносицу, — завтра сбор труппы, а потом пусть за тобой Игорь твой зайдет, что ли. Или приходите вместе… Так спокойнее будет, Пронин не посмеет устраивать сцены при Игорьке.
— Я с Игорем рассталась еще перед отпуском, уволила его. Он не мой агент, лапу от голода теперь сосет, — зло ответила Ирина.
— Так… вечер перестает быть томным… Но этого стоило ожидать, — констатировал Алексей Борисович. — Сам-то он пустое место, извини, Ирочка, но у него все-таки остались богатые связи от великой матушки… Но ближе к делу… найди мужчину! Надо показать, что ты не одинокая неуверенная женщина, которая в данный момент перебивается без ролей, а звездная актриса, у которой от поклонников отбоя нет. Это очень важно.
— И надо, чтобы мужик красивый был, холеный! — дополнила Людочка. — Пронин рядом с такими даже дар речи теряет, замечено уже. Сам-то он низенький, с залысинами, пузатенький… Видела я, как рядом с высокими осанистыми актерами он аж на цыпочки привстает. Возьми хоть парня напрокат в агентстве эскорта. Ненадолго…
— Да не надо парня напрокат. Есть офигительный мужчина, — спокойно ответила Ирина.
— Кто? — в один голос спросили Людочка и Алексей Борисович.
— Мой будущий муж, — ответила Ира и победоносно улыбнулась.
— Слава богу! — опять синхронно обрадовались актеры.
— Завтра увидимся! — попрощался Алексей Борисович и вышел из машины.
До дома Людочки ехали молча. На лице старшей подруги порхала бабочкой легкая улыбка, как будто это у нее появился жених, а не у Ирины. Вопросов коллега не задавала, тактично и загадочно молчала — знала, что завтра все узнает не из рассказов, а лично.
Ирина высадила Людмилу Александровну около ее дома, пожелала хорошего вечера и поехала к себе.
На обратном пути Невельская стала размышлять, что, в принципе, вели они себя с коллегами очень глупо, ну просто как дети. И курение в неположенном месте, и побег… Ирина поежилась. Она, известная на всю страну актриса, мать взрослой дочери, завтра будет оправдываться перед человеком, который стал новым главным режиссером. А его жена примется делать ей замечания… Бр-р!
