— Да, Коля! Мы серьезно взялись за дело. Ты поел? Готов приступать к дальнейшему освоению материала?
— Всегда готов! Нам ведь надо за Ланой заехать? Интересно, она выспалась? — В голосе Николая слышалось не просто участие к коллеге, а гораздо большее — личное волнение…
— Да, заедем сейчас за твоей зазнобой! Я уже послал ей сообщение.
У калитки стоял автомобиль с Володей за рулем.
— Наш Осипов бьет копытом, готовится к видеоинтервью с вашей столичной журналисткой.
— Это не больно, — пошутил Николай, садясь в машину, а сам нахмурился. Кажется, он начинал ревновать Лану ко всем мужчинам, тем более к богатым.
Иван сел рядом с Николаем и, проезжая по родному городку, вспоминал, как после армии и института попал в число тех людей, которых Осипенко взял к себе на комбинат и одарил доверием. А это дорогого стоило. Теперь, через много лет, когда Осипенко решил отправить помощника в Москву, он тоже возражать не стал. Ведь это совпало с Ирининым отъездом, с их объяснением. Но в душе Иван лелеял мечту когда-нибудь вернуться сюда, в Атяшево, и не одному, а с Ириной.
Иван и Николай заехали за Ланой в отель. Девушка со всей фото— и видеотехникой уже топталась на улице в ожидании. Завидев знакомую машину, она помахала рукой.
Николай выбежал помогать укладывать технику. Между тем Лана сообщила, что проснулась ни свет ни заря, взяла камеру и пошла снимать ближайшие окрестности.
— Я вам доложу, такой красоты мне никогда не доводилось видеть! Настоящая золотая осень, вода в реке синяя-синяя, холодная. А небо так приветливо зарделось, когда начало вставать солнце, что я уж думала, будет жарко. Но нет. Осень, — торопилась рассказать Лана.
— У нас трудный день, ты позавтракала? — строго спросил Иван.
— Конечно, Иван Валентинович! Завтрак в буфете оказался вкусным. Ох, отъемся я здесь! В Москве я живу по принципу: тяжела и неказиста жизнь простого журналиста.
— Господа! — нетерпеливо взревел Володя. — Хватит трепаться. Грузитесь в экипаж, барин ожидает!
В директорской приемной компанию приветливо встретила секретарша.
— Добрый, добрый день, — расплылась она в улыбке.
— А где господин Осипенко? Он готов? — спросила журналистка.
— Конечно, проходите, Вадим Ильич вас ждет!
Генеральный директор сегодня был в новом элегантном светлом костюме, в голубом галстуке, гармонировавшем с его сединой.
— О, вы сегодня неотразимы, — улыбнулась Лана. Сама она в «операторском костюме», с десятком карманов на брюках и жилете, контрастно смотрелась на фоне директора. — В Москве, согласно статистике, в бизнесе больше доверяют хорошо одетым людям.
Вадим Ильич заулыбался, вышел из-за стола, поцеловал девушке руку:
— Когда начинаем?
— Немедленно. Камеры готовы, свет я выставила. Сейчас я приколю вам микрофончик на лацкан пиджака. И поехали…
Лана профессионально задавала вопросы. Осипенко вошел во вкус и даже огорчился, когда журналистка поблагодарила его за интервью.
— Как, уже все?
— Все, Вадим Ильич! Правда, не страшно было?
— Да нисколько. Готов повторить по первому требованию! И обязательно хотелось бы посмотреть ролик.
— Это мы вам устроим. Даже не сомневайтесь.
Выйдя из кабинета директора, Иван обернулся к Николю и Лане.
— Мне необходимо съездить за документами о разводе в Саранск. Машину с Володей я забираю, а вы можете отдыхать, сходить на рынок за сувенирами.
— Иван Валентинович, — возмутилась Лана. — Вы что, забыли? Мне на Атяшевские Бугры! Но… мне что-то страшновато идти туда одной… А надо сделать фотографии и заснять экспозицию…
— Я готов тебя сопровождать, Лана! — вызвался Бойко.
Всю дорогу до Бугров они болтали. Выяснилось, что их детство прошло в одном районе Москвы — в Замоскворечье. Николай до сих пор там жил, а вот родители Ланы получили квартиру в новом районе Москвы, которую потом продали и купили трехкомнатную в Сокольниках, поближе к природе. А сама она снимает квартирку в центре, рядом с работой, недалеко от Тверской…
— Ой, подожди, Николай, мне нужно сделать кадр.
Лана щелкала фотоаппаратом, а Николай осматривался и дышал полной грудью осенним воздухом.
— Странно, что эти холмы назвали буграми. — Бойко кинул на вид, открывающийся перед ними: безлесые холмы в разноцветных кустарниках, с пожухлым сухостоем и проплешинами ярко-зеленой травы.
— Думаю, что слово «бугры», — Лана то вставала во весь рост, то приседала, делая фотографии, — ближе к мордовскому языку.
Неожиданно Лана села в позу лотоса прямо на желтую сухую траву и попросила Николая сфотографировать ее в этом поле на фоне Бугров.
— Место это притягательное и даже мистическое, я чувствую… нужно запечатлеть, — сказала она.
— С удовольствием, — отозвался Николай и взял из рук Ланы фотоаппарат. На секунду руки их соприкоснулись, и мужчине захотелось так и стоять, держа ладони Ланы в своих.
Но девушка была настроена только на работу.
— Я сейчас тебе все настройки выставлю, мне кажется, кадр с человеком будет поживее. А? — спросила она, словно ничего не заметила.
Николай согласился. Он отошел на указанное расстояние, поймал Лану в видоискатель и на всякий случай щелкнул фотоаппаратом раз семь. Силуэт ее стройной фигурки отлично смотрелся на фоне знаменитых Атяшевских Бугров. Периодически выглядывало солнце, по небу плыли перистые облака, напоминавшие то длинные лодки-долбленки, то кошку, вытянувшуюся после сна, даже угадывались хвост, лапы, мордочка с ушами… Но главное — сам цвет неба был восхитителен: ярко-синий.
После небольшой фотосессии решили молча посидеть рядышком, подумать о вечном… Это место невольно располагало к тому, чтобы оценить свою жизнь, понять, что было в ней хорошего, правильного, а что не удалось… Вот так они сидели какое-то время.
Минут через десять Николай откинулся на спину и лег на землю, раскинув руки и уставившись в небо. Рядом с ним легла на спину Лана.
— Мне кажется, что я мысленно разговариваю с богами, — прошептала журналистка.
— Я тоже с ними разговариваю, — негромко ответил Николай.
И было это похоже на медитацию, на разговор с собой, со своим «я», а одновременно с небом, природой, Буграми…
Не заметили, как солнце стало клониться к закату.
— Боже! Сколько времени прошло? Нас ведь ждет Иван, он столик заказал, — вдруг спохватилась Лана.
— Давай руку, побежали, а то ничего сделать сегодня не успеем, — ответил Николай.
Вечером, как и договаривались, втроем пошли в ресторан при гостинице. Разговоры за их столом были все больше о мясокомбинате, о сюжете будущего ролика, о перспективах дальнейшей работы.
