— Понял. Ждем.
Нажал на отбой и сообщил Арине:
— Сюда идет Лью-до-йед.
Охранники встали у входной двери. Не сводили с девушки глаз.
Она лихорадочно соображала. Как оправдываться? Окно в ее комнате было закрыто, дверь заперта, ключ только у нее. А где хранятся дубликаты? Арина понятия не имела.
Допустим, Каролина нашла дубликат. Это ведь явно ее кольцо! Неужели она кралась по территории академии, забиралась в ее комнату? Невозможно представить.
Больше всего Арина боялась, что Людоед явится вместе со своей пассией. Но, к счастью, тот пришел один. Цыкнул на бодигардов:
— Get out!
[24]
Те мгновенно исчезли.
Тяжело, уставшим слоном, опустился на Аринину кровать.
Она молитвенно сложила руки:
— Я не делала этого! Поверьте!
— Где кольцо? — сухо спросил шеф.
— Там. В кошельке.
— Достань.
— Не буду, — насупилась она.
— Почему?
— Не хочу, чтоб мои отпечатки пальцев на нем остались.
— Ох, Арина, — Людоед сам потянулся к ее кошельку. Вынул драгоценность. Небрежно бросил в карман. — Вроде и хорошая ты баба. Но почему от тебя столько проблем? С Тимуром твоим возись. Теперь еще Каролина — твоей крови требует.
— Я буду защищаться, — твердо произнесла Арина.
— Да куда тебе против нее! — отмахнулся Людоед. — Неужели сложно со всеми жить в мире?
— Я со всеми нормально. Кроме дураков. — Взглянула с вызовом.
— Так. Язык придержи, — он нахмурился. — И давай собирай вещи.
— Но я правда не брала кольцо!
— Как оно тогда оказалось в твоем кошельке?
— Каролина ваша, наверно, спаррингов своих попросила его сюда подкинуть.
— Но этого никто не видел, — пожал плечами Людоед. — А драгоценность в твоей комнате нашли при двух свидетелях. Прости, Арина, но ворам места в моей академии нет.
Она взглянула жалобно:
— Вы ведь знаете, что я не вор.
— Поэтому и не буду преследовать тебя, штрафовать. Но уйти ты должна прямо сейчас.
— Куда?
— Америка большая, — вздохнул бывший начальник. — И виза рабочая у тебя есть. Может, куда няней устроишься.
* * *
Геныч с Кузей сбежали в Америку за толерантностью. Надоело в родной России: за руки не возьмешься, в кафе сидеть приходится не рядом, а только через стол, увиделись — максимум друга по плечу потрепать. Но как ни маскируйся, все равно у нашего народа чутье на особенных. Хотя губ оба не красили, колготок не носили — а все равно на них таращились, и это еще не самое плохое. Куда чаще хихикали, шипели, ржали, а коли мимо шел истинный, немытый и пьяный мужик — обязательно норовил врезать. Да и от родителей нет покоя: причитают, то психолога домой приведут, то девицу для знакомства.
Геныч и предложил — удрать в Штаты по туристической визе. Полгода гуляешь спокойно, дальше варианты: поступить в универ, выиграть в лотерею грин-карту, или вообще политического убежища попросить. Выбрали самый теплый штат — Флориду. Пару месяцев не вылезали из океана, тратили сбережения, ворковали как голубки. Когда средства иссякли и из бунгало пришлось съехать в палатку, Кузьма начал ныть: «Мыться негде, спать холодно, пива купить не на что».
Геныч взялся искать работу. Но американцы пусть и кричали всюду про свою толерантность, зато миграционной полиции боялись как черти ладана. Туристов — без рабочего «статуса» — брали на совсем черные дела. Овощи за двадцать баксов в день собирать или посуду мыть за подобные деньги. А если хочешь нормальный доход — можно только крэк продавать. Но будет вдвойне обидно: погнаться за демократией и оказаться в наручниках.
— Поехали домой, — просился Кузьма.
Но Геныч продолжал рассылать в университеты письма. Ждать победы в лотерее «Зеленых карт». А еще каждый день просматривал объявления classifieds и однажды наткнулся: «Нужны горничная и садовник, семейная пара. Испытательный срок». И ни слова о пресловутом статусе.
Кузьму с его ранимой душой на собеседование не взял. Друг для сложных действий вообще не приспособлен. А тут ехать надо — без машины! — в дорогой квартал. Себя презентовать. Как-то обходить вечный острый угол — туристскую визу.
Домик, где искали прислугу, впечатлял — метров триста по площади, плюс участок с изысканным дизайном. Гена шел по саду, глазел на пальмы, слегка тревожился: вдруг ловушка? Американцы собеседования обычно в агентствах проводят. Сначала документы, потом груда тестов. А тут сразу к хозяину, прямо домой. Встретит сейчас какая-нибудь Шэрон Стоун с ножом для колки льда. О красавице подумал равнодушно, а вот что могут сейчас прибить — беспокоило реально. Как бедный Кузя без него будет?
Далеко в недрах дома пропел звонок, щелкнула, открываясь, дверь. Геныч заволновался еще больше. Что за странный дом? Ладно, что охранника нет при входе — все-таки не Голливуд. Но могли бы по громкой связи спросить: «Кто? К кому?» Что обнаружится в недрах особняка? Находить труп в реальности — особенно в Америке! — означало, что и тебя сначала уложат носом в пол, а только потом разберутся.
Он обернул руку носовым платком (смешно!), подтолкнул дверь. Порог переступать не стал. Крикнул:
— Is anybody here?
[25]
— Иди ты уже сюда, — раздраженно отозвались по-русски.
Гена быстро и неловко сунул платок в карман. Вскинул голову. Ему навстречу со второго этажа спускалась дамочка. Алая рубашка с разрезом, кожаные брючки, черный лак на ногтях. Рыжие волосы, хищный взор.
Подошла неприлично близко, пышная грудь почти уткнулась в его торс. Геныч не любил, когда женщины стояли слишком близко. Но терпел. Разглядывал хозяйку.
Молодое лицо без морщин и дефектов не обмануло — ботокс и пластика, ей сильно за сорок. Самый возраст для бешенства матки. Вдруг объявление насчет прислуги маскировка? А сама сейчас потребует любви?
Действительно, разговор пошел не о работе.
Взглянула ему в глаза, облизнула губы, спросила лукаво:
— У тебя девушка есть?
Геныч решительно отступил. Тут, милочка, не Россия, так что вот вам со всей прямотой американских нравов:
— Меня не интересуют женщины.
Она закрыла рот жилистой ладошкой:
— Ты голубой, что ли?
Очень ему хотелось ответить «старой коровой», но удержался. Сказал спокойно:
— Вы давали объявление о работе?
