– Так что ты, Федя, скажешь по поводу Карла? – спросил Макс.
– То же, что я говорил вам всем уже много раз. Здесь не одна операция, а две или даже три. Поэтому пасьянс и не раскладывается.
Разговоры, подобные этому, они вели часто и в разном составе, и не то чтобы в этих «спорах» проклюнулась какая-никакая истина, но и не говорить об этом они не могли.
– Разве я с тобой спорю? – удивился Макс. – Нет, Федя, я с тобой не спорю.
«Возможно, – сказал себе Виктор. – Все дело в том, что мы не спорим. Спорили бы, может, и накопали чего».
– Я просто не понимаю, при чем здесь Карл? – между тем продолжал свою мысль Макс. – Ну посуди сам! Если исходить из стандартного времени, его убили за пять месяцев до переворота.
– Так, – согласился Виктор. А что ему оставалось? Спорить-то было действительно не о чем. Карла убили за пять месяцев до переворота.
– К делам и заботам Сиршей его убийство отношения не имеет?
– Абсолютно, – подтвердил Виктор и, взяв со стола кружку с вином, сделал большой глоток. День был жаркий («Как тогда в Праге», – вспомнил он), а вино – превосходным. Оно немного напоминало красные испанские вина, но именно немного. Особый горьковатый привкус, может быть, а в остальном было много лучше, ароматнее. И вкусовая гамма богаче, и содержание алкоголя ниже. Что-то среднее между вином и соком. Уже не сок, еще не вино, если судить по земным меркам.
– Абсолютно, – подтвердил он. – Я же рассказывал, князь провел самое тщательное расследование, а они, Макс, когда хотят, умеют. Ничего. Князь в полном недоумении. Непонятно как, непонятно за что и неизвестно кто. Сюда надо Пуаро выдергивать или отца Брауна, да и то… Ни мотива внятного, ни оружия, ни следов.
– У Карла была хорошая подготовка, ведь он не проходил декондиционирования, – вставил свои пять копеек Макс. – И ведь он был не стар еще. Так?
– Так, – согласился Виктор.
– Следов борьбы нет, – продолжил Макс.
– Никаких, – снова подтвердил Виктор. – Его убил кто-то, кого он подпустил на расстояние удара.
– Свой, – резюмировал Макс.
– Наш, – озвучил давнюю зубную боль Виктор. – Кого бы он еще пустил за спину? И потом удар… Той’йтши ударил бы в печень или горло, но убийца, по-видимому, знал, что от такой раны Карл сразу не умрет и сможет нанести ответный удар.
– Ты прав, – нехотя согласился Макс. – Удар кинжалом в основание черепа обычным приемом не назовешь.
Он высыпал на ладонь остатки орехов, забросил их в рот и жестом показал стоявшему в отдалении рабу, чтобы принес еще. Быстрый взмах кисти, сплетение пальцев, стремительная вязь сочетаний, и раб опрометью бросился выполнять заказ его светлости среднего Ё: орехи, лесные ягоды, кислые яблоки в меду.
– Но тогда непонятно, какое отношение его смерть имеет ко всему остальному? – продолжил Макс, закуривая свою крохотную трубочку.
– Вот и я о том же, – кивнул Виктор. – Только то, что он землянин. Ничего другого просто в голову не приходит. И ведь крейсер тоже готовили люди и, заметь, для людей, – добавил он.
– Когда ты говоришь люди, ты имеешь в виду землян? – на всякий случай уточнил Макс.
– Да, – коротко ответил Виктор.
Два месяца, проведенные ими на «Шаисе», не оставили и тени сомнения относительно того, кто и для кого готовил и снаряжал крейсер. И ведь были еще и коды доступа, заточенные конкретно под Виктора. А уж если и этого мало, то был ведь еще и контейнер. Макс, по-видимому, думал о том же самом.
– Н-да, – сказал Макс. Он подождал, пока возвратившийся слуга расставит на столе золотые и серебряные корзинки и вазочки с «орешками да ягодками». – Люди. Земляне. Это хорошо согласуется с историей контейнера, но, увы, плохо согласуется с поведением Олафа и Хельги.
И с этим Виктор мог согласиться без какого-либо внутреннего сопротивления. Это ведь были и его мысли тоже. И разговоры, подобные этому, возникали часто, хотя оба не раз давали себе слово «записать все непонятное в загадки» и до времени забыть, именно потому, что каждому из них в отдельности и обоим вместе, было тревожно оттого, что они не понимали, в какую, собственно, игру их пригласили играть.
История с контейнером была того же рода, что и история с кодами к курсу на Курорт, и могла быть записана в пользу теории «заговора». В том смысле, что Легион готовился к эвакуации на Землю и делал ставку на тех землян, что находились в резерве. Правда, тут тоже не все сходилось. Например то, что их не поставили в известность. Да и с датами не все было понятно.
Когда «Шаис» добрался до Курорта, одного беглого взгляда с орбиты стало достаточно, чтобы понять – на планете случился Армагеддон. По-видимому, по Курорту работала целая эскадра. Не меньше. Но даже при этом императорский флот потерял здесь не менее четырех тяжелых кораблей. Курорт – главная и наиболее секретная база Легиона – отчаянно защищался. Однако силы были не равны.
«Против лома нет приема», – грустно подумал Виктор, вспоминая выжженные пространства Курорта. Флот пустил в дело все, что имел: и ядерные заряды, и рентгеновские лазеры, и плазменные бомбы.
Наглядевшись на этот случившийся всего-то несколько месяцев назад апокалипсис, они тем не менее с упорством фанатиков полезли на планету в робкой надежде хоть что-нибудь найти. И, естественно, ничего не нашли. Ну что могут найти три человека на миллионах квадратных километров сильно пересеченной местности, топографию которой до неузнаваемости изуродовали атомные и тепловые взрывы большой мощности? Ничего.
«Вбомбили, елки, в мезозой», – с тоской подумал тогда Виктор, смотря на то, что осталось от Скалы Прощания.
А потом они вспомнили о «кладбище» и решили, что уж «могилки»-то они просто обязаны проверить, прежде чем навсегда покинуть Курорт. На самом деле никакого такого кладбища в природе не существовало. Просто на сленге легионеров-землян так назывались личные клады отставников. Схроны эти по-другому назывались «могилами», отсюда и «кладбище». Это была, в сущности, безобидная традиция. Уходившие навсегда из Легиона и возвращавшиеся на Землю люди хоронили в каком-нибудь одним им известном месте контейнер с личными вещами. У кого что было. Виктор, например, положил в контейнер свою парадную форму черного полковника, свой «фамильный» меч и сложил свои кровью и потом заработанные на службе императору награды и прочие не подлежащие ввозу на Землю и никому, кроме него самого, не нужные вещи. Набралось чуть не двести килограммов, еле допер. Но допер. И другие клали в «могилки» порой самые фантастические вещи, в том числе уникальные сокровища. Поэтому и ходили по Легиону слухи, что командование бдит, и в контейнеры заложены радиомаяки, позволяющие их после всего втихую изымать. И слухи эти подтвердились самым неожиданным образом.
И Вика и Виктор свои схроны нашли целыми и невредимыми. Хоронили они далеко от баз, в дикой местности, и взрывы «могилок» не потревожили. Так что Виктория получила назад и свои драгоценности, и великолепный меч, сработанный еще тысячу триста лет назад в Западном Ахане известным мастером Цройей, и гардеробчик по моде семидесятилетней давности. А Виктор снова мог щеголять в форме верка и курить любую из ста одиннадцати коллекционных трубок, сделанных из корня зимнего дерева, которые он покупал по одной в течение многих лет.
