– Не волнуйся, – откликнулся Макс, который тоже умел держать в голове несколько тем сразу. – Позвонят. Куда им деваться? Это мы им нужны, а не наоборот. К счастью. Но ты отвлекся. Что там с моим дедушкой не так?
– С ним, как я помню, уже давно все так, – сказал Виктор, возвращаясь к теме разговора. – Дело там было не в нем. То есть делом, самим делом занимались не мы, а… А, черт с ним! – махнул он рукой. – Дело давнее. Будем считать, что гриф секретности снят. Была у нас «шарашка», наподобие тех, что в тридцатые еще расплодились. Секретная до ужаса. Занималась она, «шарашка» эта, всякой оккультной ересью. Так что сутью дела я не интересовался, да и неинтересна мне вся эта алхимия с магией. Не мой профиль. Но нам сбросили приказ раскрутить дело о «скрытом гаоне»
[49]. Был якобы в центральной или восточной Европе в конце XVIII века какой-то выдающийся ученый-раввин – гаон, по-вашему – который к тому же был и крупнейшим каббалистом, но, по причинам, нам не вполне понятным, широкой общественности неизвестный. Вот, собственно, этим вопросом я и занимался. Типа, кто, что и почему? Мы искали этого «неизвестного» и, естественно, попутно решали целый ряд не менее животрепещущих вопросов. А Прага в этом смысле была на тот момент идеальным местом для наших поисков.
– Архивы, – кивнул головой Макс.
– Точно, – подтвердил Виктор и добавил для слушательниц, которые вряд ли знали, о чем идет речь: – Немцы во время войны собрали в Праге огромное количество еврейских книг и рукописей. Со всей Европы везли. Хотели, гады, устроить после войны музей исчезнувшего народа. Музея не получилось, а архив достался нам.
– Секунду! – неожиданно подала голос Виктория. – Архивы были уничтожены по приказу Сталина. Разве нет?
– Не совсем так, – покачал головой Виктор. – Вернее, совсем не так. Никто их не уничтожал. То есть потом – сильно потом – да, уничтожили, когда в конце пятидесятых концы в воду прятали. А тогда нет.
– У нас была такая информация, – снова кивнул Макс. – Но доказательств не было.
– Еще бы! – усмехнулся Виктор. – Там знаете какая секретность была? Бумагу палили день и ночь, а архивы вывозили. Тихо, ночами, в грузовиках, перевозивших солдат. Едут солдаты, понимаешь… Ну да бог с ними и с нами всеми. Просто именно там, в Праге, я и вышел на Давида Де Фриза. Ты, например, знаешь, Макс, что не только Давид, но и его отец, и дед тоже, были каббалистами? И, заметь, не из последних. И жил твой прадед, действительно, в Париже… А знаешь, где жил его прадед? Я имею в виду прадеда твоего прадеда?
– Ты мне что, генеалогическое древо составил? – усмехнулся Макс. – Ну давай, не тяни! Аншлаг обеспечен.
– Он…
Но тут ожил канал связи.
– Здравствуйте, – произнес им всем в уши уже знакомый голос. – Доброго времени суток. Приступим к переговорам?
Виктор бросил быстрый взгляд на часы. Сорок семь минут!
«Они пытались нас обнаружить, – прикинул он. – Но не нашли. Это утешает». Между тем Макс включил микрофон и сказал без преамбул:
– Приступайте.
– Господин Дефриз, мы предлагаем честный обмен.
– Что на что?
– Земля в обмен на империю.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Вы остаетесь на Земле и соответственно не вмешиваетесь в дела империи, которые вас не касаются и касаться не должны. Мы улетаем домой и не вмешиваемся больше в дела Земли, которые предоставляем вам.
– То есть вам нужен корабль.
– Да.
– Почему же вы с этого не начали?
– Это не главное.
– А что главное?
– Господин Дефриз, Легиона больше нет. Он уничтожен полностью, и новый император не намерен его возрождать. Следовательно, вам нечего делать в империи. Какой может быть у вас интерес в империи, если вы уже не на службе? Если тех, кому вы присягали, уже нет, и некому даже снова вас призвать? Это понятно?
– Я вас понимаю, но вы, вероятно, не понимаете нас. У меня и моих друзей могут быть интересы и помимо Легиона.
– Вы чужаки в империи, господин Дефриз, и вы это знаете. Вы земляне, вот и живите на Земле. И не пытайтесь нас обмануть, мы знаем, что такое Легион. Поверьте, вам нечего делать в империи. У вас просто нет в империи интересов.
«Они не знают про Вику и про нас знают мало, – понял Виктор. – Молодец, Макс, дожимай! Вытяни все, что можно».
– Так, – между тем сказал Макс. – С первой частью понятно. Что по поводу Земли?
– Земля не представляет такого большого интереса, чтобы империя не могла от нее отказаться. Земля останется вам. Мы полагаем, что это честная сделка.
– Это еще не сделка, – возразил Макс. – Это демонстрация намерений. Это ваше предложение, и только. Притом предложение, исходящее из неверных предпосылок.
– Что вы имеете в виду? – Говоривший был, очевидно, удивлен и раздражен одновременно.
– Видите ли, – начал Макс. – Если говорить обо мне, то я прожил в империи больше пятидесяти лет. Лучших, заметьте, лет моей жизни. И я их прожил там действительно хорошо. А на Земле я прожил семьдесят лет. О детстве не говорю. Я его не помню. Но эти семьдесят лет я помню хорошо. Сплошные войны, голод, болезни, страх и старость. Сказанное верно и для моих друзей. Так что для нас империя и что Земля?
– Вы хотите сказать, что Земля вам не интересна?
– Ну не то чтобы совсем не интересна, но империя все-таки куда как привлекательнее.
– Но это же ваш народ!
– А что, я чем-то так уж отличаюсь от аханков? Мои врачи в Тхолане этого не находили.
– Вы не сможете стать владыками империи! – Голос кипел возмущением.
– А нам и не надо, – равнодушно ответил Макс. – Я и так хорошо жил. Если будет не хуже, я не возражаю.
– Мы предлагаем вам власть над Землей! – не унимался голос.
– Щедро, – усмехнулся Макс. – Но я не вижу реального способа воспользоваться вашей щедростью.
– Мы поделимся технологиями, – возразил голос. – Договор будет включать пункт о помощи.
– А гарантии? – спросил Макс скептически. – Вы же ничего не можете нам гарантировать.
– Можем!
– Как?
– Слово ревнителя нерушимо.
– А кто такие ревнители? – Макс быстро взглянул на Виктора, и тот ответно поднял бровь.
– Давайте встретимся, – вместо ответа предложил собеседник. – Мы гарантируем вам безопасность. При встрече мы вам все объясним. Вы поймете, наше слово нерушимо. Мы поклянемся и выполним свое обещание.
