Перехватчики сцепились со штурмовиками, идущими с орбиты, и сбили несколько из них, но так же, как и их товарищи, часом раньше, были уничтожены огнем крейсера. Крейсер попытался достать – правда, безуспешно – и флаеры гвардейцев, которые с ходу атаковали тех, кто уже охотился на Лику на горном склоне. Гвардейцы успели свалить ракетами штурмовик и повредить десантный бот, и сразу же приземлились на «пятачке», где оперировал противник; так что крейсер, по-видимому, не желавший губить понапрасну своих людей, вмешаться в бой, вспыхнувший во тьме среди деревьев и острых скал, теперь не мог. Зато к месту схватки подоспели два оставшихся целыми штурмовика и закружились над полем боя, выцеливая в темном лесу гвардейцев королевы Нор.
Лика застрелила из разрядника еще одного морпеха, увидела, как погиб ее гвардеец, сожженный лазерным огнем со штурмовика, и выстрелила по штурмовику из захваченного ею минутой раньше тяжелого бластера. Даже тяжелый бластер бессилен перед броней штурмовика типа «Коршун», но штурмовик находился слишком близко к ней, и вспышка бластера, по-видимому, испугала пилота, и тот, забыв, что надежно защищен сверхпрочной многослойной броней, резко бросил машину в сторону. Происходи это в обычной, не боевой, обстановке, вычислитель «Коршуна» среагировал бы на стремительно приближающуюся сзади сбоку скалу и увел бы штурмовик вверх, но сейчас системы принудительной безопасности полетов были, по-видимому, отключены, чтобы не мешать пилоту, и «Коршун» с грохотом врезался в некстати оказавшийся на его пути камень.
К сожалению, времени, чтобы любоваться зрелищем рушащегося на землю штурмовика, у Лики не было. Она неожиданно оказалась в гуще боя, развернувшегося между морпехами и гвардейцами. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: и «охотники» и гвардейцы искали именно ее – одни, чтобы убить, другие, чтобы спасти. Так что рано или поздно, но все они должны были собраться вместе, вокруг нее. Вот они и собрались.
Ночную тьму разорвали десятки вспышек и рукотворных молний. Стреляли и из разрядников, и из ручных лазеров, и из бластеров. Лика стремительно перемещалась среди деревьев, стремясь держаться в темноте, и наносила редкие, но всегда смертельные удары. Она снова переживала сладостное и страшное ощущение безграничной мощи и скорости, она снова – пусть и на краткий миг («Ничего себе миг! Три минуты сорок семь секунд, однако!») стала тем монстром, которого и сама боялась, но которого в глубине души больше монстром не считала. Перестала считать. Она была валькирией, а валькирии… Но додумать мысль она не успела.
Внезапно железная тяжесть навалилась на нее, сковывая тело, как если бы оно оказалось сделано из быстро застывающей раскаленной стали. Последним инстинктивным движением Лика вскинула голову, взгляд ее охватил кипящий вокруг нее бой, и все кончилось. В ее сознание вошла великая Ночь.
История первая. Хроника поражения
Великие вещи, две, как одна:
Во-первых – Любовь, во-вторых – Война,
Но конец Войны затерялся в крови —
Мое сердце, давай говорить о Любви!
Редьярд Киплинг
В сравненье с этой битвою война
Забавой показалась бы.
Джон Мильтон. Потерянный рай
Чтоб знал беглец, о ком ему вздохнуть.
Дж. Байрон. Паломничество Чайльд-Гарольда
Глава 4. Клоповник
Шестой день второй декады месяца птиц
В 00:03 его неожиданно вызвал Йёю. Хотя как сказать. Возможно, что этот вызов был вполне ожидаем.
– Да, – сказал Виктор.
– Это…
– Я узнал ваш код, Рыбак. Что-то случилось?
– Да, пожалуй. У меня возникло нехорошее ощущение.
Механический голос не передавал интонаций Йёю, но Виктор, казалось, слышал эти интонации герцога, как если бы Йёю находился сейчас прямо перед ним.
– Рад за вас, – раздраженно бросил он, зная, что Йёю о его выходке все равно не узнает. – У меня такое ощущение с утра. – Виктор посмотрел на проекцию и добавил: – Вчерашнего.
– У меня возникли подозрения, – уточнил Йёю.
– А у меня уже есть доказательства, – печально ответил Виктор.
– Позвонки,
[118] – предположил Йёю.
– Наверняка, – подтвердил Виктор.
– Мы можем что-то предпринять? – спросил Йёю.
– Сейчас и здесь практически ничего, – честно ответил Виктор, лучше кого-нибудь другого представлявший, что сейчас творилось на планете. – Комбинация примитивная, но эффективная до крайности. Сидеть на горе и смотреть на схватку двух тигров в долине…
– Красивый образ, – отметил Йёю. – Это ваше?
– Нет, но вы его не знаете, – усмехнулся Виктор, мимолетно подумав, что афористичный стиль Председателя Мао мог бы быть вполне оценен именно герцогом Йёю. – Я только не понимаю, как на это клюнули ратай. Собственно, из-за ратай мы и проиграли.
– Да, это интересный вопрос, – согласился Йёю. – Что будем делать?
– Вот что, Рыбак. – Виктор уже знал, что делать. Уже несколько часов знал. – Я, как вы понимаете, отвлекаться сейчас не могу.
– Понимаю.
– Вот и славно. Свяжитесь с нашим общим другом – вы понимаете? – и поставьте его в известность. И вот еще что, найдите нам борт. Что-нибудь неброское, в тихом месте. Ну вы сами понимаете. Завтра к вечеру или послезавтра утром, я полагаю, можно будет прорваться. Надо только пересидеть первый шквал.
– Я вас понял, – ответил Йёю. – Только смотрите не затягивайте. Геройствовать уже практически незачем.
– Не беспокойтесь, Рыбак, не затяну.
– У вас, конечно, не было вестей от…
Виктор очень ясно представил сейчас Йёю и мысленно покачал головой.
«Вот же змеюка подколодная, – почти с восхищением подумал он. – Крутит мужиком, как… А он ее любит».
– Увы, – сказал Виктор вслух. Настроение у него разом упало ниже нуля, потому что вопрос Йёю заставил его вспомнить о том, о чем Виктор запрещал себе думать весь вчерашний день. – Но я надеюсь, что мы опередим события.
– Я тоже, – ответил из своей берлоги Йёю и отключился.
«Йф! – Виктор едва не застонал от сжавшей сердце тоски. – Йф, девочка моя! Где же тебя носит, б… флотская?!»
Он с трудом сдержался, чтобы не заскрежетать зубами от бессилия, от неспособности вмешаться в события, которые происходили сейчас, или произошли вчера, или еще только произойдут где-то там, вне атмосферы Тхолана, в черной бездне Великого Ничто, которое меряет великанскими прыжками крошечная мушка тяжелого крейсера «Гепард 47». Ему стоило немалых усилий подавить приступ черной тоски, обрушившейся на него вместе с вопросом Йёю, но он справился, как справлялся всегда и со всем. Он тяжело посмотрел на проекции, висевшие перед ним, вздохнул глубоко и вернулся к делам.
