…
– Когда мы жили в Штатах, я один раз увидела маму… она вышла из машины с правительственными номерами. За несколько кварталов от дома. Я начала следить за ней… узнала, чей это номер, и сказала папе. Но папа страшно рассердился… он все знал.
…
– Мама спала с офицером из Пентагона. И еще с каким-то перспективным чиновником из Госдепа. Папа все знал. Такая была работа.
Хороша работа. Я-то думал, что все знаю… или почти все – ан нет. Похоже, согласившись пройти спецкурс, я вляпался куда сильнее, чем сам себе это представлял.
– Я понимаю, что у тебя есть работа и ты должен ее делать. Давай договоримся только об одном – не врать друг другу.
Отлично просто. Дорогая, я тут кое-кого отымел. Но ты не переживай, такая работа. И кстати, я предохранялся.
Так, что ли?
– Скажи… ты что-то чувствуешь ко мне?
Я помолчал, собираясь с мыслями.
– Маш… ты мне не безразлична. Я не знаю, любовь ли это… но ты единственная женщина, к которой я это чувствую. Других нет.
…
– Это правда.
– Я знаю. Пойдем в постель.
Посреди ночи я проснулся.
Такое бывает… после Афгана… там даже спишь вполглаза и иногда просыпаешься, услышав, как на твоем этаже остановился лифт. Но тут я буквально подскочил… чувство было такое сильное, что я потянулся к пистолету, который теперь держал рядом с собой даже ночью.
Кто-то в квартире? Дверь в спальню у меня только с виду похожа на другие. На самом деле под деревом скрывается сталь, а пока будут ломать – я открою сейф, который справа от меня, и вооружусь «Сайгой» – полуавтоматическим карабином, который храню совершенно легально, как охотник.
Но в доме никого не было. Я это бы почувствовал.
Что тогда? Сон?
Время от времени мне снятся сны, в которых я вижу будущее. Ничего глобального, как-то раз мне приснился сон, как я ем в столовой, я вспомнил его спустя три года в Дамаске, когда ел в столовой посольства – это как раз и была та самая столовая, я никогда до этого не был ни в Дамаске, ни в этой столовой. Еще раз мне приснился сон, как я ругаюсь в каптерке, что мне выдали не те берцы, какие входят в норму положенности
[99] – он сбылся через год. Ни разу мне не приснилось что-то серьезное… например, где находится бен Ладен. Но всегда то, что снилось – сбывалось.
Бен Ладен!
Я вскочил с кровати. Начал шарить по полу, стараясь найти брюки – в них был телефон – я никогда не ношу телефон в рубашке, плохо влияет на сердце. Найти не удавалось – надо сказать, что ни я, ни Маша в этот раз не озаботились тем, чтобы нормально сложить одежду.
Бен Ладен…
Вот они. Мои брюки. Я выудил телефон, матовым светом засветился экран, я начал искать номер Янкеля. Ага… вот.
– Михаил Ефимович…
Раздалось какое-то бурчание.
– Саша…
– Это я.
– Который час…
– Не важно. Я кое-что вспомнил.
Московская область, СССР. Поселок Мосрентген. 22 июля 2010 года
До Москвы мы добрались самолетом Михаила Ефимовича, в Кубинке нам подали машину марки «Вольво». Аэродром был военный, военные смотрели на раскатывающих на иномарках разведчиков с плохо скрываемым раздражением.
Путь наш лежал в Мосрентген. Это один из поселков, который сейчас уже слился с Москвой. Наряду с Теплым Станом, Балашихой и некоторыми другими местами, которые засекречены – это был пункт базирования подразделений советского спецназа. Одно время тут базировалась «Альфа», первый в СССР спецназ, заточенный на борьбу с терроризмом. Но потом они отсюда съехали, объект отдали ПГУ КГБ. ДорНИИ
[100] после того, как Управление В стало работать на постоянной основе, был переполнен, места не хватало, потому для нужд КУОС и «Каскада» частично приспособили Мосрентген. Там же хранилось снаряжение временных групп, в том числе, получается, и мое…
Я ничего не сказал Янкелю, как тот не спрашивал. Боялся сглазить.
Пост, удостоверение Михаила Ефимовича – тот еще по старинке носил красные корочки вместо пластиковой карточки с разводами, как от бензина, которые недавно всем выдали. Знакомые, угрюмые здания, ангары, какие-то люди, внешне ничем не занятые. Наверное, так же выглядит Герефорд в Англии, Форт Брэгг в Северной Каролине
[101]…
– Куда? – обернулся водитель.
– К складу.
Едем к складу. Михаил Ефимович нетерпеливо поглядывает на часы – он носит скромные «Сейко». Не выделяется.
Подъезжаем к складу. Кто-то узнает меня, кидает руку в приветствии.
– Здравия желаю…
Не отвечая, быстро иду внутрь. Это тут я как раз и ругался, что мне берцы выдали не по норме положенности – нам положены специальные, а мне выдали обычные, десантные. Вот как раз на ассоциации и пришла мысль про склад.
Склад на первом этаже, иду сразу туда. Там никого, значит, затишье, группы на задание не собираются.
– Здравия желаю.
– Васнецов. Место хранения сто тридцать.
Каптер сверяется с компьютером.
– Опечатано.
Михаил Ефимович уже здесь, он молча достает удостоверение. Несмотря на то что внешне это обычное удостоверение, кое-какие завитушки дают понять, что это не обычный полковник госбезопасности…
– Мне надо пройти внутрь…
Кладовщик отодвигает задвижку. Как выглядит склад, я себе представляю. Так как среди бойцов есть немало тех, кто из регионов – за каждым тут закреплен индивидуальный шкаф за номером, там лежит лично его снаряжение. По его ростовке, меркам и все прочее – тут лежит и то, что мы покупаем за свои деньги, что в норму положенности не входит. Кроме того, есть в складе и «общий отдел» – там лежит групповое снаряжение, которое не закреплено ни за кем конкретно.
Так… вот и мой шкафчик. Он отпирается двумя замками, ключ от одного у меня, от другого – у кладовщика. Понятно, что все перерыли, но ничего не нашли. Кладовщик отпирает один, я другой, хватаю костюм, в котором был на крайнем задании и начинаю рыться в карманах – неужели нет?
