Они стали динозаврами, но, когда снова нависла гибель, одни
смышленые полезли на деревья и, прыгая с одного на другое, сумели отрастить
крылья, другие ухитрились вырастить шерсть и стать теплокровными. Остальные же
погибли. У человека появилось то, что позволяет ему спастись при очередной
надвигающейся катастрофе: от столкновения с астероидом, вспышки на Солнце или
еще чего-то внешнего, — мышление. Мышление вывело его из пещер, и вот
сейчас мышление обещает вывести даже из последней темницы: тела, в которое
каждый из нас всажен намертво. Именно намертво, ибо покинуть его невозможно, а
когда эта тюрьма разрушается от ветхости, мы погибаем под ее обломками.
Нами все еще движет инстинкт выживания, даже если развиваем
не только науку и технику, а искусство или индустрию развлечений. Инстинкт
выживания заставил самых живучих рыб полезть на берег, а потом и на деревья,
так и сейчас инстинкт выживания заставит перейти в кремнийорганические тела, в
то время как все остальные, подобно старым рыбам и динозаврам, останутся верны
«человечности» и перемрут, подобно всем вымирающим видам.
Мы сейчас впервые начинаем понимать, что мы, люди, —
это совсем не то, что наши тела. То есть наши человеческие тела — это то,
в чем живем мы и что пока не в состоянии радикально изменить, тем более —
не можем покинуть и остаться живыми, но самым продвинутым уже понятно, что это
когда-то произойдет. Причем произойдет скоро. Быстрее, чем думают даже
оптимисты.
Конечно, сейчас одна мысль о подобном вызывает ужас и отвращение
у абсолютного большинства, но я уже усвоил, что большинство всегда не право,
или даже: большинство не право всегда, так что мне абсолютно начхать на мнение
футбольных фанатов, которых, конечно же, больше, чем академиков.
Да, я люблю и берегу свое тело, хорошо кормлю эту капризную
сволочь, заботливо укрываю от холода, накачиваю мышцы и бегаю на тренажере,
чтобы укрепить сердечную мышцу, но как только мне предложат тело на основе
кремния, я возьму его без колебаний. Нет, как только появится возможность за
любые деньги поменять мое жидкостное тело на цельнотвердое, что обещает хотя бы
вдвое больше возможностей, я отдам все, чтобы заполучить его. А
кремнийорганическое обещает возможностей не вдвое, а в миллионы, миллиарды раз
больше.
Теперь понятно, почему все эти работы по нанотехнологиям
ведутся чуть ли не втайне. Нет, втайне удержать такое невозможно, но можно
создать завесу несерьезности и отдаленности, что все это будет
реализовано — если еще будет! — в последующих поколениях, а сейчас,
мол, веселитесь, ребята, жизнь хороша, вон новая группа клоунов вышла, вон
новый экстремальный вид спорта придумали, а там и чемпионат мира по футболу
близок, надо готовить команды болельщиков…
Потом, конечно, начнутся крики о святотатстве, о
посягательстве на творение самого господа, забывая, что господь поручил
перестройку человеческого организма самому человеку и сам проследил, как
человек сделал обрезание своим детям, тем самым бог разрешил редактировать его
творение, дабы это творение росло и умнело, развивалось, менялось,
перестраивалось…
На самом деле человек уже втихую превращается в киборга,
только пока что это не воспринимается как киборгизация, хотя на самом деле все
именно так: вставные челюсти, клапаны сердца, пластмассовые суставы, протезы,
чипы…
Потом запустят миллиарды наноботов в пока еще биологические
тела, чтобы убивать микробов, отдирать со стен холестериновые бляшки,
уничтожать раковые клетки — это все воспримется еще мирно, ведь человек
внешне будет оставаться таким же, каким был в Средневековье, Древнем Риме или в
Месопотамии, однако наступит момент, когда удастся заменить слабые нынешние
тела биокибернетическими, и вот тогда…
Холодная дрожь тряхнула меня с такой силой, что я поспешно
вскочил, руки обхватили плечи, будто я выскочил на берег из замерзающего озера.
Темный ужас клубился в сознании, я торопливо включил жвачник, там, к моему
облегчению, толстомордый идиот громко орет песню про баб, чуть отпустило, но на
всякий случай я ринулся на кухню, там мой спасательный аппарат: кофемолка.
Наша организация спонсирует книги и фильмы для усиления
дымовой завесы над работами в области нанотехнологий. Под нашим присмотром
косяком выходят произведения, где для тупых и особо тупых шеренгами идут
киборги: что-то полужелезное, получеловеческое, мыслят ничуть не лучше среднего
человека, а еще жутко страдают, что вот их злые люди превратили в киборгов и
что они — ах-ах! — страстно жаждут стать снова человеками. Молчаливо
имеется в виду, чтобы состариться и подохнуть в болезнях и немощи, когда от
слабости уже срешь под себя.
В бюджеты фильмов о таких вот киборгах вбрасывают сотни
миллионов долларов, такие же суммы вкладываем в фильмы о далеком будущем, где
простые русские парни Джоны и всякие Смиты побивают кулаками всяких железных
диктаторов галактики, очень похожих на злодеев районного масштаба. Дымовую
завесу ставим по всем направлениям, где кто-то может что-то пронюхать. Ладно,
нюхайте, но мы вам предлагаем сенсацию получше и поярче: вот Аня Межелайтис
подралась с любовником, вот Леся Коркина сидит в кафе так, что хорошо видна ее
плохо выбритая пилотка, а вот папарацци застукали президента в интиме с внучкой
премьера…
Для тех же, кто все же время от времени читает статьи о
новинках науки и техники — все еще находятся журналисты, что освещают
такие события, — мы поворачиваем так, что вот с развитием нанотехнологий
можно будет вылечить любую болезнь, выращивать зубы взамен утерянных, не
допускать облысения, поседения, липосакцию будут проводить одним движением
пальца, а вообще-то придумают пилюли, чтобы можно было жрать в три горла и
никогда не толстеть.
Конечно же, будет миллион телеканалов, и все о спорте,
концертах, интимной жизни кинозвезд и спортсменов топ-класса, порноканалы
станут доступными и бесплатными, вход на все стадионы тоже свободный… и вообще
панэм эт цирцензес будет на высшем уровне, все будут довольны.
Ну, а все эти разговоры о замене человеческого тела на
металл — это фантастика, это игра ума, это ученые строят рабочие гипотезы,
которые только развивают мысль, но в этом направлении никто не двигается. Всерьез,
конечно, а работы в отдельно взятых лабораториях не в счет, то просто наука,
теоретическая наука, абстрактная, как наука о формировании галактик, что
абсолютно ничего не дает сельскому хозяйству и никак не влияет на жизненно
важный для нас всех исход футбольного матча между Бразилией и Германией.
Я вздрогнул, неожиданно промелькнула резкая до боли в ушах и
невероятная до глупости мысль. А что, если, помимо заботы о всеобщем
спокойствии, здесь что-то еще?
Сегодня Макгрегор с утра рассеянно-грустный, выслушивает
наши доклады с отстраненным видом, дважды вызывал Марию с кофейником, наконец
отпустил всех, а мне сказал невесело:
— Наш мир — все тот же Ноев ковчег: горстка людей
и уйма скотов. Не так ли?
Я сказал несколько растерянно:
— Ну да, это же всегда так было…
