– Герман Сергеевич все записал в отчете. Экспертиза подтвердила, что волос – мертвый, уже после стрижки подвергся химическому воздействию красителей и термической обработке.
– Как его можно использовать?
– Есть интересный нюанс: волос принадлежал темнокожему человеку.
– Негритянке? – удивился Вячеслав Алексеевич. – И все же я не понимаю, как это можно использовать.
– Совершенно очевидно, – продолжила Кузнецова, – что сам парик или волосы, из которых он изготовлен, были завезены в Россию извне. Согласитесь, у нас не так много негров. Можно допустить, что страна, из которой осуществлялась поставка, – европейская, но я думаю, что волос приехал к нам с Африканского континента.
– Думаете, Крапивин будет этим заниматься?
– Он обязан.
Вячеслав Алексеевич покачал головой:
– Не верю ему.
– Напрасно. Герман Сергеевич порядочный человек. К тому же, как и вы, – сибиряк. Не вы ли говорили, что сибиряки – люди особенные?
– К нему это не относится.
– Не спешите с выводами. – Елена Петровна потянулась и коснулась его руки. – Хочу вас обнадежить: у меня есть подруга, которая работает в Федеральной таможенной службе. Я попросила ее отследить похожие поставки волос.
– А за это – спасибо. – Вячеслав Алексеевич всем телом подался вперед, как будто собрался ее обнять. – Надеюсь, что сумею отплатить вам добром.
– Ловлю на слове. – Интонация, с которой прозвучали эти слова, заставила их обоих испытать чувство, похожее на смущение.
Глава 13
Племянник Алекс
Тишотка деликатно поскреб лапкой в дверь, Серафима Петровна поднялась, выпустила собаку на улицу, а потом вернулась за стол, где ее племянник Алекс вежливо отхлебывал чай из фарфоровой чашки.
– А теперь расскажи, как живете в этой вашей Германии?
Племянник отставил чашку:
– В общем-то, неплохо. Мать получает пособие. Вы же знаете, она еще не на пенсии. Я работаю на автомобильном заводе. Сестра – медицинской сестрой в госпитале.
– Хорошо зарабатываешь?
– Ну как хорошо?.. – Алекс ненадолго задумался. – Хочется больше, но лучшие рабочие места достаются коренным немцам.
– Ты тоже немец.
– Я – переселенец и немец лишь по отцу.
– Какая несправедливость! – Серафима Петровна схватилась за чайник. – Еще горяченького?
– Не откажусь. – Алекс протянул свою чашку.
Она долила чай и придвинула булки:
– Ешь, пока теплые! – А потом умильно вздохнула. – Помню тебя маленьким: худеньким таким, белобрысым. А теперь вон какой вымахал.
Алекс ел с аппетитом. Глядя на него, Серафима Петровна подумала, что у такого плечистого парня не может быть плохого здоровья.
– У тебя как будто акцент.
– Тетя Сима, я десять лет говорю по-немецки.
– Даже дома?! – ужаснулась Серафима Петровна.
– С сестрой и матерью – только по-русски.
– Ну слава богу! А то как-то не по-человечески получается. – Серафима Петровна смахнула со скатерти крошки. – Борщ разогреть?
– Нет, спасибо, я уже сыт.
Вздохнув, она бегло перекрестилась:
– А ведь и мы чуть было не уехали. Если бы Николай Иванович не умер…
– Я знаю об этом. – Алекс сочувственно опустил глаза.
– Но мы нисколько не жалеем.
– Простите?..
– Нисколько не жалеем, что не уехали в вашу Германщину. Настя вышла замуж, и очень удачно. Муж ее любит. – Серафима Петровна повела рукой и оглядела стены гостиной. – Вот и дом этот на нее записал.
– Повезло. – Алекс вежливо улыбнулся. В нем была какая-то сдержанность, за которой наверняка стояло хорошее воспитание или жесткий самоконтроль.
Серафима Петровна с вызовом подбоченилась:
– Еще неизвестно, кому повезло больше. Ей – молодой девчонке или ему – старику.
Алекс, посерьезнев, спросил:
– А он и вправду старик?
– Пятьдесят три года – уж точно не мальчик.
– В Европе к этому относятся проще.
– К чему? – уточнила Серафима Петровна.
– К разнице в возрасте между супругами.
После этих слов Серафиму Петровну словно подменили: из хлебосольной хозяйки она превратилась в склочную бабу.
– В этих ваших Европах все как не у людей: бабы живут с бабами, мужики с мужиками. Тьфу, срамота!
Обдумав варианты отхода, Алекс аккуратно спросил:
– Где сейчас Настя?
– В Европы ваши уехала. – Серафима Петровна не теряла накала.
– Вот видите, не так уж там плохо.
– Что же сам сюда заявился?
– Родина все-таки… Да и вас хотел повидать. Столько лет прошло с тех пор, как уехал.
– Настя сейчас в Италии, с дочерью Вячеслава Алексеевича. У той – неприятности. Прячется от кого-то. Собрались и в два счета на машине уехали. – Серафима Петровна взяла со стола блюдо и поспешила на кухню. – Пирог с рыбой не подгорел бы!
Вскоре она вернулась, и только поставила на стол блюдо с большим пирогом, как зазвонил ее телефон. Серафима Петровна достала его из передника, взглянула на дисплей и сказала:
– Слушаю, дочушка! Где ты?
Настя ответила:
– В Римини.
– Решили на подольше остаться?
– Осталась только я. Людмила с Вешкиным укатили.
– Божечки мои! – запричитала Серафима Петровна. – Как же так? Одна, без языка, без знакомых!
– Знакомых я уже завела.
– А деньги? Денег тебе хватит?
– Если что – возьму у Людмилы.
– Она-то куда уехала?
– На Сицилию.
– Сицилия – это город такой в Италии? – спросила Серафима Петровна.
– Остров, – чуть слышно заметил Алекс.
В этом географическом конкурсе победила Настя, сказав:
– Сицилия – это Итальянские Альпы.
Алекс прошептал:
– Привет передайте…
Серафима Петровна тут же анонсировала его появление:
– А ты и не знаешь, кто к нам приехал!
– Кто? – спросила Настя.
– Твой сродный
[6] брат из Германии!
– Сашка?
– Теперь его зовут Алекс.
– Вот он дает!
