«Сколько ей лет? – Он и сам не знал, зачем задал себе этот вопрос. – Сорок пять или меньше?..»
Вячеслав Алексеевич замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, чтобы рассмотреть ее как следует, пока она сама его не заметила.
Темноволосая, изящная, кареглазая, лицо Елены Петровны и весь ее облик излучали спокойствие и терпение. Казалось, она всем довольна и не имеет к этому миру ни одной более или менее заметной претензии.
Увидев его, Кузнецова никак не отреагировала, и только ложка в кофейной чашке завращалась немного быстрее.
– Добрый день, Елена Петровна. – Он сел за ее столик. – Доехали значительно быстрее меня.
– Потому что находилась значительно ближе, – ответила она и вдруг покраснела.
Теперь стало ясно, что Елена Петровна хотела этой встречи и намеренно приехала раньше.
– А вы нисколько не изменились, – проговорил Вячеслав Алексеевич.
Она вскинула руку и машинально поправила волосы:
– Годы идут… Но вы очень добры.
– Вы знаете меня – всегда говорю, что думаю.
– Нужно отдать вам должное. Теперь давайте поговорим.
– Для этого мы здесь.
– Где Людмила?
Вячеслав Алексеевич пристально вгляделся в Кузнецову:
– Зачем вам об этом знать?
Она немного смутилась:
– Простите, не с того начала. Чем дальше она от Москвы, тем лучше.
– Я рассудил так же.
– Не буду больше расспрашивать, где ваша дочь, но думаю, что ее сейчас ищут.
– Людмилу в чем-то подозревают? – Вячеслав Алексеевич сделал вид, что удивлен.
– К сожалению. – Кузнецова впервые посмотрела ему в глаза. Через этот продолжительный взгляд от одного к другому перетекло столько тепла, что им обоим сделалось жарко.
– Кондиционер отключен, – проговорила Елена Петровна и опустила лицо.
– Видимо, – рассеянно проронил он. – Значит, Людмилу считают сообщницей?
– И это не главное.
– А что главное? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Главное то, что кроме полиции Людмилу ищут соратники Грека и те, кто организовал его устранение.
– Следователь Крапивин мне говорил. Он даже предложил «спрятать» ее в тюрьму.
– Не слишком удачная шутка, – заметила Кузнецова.
– Он не шутил.
– В любом случае хорошо, что Людмила уехала. Надеюсь, она не одна?
Вячеслав Алексеевич ограничился ничего не значащим заверением:
– У нее все в порядке.
И, кажется, эти слова несколько успокоили Елену Петровну, она заговорила более деловым тоном:
– По составу и содержанию материалов уже сейчас видно, что дело затянется. К тому же был убит важный свидетель.
– Водитель «Газели». – Вячеслав Алексеевич мрачно кивнул. – Об этом я знаю.
– Преступники нашли его быстро.
– Михаил Короткин не прятался. Он дал показания, в которых, кстати, обвинил мою дочь в соучастии.
– Я читала протокол его допроса. Откуда вам стало известно, что Короткин убит?
– Крапивин рассказал. – Помолчав, Вячеслав Алексеевич добавил: – Но до этого я сам побывал у него дома.
Задумавшись, Елена Петровна сдвинула брови:
– Сейчас я расскажу о том, что вам неизвестно. Улик в деле мало. Кабриолет, в котором была убийца, угнали больше года назад. Никакой связи с владельцем не установлено. Скорее всего, ее нет.
– Считаете, что он непричастен?
– Сто процентов.
– Да что же это сегодня! – Вячеслав Алексеевич хлопнул себя по ноге. – Куда ни плюнь – везде сто процентов. Откуда такая уверенность?
– Конечно, его прощупают, но я согласна с Крапивиным, такая вероятность слишком мала.
– А что пистолет?
– Убийца его бросила.
– Об этом и спрашиваю. Людмила мне все рассказала.
– В наших картотеках это оружие не числится.
– Такое разве бывает?
– К сожалению. – Елена Петровна положила ложку на блюдце. – Наверное, у кого-то в загашнике ждал своего часа.
Пристально взглянув на нее, Вячеслав Алексеевич вдруг начал рассказывать:
– Сегодня я отдал Крапивину запись видеорегистратора.
– С машины Людмилы?
– Но, прежде чем отдать, я тщательно ее просмотрел.
– Что-нибудь обнаружили? – заинтересовалась Елена Петровна.
– Газелист в своих показаниях заявил, что Людмила специально оттеснила машину охраны…
– А также утверждал, что она знакома с убийцей. И это, к сожалению, подтвердила запись камеры наблюдения подземного гаража.
– Встреча была случайной! – запротестовал Вячеслав Алексеевич. – Они не были раньше знакомы.
– Знаю, – сказала Кузнецова. – Но этот факт является серьезным основанием, чтобы подозревать Людмилу в сообщничестве.
– Что за ересь!
– Вячеслав Алексеевич, вы хоть понимаете, для чего я здесь?
– Понимаю. – Он опустил голову.
– Я пришла, чтобы помочь. И, если бы я считала, что все обойдется само по себе, не стала бы так рисковать.
– Мне бы не хотелось… – заговорил он, но Кузнецова его прервала:
– Дело слишком серьезное. Одному вам не справиться. Вернемся к записи с видеорегистратора. Расскажите, что вы разглядели?
– Незадолго до выстрела, точнее, за восемьдесят четыре секунды, Людмилу вынудили втиснуться между «Майбахом», в котором ехал убитый, и автомобилем охраны. Серый «Фольксваген» выполнил недопустимый маневр, который мог привести к аварии.
– Номерной знак различим?
– Я разглядел, а значит, разглядит и Крапивин. Однако нет никакой надежды, что он найдет водителя и возьмет у него показания.
– Он сам так сказал?
– Просто предупредил, что эта ветвь расследования – тупиковая.
– Уверяю вас, он все равно этим займется.
– Я сделаю это быстрее него.
– Что ж, если есть возможность, как вариант – сгодится.
Вячеслав Алексеевич положил перед собой руки, склонился над столом и чуть слышно спросил:
– Неужели нет никаких других зацепок?
– Есть. – Ответ был прямым и потому прозвучал неожиданно.
– Что ж вы молчите! – вскипел Вячеслав Алексеевич. – Что еще обнаружили?
– Всего-навсего – волос.
– Волос? – Секунду поразмыслив, он равнодушно махнул рукой. – Убийца была в парике, как и одноклассница Людмилы – Светлана Ширшова. Я же говорил об этом Крапивину.
