Марио выглядел совой. Застывшим чучелом с выпученными глазами. А потом обмяк – расслабился, выдохнул, почувствовал, как медленно и неохотно уходит из тела нервное напряжение.
– Женщины, – он вложил в это слово все, что когда-либо думали о прекрасном поле мужчины.
Плечи Ланы все еще подрагивали от веселья.
– Спасибо. Вы только что прошли тест.
Он устал, вспотел, окончательно оголодал, и ему хотелось материться.
– Чудесно. Рад. Непомерно.
Она отомстила ему за вчерашний горшок, не иначе – он запустил в нее глиняной посудой, она в него словами. Один-один.
Дрожали лежащие на коленях пальцы; медленно таял образ подрагивающей у задницы иглы, урчал от голода желудок.
– А пообедать я так и не успел.
Слова об обеде почему-то вызвали у Ланы такое смущение, как если бы он задал вопрос, складывает она трусики в шкафу по цвету, в стопки или бросает хаотично? Прикушенные губы, ускользающий взгляд и вид, упрекающий «ну, зачем вы спросили…»
– У меня… нет еды. В доме. Простите, я не успела купить.
Ясно: не успела купить, приготовить. А, если бы и успела, то навряд ли порадовала его чем-то изысканным – все-таки стеснена в средствах.
– Вообще-то, я не имел в виду фразу «накормите меня». Скорее, хотел предложить накормить обедом вас. Где-нибудь снаружи. Вы не против?
Легкий румянец на щеках, вновь сцепившиеся пальцы – он видел, ей хотелось оглядеть свой наряд, чтобы решить, подходит ли он для выхода «в свет», – и Марио вновь ощутил желание улыбнуться. Женщины. Иногда они предсказуемы, иногда совершенно никак.
– Мы выберем что-нибудь попроще, хорошо?
– Хорошо. Идемте.
Второй раз она смутилась уже снаружи, когда, заперев ворота, обнаружила, что он седлает мотоцикл.
– На этом?
– Это прекрасно подойдет.
– Но у меня ни шлема, ни… брюк.
Ему уже начинал нравиться этот забавный розовый оттенок на ее щеках.
– Шлемы в Ла-файе не нужны, если не превышать при езде определенную скорость, а ваша юбка вполне позволит…
«…раздвинуть ноги».
Предложение он не закончил, но Лана довершила его за него и взглянула укоризненно.
Марио мысленно дернул себя за язык.
– Я… Черт. Простите. Просто, когда вы позвонили, я вывел из гаража первое, что попалось под руку.
В ее глазах вновь запрыгали чертики.
– А что было бы вторым?
– Белый кабриолет. Довольно широкий и потому не очень удобный, когда нужно много обгонять.
– А третьим?
Допрос, по-видимому, продолжался.
– Внедорожник. Я использую его, когда выезжаю за пределы города.
– А четвертым?
– Четвертого нет.
О стоящих на западном пирсе двух яхтах он упомянуть «забыл», как и о паре гидроциклов, – не суть.
– Едем?
Выражение лица Ланы в момент осмотра хромированного коня нужно было снимать на камеру, но девчонка – а стальной стержень в ней все-таки присутствовал – кивнула.
– Хорошо. За что мне держаться?
– За меня.
Взгляд глаза в глаза, и через секунду мелькнувший в женских вызов – мол, сами предложили.
Гулко завелся хриплый мотор, перелетела через сиденье нога в джинсах; аккуратно примостилась позади водителя невесомая Лана. Положила руки ему на бока.
– Теснее.
– Что?
– Обнимите меня теснее.
– Тогда я смогу пальцами прощупать кубики на вашем прессе. Если они там есть.
– Есть. Можете их сосчитать, пока будем ехать.
Нет, их диалоги однозначно выходили «с подтекстом».
Когда мотоцикл вырулил от тротуара и влился в общий поток, Мо не сразу понял, что именно ощущается не так, – лицо. Его лицо. Он улыбался, дивился самому себе и знал наверняка, что пассажирка за его спиной улыбается тоже.
– Итак, какие у нас дальнейшие планы?
Кафе они выбрали под навесом поодаль от центральной улицы – плетеные стулья с подушками, бежевые скатерти, густо увитая плющом, отделяющая от улицы перегородка. Расположились. Папки меню были не пластиковыми, а кожаными, и один этот факт уже подсказал Лане, что низких цен ждать не стоит, – придется выбрать «салатик».
– Сейчас поедим и поедем ко мне, – буднично сообщил Марио. – Там, на месте, будем разбираться, что именно от вас требуется. У меня уже все готово.
Ей почему-то моментально привиделась расправленная постель – глупая мысль, но именно она скользнула первой.
– Может, лучше у меня?
– Что? – собеседник вдруг рассмотрел выражение ее лица, и впервые на ее памяти его губы расплылись в стороны. – Вы до сих пор меня опасаетесь?
– Ну, я забыла спросить, не маньяк ли вы. Да и вообще, вы могли бы просто выдать мне «реквизит», а работать с ним я могла бы у себя.
– А кто бы в этом случае кидал в вас горшками?
Логично. Не парней же с пляжа звать – «эй, ребята, бросьте в меня чем-нибудь тяжелым».
– Плюс я должен знать, как идет процесс. Я хотел бы, чтобы вы описывали мне свои ощущения, а я буду корректировать их, подсказывать. Все-таки о действии раствора мне на данный момент известно больше.
Лана нахмурилась.
– Хорошо. Но сегодня вечером мне нужно быть дома – чем раньше, тем лучше. Видите ли, третий день… Если я не выберу курс и не запишусь на него, то он более не будет считаться оплаченным, и тогда…
Бархатной походкой подплыл к столику официант, завис с вопросительным выражением на лице, но Марио, не замечая его, вдруг сделался серьезным, подался вперед и сообщил:
– Не беспокойтесь о курсе, хорошо? Пусть «горит». Я потом оплачу вам любой, на выбор.
– Это…
– Нет, это не будет входить в ту сумму, которую я собираюсь выдать за помощь. Бонус сверху. Чтобы вас на данный момент ничего не отвлекало.
Он не спросил – уведомил. И Лана вдруг испытала колоссальное облегчение от того, что этим вечером ей не придется шерудить газеты, судорожно определяться с профессией и пытаться запрыгнуть в последний вагон отходящего поезда.
Но… дорого. Может, попытаться переубедить? Однако если предложил сам, значит, есть и резон, и возможность. Она примет.
– Спасибо…
Ее шепота никто не услышал. Официант уже принимал заказ, а Марио диктовал блюда без запинки – «все в двойном количестве, да, на двоих…».
И здесь не пришлось выбирать. Этот мужчина определенно начинал ей нравиться. Как только официант отчалил, Лана приподняла тонкую бровь:
