Только не на Джона.
И, увы, не только потому, что тот являлся представителем Комиссии и, значит, обладал огромными полномочиями, но так же потому, что именно этот представитель Комиссии имел наиболее сложный и бескомпромиссный в плане принятия мгновенных и жестких решений характер.
Гадкий характер.
Самый гадкий из всех, который Дэйн у кого-либо встречал.
Он, если бы мог, собственноручно удушил бы Сиблинга – подсыпал бы ему – нет, не яда, – но уж точно столько снотворного в стоящий на столе стаканчик с кофе, чтобы Джон следующие три века мирно проспал, не донимая, не наседая и не нервируя присутствующих в кабинете речами, которые никто не хотел слышать:
– Не думаю, что отсутствие на данный момент времени боевых заданий, должно снизить интенсивность вашей профессиональной подготовки. Верно? У вас, а точнее у нас, полторы недели для того, чтобы еще раз планово протестировать профильные навыки, выяснить, кто и в чем отстает, а так же по возможности наверстать упущенное.
«Планово».
Нифига не планово, ты, болван…
Дэйн старался даже думать тихо – заместитель Начальника каким-то непостижимым образом чуял дерьмо-мысли на расстоянии.
Планово должно быть только через четыре с половиной месяца.
Но снайпер промолчал.
– Вот ты, Мак, – обратился человек в серебристой форме к сидящему слева от Дэйна брюнету, – какой результат показал вчерашний тест по ментальному преследованию врагов?
– Девять из десяти.
Могучие руки Аллертона были сложены на груди, голова опущена, взгляд хмурый и исподлобья.
– Только девять. Из десяти, – серо-зеленые, отдающие льдом глаза Сиблинга сверлили охотника безо всякого смущения – скорее, с презрением. – Как получилось, что ты получил всего девять? Даже не девять с половиной?
– Семь из десяти обеспечивают допуск к работе.
– Семь из десяти! Что ж, давайте теперь допускать к работе новичков и дилетантов. Семь – это нижняя отметка, хочешь до нее скатиться? Неужели в тебе нет ни капли самолюбия?
Даже со своего места Эльконто слышал, как скрипнули зубы соседа, но тот, как и он сам, предпочел отмолчаться – восставать против Джона было опасно.
– Будешь проходить дополнительный тест в конце недели – у тебя три дня на переподготовку. И, если я не увижу хотя бы девять и семь, будешь проходить его вновь и вновь.
По кабинету прокатилась ощутимая волна неприязни. Сиблинг не обратил на нее ровным счетом никого внимания.
– А ты, Аарон? – равнодушные глаза обратились на стратега отряда – коренастого мужчину со светлыми волосами и шрамом на виске. – Что показал твой тест «тактического группового планирования операций»?
– Восемь.
– Восемь.
Прозвучало это слово так, будто раздражительная мамаша вскинула руки, посмотрела на малыша и отрезала: «Ну вот! Опять ты обосрался!»
– Почему восемь? Тебя от семи вообще отделяет только балл. Вы о чем думаете? Вы, все? Дрейк вас, похоже, совсем распустил.
Эльконто, который все это время незаметно тер под столом экран принесенного с собой планшета, принялся возюкать маленькой тряпкой по экрану в два раза интенсивнее.
Распустил? Это ты, мудак, превратил бы нас в стальных роботов без души и эмоций, а Дрейк при всем том дерьме, в котором мы ежедневно варимся, помогает остаться нам людьми. Людьми!
– Ты хочешь что-то сказать, Дэйн?
Взгляд-сканер прожег дырку во лбу Эльконто.
– Никак нет.
– И что ты делаешь там под столом? Дружка поглаживаешь? Помогаешь себе проснуться?
В другой ситуации кто-нибудь засмеялся бы, но не в этой – против Сиблинга, а, значит, автоматически на стороне Дэйна были все. Все без исключения.
Снайпер прекратил тереть планшет, замер. Теперь он смотрел на заместителя, как до того Мак, – исподлобья.
– Ты в курсе, что через двое суток тебе предстоит тест «стрельба по подвижным целям из снайперской винтовки»?
– Я к нему готов.
– Готов? Тоже на семь баллов? Или на шесть и девять, что почти допускает к работе?
Нет, скрутил бы кто-нибудь ему шею! Наглый недо№%аный ублюдок! И это ему Бернарда предлагает найти вторую половину? Да ему собственная вторая половина подсыплет яду уже после первой брачной ночи. Если не «до».
– В общем, по моему мнению, дела у вас плохи. У всех. И поэтому я подготовил предварительное расписание занятий на полторы недели вперед – предлагаю с ним ознакомиться.
Взмах руки в серебристой форме, шорох куртки с белой полосой, и рядом с Сиблингом из ниоткуда в воздухе появился полупрозрачный экран с текстом.
Любитель дешевых эффектов.
Вот именно на них – на дешевых эффектах, а, точнее, на любви Джона к излишней показушности, – Дэйн и планировал сегодня сыграть. Но стоило бросить взгляд на голограмму, как мысли о мести и спасении своего дня рождения напрочь вылетели из его белобрысой головы.
– Что за…?
Что за «нахрен»? Кажется, кто-то произнес это за него вслух, а все потому, что перед глазами присутствующих мелким плотным шрифтом красовалась таблица со следующим содержанием:
Сентябрь четвертое:
11.00 – Силовая подготовка.
14.00 – «Маскировка и оборудование укрытий. Скрытое наблюдение».
17.00 – Подготовка к тесту по специализации.
Сентябрь пятое:
10.00 – «Минно-подрывное дело».
13.30 – Техника безопасности на стрельбище.
16.00 – Ведение боя без оружия.
Сентябрь шестое:
10.00 – Тест на зрительную память.
14.00 – «Средства связи и аудиотехника».
17.00 – Опасные броски/Противодействие броскам.
Сентябрь седьмое:
11:00 – Тактическая подготовка.
13.00 – «Действия в чрезвычайных условиях аварийной обстановки».
16.00 – Кросс на преодоление естественных и искусственных препятствий.
…
Список длился, длился и длился. При виде его лица членов отряда вытянулись, рты приоткрылись, а в глазах застыло теперь уже явно различимое негодование. Черт, да при таких условиях они не будут видеть ни дома, ни родных людей, ни даже банально иметь время на подготовку или отдых. Слово «сволочь» невидимыми, но крупными буквами всплыло над головами и зависло под потолком.
Джон ухмылялся.
– Да, здесь все расписано до четырнадцатого числа…
«Четырнадцатого у меня день рождения!»
