– Про какую подлость ты говоришь? Это просто чушь и никак не справедливо! Современный мир намного гибче, неужели ты этого не чувствуешь? Семья сегодня это… не знаю… личная свобода – очень важная вещь! Может, мы им нравимся как пара? – осторожно предположил Андрей.
– Ты тоже не понимаешь… нет, ты понимаешь, конечно. Это скверно, то, что я делаю! При чем тут современность и все эти слова?! – Катя говорила все так же тихо.
– Кать, а как мне сделать хорошо? Бросить тебя?
Катя молчала.
– Тогда нам обоим будет плохо! Разве нет? И вообще, откуда эти хорошо-плохо? Кому сейчас плохо? Только не надо про мою жену, у нее все в порядке, поверь мне!
– Мы с тобой увеличиваем количество зла в мире. Человек должен жить с одной женой, и это правильно, а все остальное плохо, и ты отлично это знаешь. Все другое, всякое другое устройство разрушает мир.
– Это такая банальность! Мир как-нибудь разберется и в более сложном устройстве.
– Скоро и любовь объявят банальностью, это же очень непрактично! Ты, кстати, ни разу не сказал, что любишь меня… Ты говорил, что по твоим расчетам, получается, что любишь…
– Что?
– Да.
– А это обязательно объявлять вслух? Это так не понятно?
Катя пожала плечами.
– Не знаю, мне никто еще не говорил… – Катя вдруг замерла, вспомнив о Лешке, нахмурилась виновато и как будто шутливо. – Нет, говорили, даже замуж предлагали. Просто замуж, без всяких условий…
– Кать, – не дал договорить Андрей, – я благодаря тебе, а может, и ради тебя, бизнес почти бросил, я все время думаю о нашей жизни, что мы с тобой начнем жить интересно. Хотел, чтобы ты была моим… утешением. Понимаешь, в большом смысле этого слова. А ты замуж… – в его голосе совсем не осталось уверенного баса, но были одни тихие хрипы, Кате было жаль его и неудобно за свои мысли.
Утром они завтракали в ближайшей кофейне. Было морозно, солнце светило ярко. Люди поторапливались мимо, смешно выдыхая пар.
– Видишь, как здорово, пять минут пешком! За углом магазинчик продуктовый с экологическими продуктами, на Никитской есть хорошие булочные. Я прошелся – это очень хороший район. А квартиру должна обставить ты! Вот! Я не все за тебя решаю! И, кстати, консерватория твоя любимая рядом, все абонементы возьмем.
– Андрей, не обращай внимания, я вчера наговорила, мне стыдно…
– Это твоя квартира, я куплю ее на твое имя. Так будет правильно! – Он посмотрел на Катю выразительно. – Пусть просто так будет и все, не надо ничего придумывать и обсуждать! Заведем тебе кредитку, покупай мебель и все, что хочешь, со мной можешь не советоваться!
Катя пристально на него смотрела, потом обреченно качнула головой, соглашаясь.
– А если тебе не понравится?
– Ты не поняла – это твоя квартира! И делай все быстро, я хочу в конце марта свозить тебя в Париж. Дня на три? Идет?
– Я хотела к своим съездить…
– Съездишь, какие проблемы, я в командировку собираюсь в ваши края, поедем вместе… – он задумался на секунду, – познакомишь меня.
– А работа? Моя работа?
– Кать, я не пойму – ты когда собираешься готовиться в университет? У тебя дел море!
Жизнь шла по рельсам, которые проложил Андрей. Они были ровные и очень логичные. Поступи Катя по-своему, ничего и никому она не смогла бы объяснить. Например, матери. Только на ноги начали вставать, и тут дочь возвращается и рассказывает что-то про очень хорошего человека, которого она, наверное, любит, а может, и очень любит и вот бросила. Катя так и видела мать, которая спрашивает:
– Почему же от такого человека – и уехала?
– Он женат!
– Ой, Катька, чего сейчас только нет на белом свете, вон посмотри телевизор! Ты что, плохо кому делаешь?
Так было в ее внутренней жизни, во внешней же Катя как будто вошла во вкус. Покупала мебель, люстры, шторы, светильники, посуду, кастрюли и сковородки. Ездила на шикарной Андреевой машине с его водителем. Андрею все нравилось, он хвалил, не вмешивался, только кровать забраковал и заказал где-то сам. Виделись почти каждый день, иногда он оставался ночевать, а утром, если она работала, отпрашивал ее на несколько часов в ресторане и они долго завтракали. Это было хорошее время, Катя все больше привыкала к Андрею и их новой жизни и любила их квартиру.
Однажды в воскресенье Андрей велел собираться на экскурсию. Все было таинственно, Андрей молчал, куда они едут. Они спустились в метро, что было уже подозрительно, и поехали по красной ветке. Когда он заторопил ее на выход на станции «Университет», Катя все поняла. Они дошли до здания филологического факультета. Тридцать девять минут – посмотрел на часы Андрей и со значением подмигнул.
Внутрь не пускала охрана, Андрей соврал весело, что он тут учился и вот привел свою жену показать. Охранник смотрел хмуро, рублей на сто, Андрей пошептался с ним, сунул деньги, и они стали подниматься по широкой лестнице.
– Да, скромненько, – Андрей осматривался в просторном вестибюле, – я бывал здесь лет двадцать назад, девушка знакомая на истфаке училась. Тогда все казалось роскошным. Это место называлось «сачок», здесь «сачковали», курить было нельзя, но все курили, да-а-а… все какое-то другое. Этих ларьков не было. Были книжные лавки, кажется.
Катя смотрела на все большими глазами. Аудитории были заперты.
– Вот, будешь ездить каждый день, сидеть на лекциях, на семинарах… смотреть в окошко, – Андрей обнял ее и показал на яркое солнце за большим окном, – и скучать обо мне! Экзамены сдавать! Завидую тебе, я бы поучился!
У Кати щеки горели от радостного волнения, она прижалась к нему. Потом они пошли к главному зданию и долго гуляли по Университетским паркам. Андрей, прихвастывая, рассказывал о своей студенческой молодости. Катя была тихой, любовалась им и жалела, что ее тогда не было рядом. Потом Андрей вызвал такси и они попытались найти питейные заведения, популярные в его время. Не удалось, в центре все было перестроено, никаких следов не осталось, и они пошли в «Националь», где у одного из его друзей в то далекое время была свадьба. Тогда это было страшно круто.
Сели за столик с видом на Кремль и Красную площадь.
– Мне это напоминает Венецию, мы там тоже много ходили и много пьянствовали в ресторанах, – улыбалась Катя. Щеки ее были красные с улицы, глаза блестели.
– Я о том же думаю, – поразился Андрей, – удивительно! Этот ресторан, кстати, называется «Пьяцца Росса». По рюмке водки с мороза!
Катя весело согласилась. Андрей грел ее руки в больших своих ладонях. Кончик носа у него был ярко красный.
– У меня тост! – сказал Андрей, когда принесли запотелый графинчик и закуски. – Венеция – это наша с тобой история. У нас она уже есть. Очень маленькая пока, но это очень важно, когда у людей есть общая история!
