Марьяна язвительно повела бровью, глянула на свекровь. Ей захотелось покрутить у виска пальцем, но воспитание не позволило.
– Агата ее зовут. Он эту женщину ради тебя бросил.
Марьяна изменилась в лице. Про Агату она слышала. Да и про Толика, от которого та родила.
– Что уставилась? Не нужна ты Игнату! Он с Агатой здесь будет жить. А ты проваливай!
Марьяна кивнула, открыла створку шкафа, сняла с плечиков свой любимый халат, швырнула его в чемодан и рванула к выходу. Если бы Ольга Борисовна не отстранилась, она сшибла бы ее с ног.
Сердечный ритм в норме, давление тоже, но все это временно. Отец собирался ехать в больницу к Трофиму, и напрасно Никита пытался его остановить. Более того, эти потуги вызвали у старика подозрение.
– Ты какой-то странный, сынок, – сказал он, всматриваясь ему в глаза. – И Трофим почему-то не звонит. Что с ним?
– Так он в санаторий уехал.
– В какой еще санаторий?
Никита глянул на Ларису в надежде на подсказку.
– В Минеральные Воды. Там хорошо лечат от отравлений, – проговорила она совсем неубедительно.
– Какие Минеральные Воды? Вы за идиота меня держите? Что-то вы темните, ребята.
В этот момент в холл зашла Роза с телефоном в руке.
– Тамара, – тихо сказала она.
Отец взял телефон. Никита напрягся. Лариса звонила Тамаре, просила ее пока ничего не говорить отцу.
Отец хотел поздороваться с Тамарой, да так и застыл с открытым ртом. Он сидел, слушал, глаза расширялись, пальцы слабели. В конце концов телефон выпал из его руки.
Никита поднял аппарат и услышал голос Тамары:
– Степан Данилович, вы должны знать, что я ни в чем не виновата! Меня подставили!
– Это ты о чем?
– Никита! Это ты?
– Что ты сейчас говорила? – Сын с тревогой посмотрел на отца, над которым хлопотали женщины.
Он сидел в кресле, тупо глядя в пустоту перед собой. Роза трясла его за плечи и призывала смотреть ей в глаза. Лариса побежала за нашатырем.
– Я в полиции! Меня арестовали, обвиняют в убийстве Трофима! Но я ни в чем не виновата! Меня подставили!
– Это ты и сказала отцу?
Тамара не успела ответить. Послышались короткие гудки. Видно, ей отказали в продолжении разговора. Похоже, она действительно в полиции. За убийство Трофима?!
Никита в оцепенении смотрел на Ларису, которая спешила к отцу со склянкой в руке. Но тот очнулся и без нашатыря.
– Ты знал? – резко спросил он, дрожащим взглядом призывая Никиту к ответу.
– Что знал?
– Трофима убили!
– Нет, не убили.
– Тамару арестовали!
– Ее подставили. Она ни в чем не виновата.
– Подставили? Значит, Трофима нет?! – Отец обморочно закатил глаза.
Он терял сознание, но Лариса сунула ему под нос ватку с нашатырем. Старик вздрогнул, распахнул глаза и глянул на Никиту в ожидании чуда.
– Ты говорил, что Трофим в санаторий уехал.
– В Минеральные Воды, – подтвердил Никита и посмотрел на отца, сознание которого лихорадочно искало спасательной круг и находило его в сумеречной зоне.
Он сходил с ума, и Никита не знал, плохо это или не очень.
– А Тамару почему арестовали?
– Трофим уехал, никто не знает, где он. В полиции решили, что Тамара его убила.
– Надо сказать, где Трофим.
– Я сейчас поеду и поговорю, – заявил Никита и растерянно глянул на Ларису.
Она кивнула, одобряя его решение, а потом качнула головой. Отец тронулся умом, и ее это пугало.
Печаль в глазах – это ширма, за которой скрываются коварные мысли. Патока, вызывающая тошноту.
Точно такой же сладкий сироп был извлечен экспертом со дна банки с поганками. Грибы были пересыпаны сахаром, который и вытянул из них яд, погубивший Трофима. Теперь Петунин своим сладким взглядом отравлял Тамару.
– Как вы объясните, что на банке с грибами обнаружены отпечатки ваших пальцев?
– Понятия не имею. Пока вы не нашли эту чертову банку, я в глаза ее не видела.
– Но ее нашли у вас. В ваших вещах. Как она туда попала?
– Кто-то ее туда подбросил.
– Кто?
– Не знаю. Может, горничная. Или няня. Я ночью крепко спала. В комнату мог зайти кто угодно.
– Мы смотрели видеозапись. В течение ночи в квартиру никто не заходил.
– А горничная? Няня? Они находились в доме. Там видеокамер, слава богу, нет.
– Я беседовал с Ириной Богатовой и с Лебедевой… – Петунин заглянул в свои записи, – Маргаритой Ильиничной. И та, и другая все отрицают.
– А вы хотели бы, чтобы они добровольно во всем признались? Так и я этого не сделаю, потому что ни в чем не виновата.
– Но на банке нашли отпечатки ваших пальцев.
– Банка могла побывать в моих руках, пока я спала.
– Как?
– Богатова или Лебедева!..
– Богатова давно у вас работает?
– И месяца еще нет.
– А Лебедева?
– Третий год.
– Вы сами нанимали Богатову?
– Пришла она по рекомендации агентства, а собеседование проводила я.
– Я так понимаю, подозрений она у вас не вызвала.
– Нет. Был, правда, момент. Она с мужем пришла. Он и сейчас к ней ходит. Они друг от друга оторваться не могут. Целуются как сумасшедшие.
– И что в этом такого?
– Может, они нарочно себя так вели? Чтобы привлечь к себе внимание. Если Богатова любит своего мужа, то зачем ей Трофим? Я так подумала.
– Вы боялись, что горничная может совратить вашего мужа?
– Не то чтобы боялась…
– Значит, вы знали, что ваш муж может изменить вам?
– Не знала. Но все возможно.
– А то, что у вашего мужа есть любовница, вы знали?
– Опять двадцать пять! – Тамара всплеснула руками.
– Ваш муж мог развестись с вами и жениться на Каратаевой.
– Вы плохо знаете моего мужа! У него была любимая женщина. Да что там, он и сейчас любит ее. Любил. Эта Каратаева и в подметки Марьяне не годится, так он ее любил. Мог на ней жениться, стоял в шаге от этого, но вернулся. Потому что семья для него – святое. Трофим мог изменять мне сколько угодно, а уйти – никогда!
– Кто такая Марьяна?
– Она уже давно замужем. Трофим с этим смирился, отстал от нее. Я скорее отравила бы эту суку, чем Трофима!
