– Или ты что-то видела? – спросила Женька.
Зая улыбнулась, и наваждение прошло.
– Когда я подошла, она по зеркалу рукой провела, вот я и подумала, что вы что-то делали до того, как мы пришли.
– Вы почти все одновременно появились…
– Значит, не Пиковая Дама, – очень просто, как будто снежок с ладони сбросила, произнесла Зая. – Может, губы красила, тюбиком махнула неудачно, зеркало испачкала…
Женька потянула из кармана телефон. Полинка была недоступна. Зая останавливать одноклассницу не стала, дождалась, пока та сама даст отбой, и только потом сказала:
– А она с утра с родителями в пансионат уехала. По нервам какой-то. Будут там полезную воду пить. До воскресенья.
Женька покосилась на оставшиеся украшения. Полинкин кулон лежал сверху, матово лоснились грани камня.
– Ты обыщи как следует свою квартиру, – посоветовала Зая. – Ничего нового не появилось?
– Что именно?
С бешеным карканьем мимо окна пролетала ворона. Женька вздрогнула.
– Что-нибудь, – загадочно ответила Зая.
Женька посмотрела на свои руки. Они сейчас были раскрыты так, как будто держали в ладонях кота.
Она сгребла оставшиеся украшения и пошла домой. Что-то там было про эту Пиковую Даму. Что ее вызывают и, как только замечают движение, быстро произносят желание и стирают лестницу. Если этого не сделать, Пиковая Дама остается и начинает пакостить. Вон в фильме, который они смотрели, Пиковая Дама всех убила. Но герои фильма для этого ее и вызвали, чтобы поспорить на смерть. А Полинка? Зачем Полинка стала бы в квартире у Женьки вызывать Даму? Они с Полинкой не ссорились, никаких таких желаний, чтобы самим не справиться, ни у кого из них не было. Значит, случайно мазнула помадой. Ничего страшного. И что ей тогда в квартире искать?
Сунув кулаки в карманы и сильно задрав плечи, Женька пришагала домой. Здесь каждый занимался своим делом. Мама медитировала, папа смотрел телевизор. Сначала Женька пролезла во все углы на кухне, нашла завалившиеся рисинки, дохлую муху, кусочек свечи (откуда бы?), пересчитала полки холодильника. Мамины фрукты и вареная курица, папина колбаса и яйца. Варфоломей мурчал, пытаясь понять, что делает хозяйка. Но сейчас было не до него. У себя в комнате перерыла кровать, побросала со стола задержавшиеся там учебники, чуть не сорвала штору, пощелкала вешалками в шкафу. Сюда никто не заходил. Это было условие. Все сидят на кухне. С чего вдруг тут что-то окажется? Вспомнила, как Вафел шипел, глядя на что-то под кроватью. Медленно опустилась на четвереньки. Теперь надо было совсем опуститься на пол и посмотреть. Но локти словно одеревенели. Женька стояла, чуть покачиваясь, и смотрела в прихожую. Над полом летала пыль. Так бывает, когда кто-нибудь идет. Или только что прошел.
Женька не заметила, как легла на бок, протянула руку вперед.
Дверь захлопнулась.
Женька резко села. По лицу мазнул сквознячок. Кто-то прошел сейчас мимо нее.
Медленно, очень медленно – а быстро и не получилось бы, потому что опять что-то защемило в шее, – повернула голову.
На стуле. Длинное черное платье. Ноги в черных ботиночках не достают до пола.
Женька не стала смотреть дальше. Она зажмурилась. И тогда черная девочка заорала. Этот крик заставил Женьку упасть.
Глава 3
10 января
Вечером Женька от расстройства съела Заин зефир, а перед этим целую сковородку жаренной с салом картошки. Она ела, прислушиваясь к себе. Казалось, что становилось легче. Не так болела голова, не так было страшно, уходило раздражение.
Родители делали вид, что ничего не происходит. Они ничего не видели, ничего не слышали. Варфоломей время от времени взбрыкивал и начинал носиться по коридору, на поворотах врезаясь в углы. Шерсть клоками висела на боках.
Позвонила Рита. Она вдруг вспомнила о своих украшениях. Попытались договориться на завтра. У Риты была тренировка, а вот после нее… Все-таки это было фехтование, а не метание ядра. Тренировка важна, а встреча… встреча не так важна. Главное, что украшения целы и она за ними когда-нибудь зайдет. Про остальных Рита ничего не слышала и слышать не хочет. Особенно про Полинку. А что Полинка? Ничего. Рита собиралась идти спать. Потому что завтра тренировка.
Женька дала отбой и уставилась на себя в зеркало. В нем, кроме нее, отражались прихожая, открытая дверь комнаты, часть кровати и стола. А если выключить свет, что будет отражаться? Темнота. Черный коридор, а по нему кто-то идет…
Сдернула с вешалки шарф и накинула на верхние уголки рамы. Пиковая Дама мстит тому, кто ее вызвал. Женька никого не вызывала. Если это Полинка, то Пиковая Дама должна мстить ей. Дама большая шутница, любит пугать, ронять предметы, хлопать дверями. Приходит она в образе старой тетки в драном платье. Девочка – это что-то другое. Это не может быть Дама…
В кухне с грохотом упала кастрюля. С воплем пронесся Варфоломей.
Пора было ложиться спать. Спать, спать, завтра все будет по-другому.
Женька долго не могла уснуть. Она опускала горячий лоб на холодную подушку и ненавидела всех. Потом пришел Варфоломей, и Женька забылась неровным дерганым сном. В нем была жаркая кухня. Мелкий пацан со стоящими дыбом волосами пытался засунуть ее в кастрюлю. Он гонял Женьку по раскаленным плитам, заставлял перепрыгивать через пышущие жаром сковородки, лавировать между кипящими ковшиками. Из-под крышек валил пар. Через этот пар на нее пристально смотрела черная девочка. Волосы падали на лоб, и сквозь размазанные по лицу пряди были хорошо видны черные глаза.
От этого взгляда Женька проснулась. На нее смотрел Варфоломей. Лежал на груди и пялился. Ой, прямо дышать нечем! Женька согнала кота и пошла на кухню попить водички. Было уже позднее утро, все встали.
Мама ходила от плиты к столу, пританцовывая.
– Смотри, Женька, какое чудесное утро! – пропела мама и плеснула Женьке в стакан чего-то зеленого.
Сто грамм минус – это хорошо, зеленые напитки – не очень.
– Это что?
– Сельдерей и немного киви. Кстати, что ты пролила на мои весы?
– Нужны мне твои весы!
– Да? А кактус кто около моего компьютера опрокинул?
Женька рванула к себе в комнату. Так и есть: все кактусы пропали. Их кто-то вернул обратно. Вон один чахлый на подоконнике скучает. Другой, значит, перебрался к маминому компьютеру. Женька крутанулась – шарф с зеркала пропал, на нее смотрело серое зазеркалье. Опять заболела голова. Женька замычала, схватилась за виски. А потом разом отпустило. На пороге застыл Варфоломей.
Женька переступила через кота и вернулась в кухню. Настроение было странное. И это непонятное чувство невесомости, словно ее кто-то приподнял и вот-вот уронит…
Женька поймала себя на том, что смотрит на табурет. Мама собирается на него сесть, а у Женьки было четкое ощущение, что табурет надо из-под мамы выбить. Ногой. Чтобы мама упала и приложилась как следует…
