– Слушай, Ленка, а идем отсюда, а? – предложил Андрей, которому это все тоже порядком мешало. – Прогуляемся, вечер вроде теплый. И поговорим.
– Да, пойдем, а то все лечение насмарку.
Они расплатились и вышли на улицу. Город жил вечерней жизнью – то самое время, когда автомобильные пробки уже почти рассосались, а на лавках в скверах появились парочки и компании, весело провожающие уходящий день. Погода располагала к прогулкам, люди, уставшие от холодов и дождей, теперь радовались возможности праздно прогуливаться, не заботясь о зонтах и плащах.
Лена с Андреем тоже направились в ближайший сквер, который тянулся между двух довольно оживленных днем улиц. Сейчас только редкие машины и дребезжащие по рельсам трамваи нарушали вечерний покой. Андрей и Лена, не торопясь, шли по аллее. Он поддерживал ее под локоть и не решался начать прерванный в кафе разговор, ждал, пока она сама заговорит. И она заговорила:
– Мне это не дает покоя даже больше, чем мысли об отце. Что Жанна хотела найти в архиве Деева-старшего, что нашла и почему так изменилась? С чего вообще она решила в этот архив полезть? Как о нем узнала? Понимаешь, мне кажется, там можно найти отгадку.
– Ты то же самое о деле Хана говорила. И что в итоге нашлось?
– Не совсем то, на что я рассчитывала, – призналась Лена, опуская голову. – Но ведь нашлось. Иначе я об отце ничего бы так и не узнала.
– Много, смотрю, тебе это счастья принесло. Аж из дома сбежала.
– Это скорее плюс, чем минус, иначе так до старости бы и сидела под родительским крылом. Дело в другом. Как нам добраться до этого архива?
– Проще простого. Вызови Деева повесткой.
– С какой стати? Он не подозреваемый, не свидетель. Нет, здесь другое что-то надо. И я, кажется, поняла, что именно, – остановилась Лена. – Голицын мне в этом поможет.
– Допустим, ты его уговоришь. Но что конкретно он должен будет искать в этом архиве? Ты хоть отдаленно представляешь себе, сколько там может быть разной информации? Деев-старший ее десятилетиями собирал, еще с конца 1970-х. – Андрей потянул Лену к ближайшей свободной лавке. – Давай присядем.
– Я понимаю, Андрюша, что порой выдаю странные идеи, – усаживаясь на лавку, продолжала Лена. – Но ты сам посуди: если человек получает какую-то информацию и после этого его поведение вдруг резко меняется, то о чем это говорит? Только о том, что информация эта оказалась для него неожиданной, неприятной, шокирующей – словом, негативной.
– Да это понятно. Тут другое. Почему Жанна кинулась к Дееву? Что искала?
– Вот это меня и интересует. Сейчас здорово бы пригодился этот ее проклятый дневник…
– В существовании которого лично я уже сильно сомневаюсь. – Андрей не дал ей закончить. – Не ввел ли тебя в заблуждение господин писатель, а? А что, воображение богатое, мог и сочинить.
– Я не думаю. Зачем Голицыну врать мне? Его ни в чем не подозревают.
– Как знать, Ленка, как знать.
– Я все-таки попрошу его помочь. Может быть, в этом кроется разгадка.
– Чует мое сердце, снова ты не в ту сторону роешь, подруга, – вздохнул Андрей, вынимая сигареты. – Но попробуй, чем черт не шутит. Хотя я бы на успех не рассчитывал особенно.
Лена промолчала. Она тоже не особенно рассчитывала на успех, да и выполнение этого плана откладывалось до момента выписки Голицына из стационара. А время не терпит, и прокурор завтра снова начнет требовать результат, а его нет.
– Ты с домработницей Стрелковых встречался? – Она наблюдала, как Андрей с наслаждением затягивается сигаретным дымом.
– Да, сегодня у нее был. Не знает она людей на фото. И садовник с поваром – тоже. Все трое дружно утверждают, что эти люди никогда в доме Стрелковых не появлялись. – Андрей щелчком отправил окурок в урну, вытянул ноги и закинул руки за голову: – Эх, хорошо-то сегодня как, Ленка. Не вечер – сказка.
– Значит, никто никого не видел, – пробормотала она. – А если как-то иначе пробить?
– Например?
– Мужчину можно по нашим фотоальбомам поискать. Вдруг?
– Это можно. Но что это даст?
– Будем знать, принадлежал ли он к криминальным структурам.
– А если нет? Снова мимо.
– Андрей, попробовать-то можно. Это ведь не так сложно сделать.
– Ой, Ленка, ладно. Завтра с утра займусь. А с теткой что делать?
– Давай сперва дядьку отработаем, а там, глядишь, и тетка как-нибудь приложится, – улыбнулась Лена. – А вообще, проводили бы вы, кавалер, свою даму до дома, время-то уже того-с, неприличное.
– Идем, дама. – Андрей поднялся, подал ей руку и помог встать. – Знаешь, что самое нелепое в нашей ситуации?
– Что? – беря его под руку, спросила Лена.
– То, что у меня совершенно нет никаких намерений насчет тебя. И не потому, что ты как бы начальство мое. Ты мне друг, Ленка, каких поискать.
– Вроде как дружбу сексом не портят? – усмехнулась она.
– Вроде как, – улыбнулся он в ответ и чуть сжал ее руку, лежавшую на его локте. – Баб, Ленка, много, а друзей мало. Их беречь нужно.
Они со смехом обнялись и, подталкивая друг друга, пошли по аллее к выходу из сквера.
Оказавшись одна в новой квартире, где еще ничего не пахло своим, Лена растерялась. Она походила по комнате, вышла в кухню, опустила светло-коричневые шторы на двух небольших окнах, провела пальцем по идеально белой поверхности стола. Все чужое: мебель, посуда, даже звук холодильника за спиной.
– Ничего, я привыкну, – решительно сказала себе Лена и щелкнула кнопкой чайника. – Это не так сложно. Пара дней, и все будет своим. Завтра утром кофе сварю – вот уже и запах изменится. Ничего, я справлюсь.
С чашкой в руке она ушла в комнату и вдруг подумала, что даже спать ей придется на чужом постельном белье – хозяйка оставила комплект на первое время.
– Елки-палки, оказывается, я совершенно не знаю элементарных вещей, – пробормотала Лена, с подозрением оглядывая упаковку с бельем. – Его же, наверное, постирать нужно или погладить хотя бы? Когда мама все это успевала, не понимаю…
На подоконнике нашелся утюг, за шкафом – гладильная доска, и Лена погрузилась в хозяйственные хлопоты. Прежде ее домашние обязанности ограничивались мытьем посуды и иногда полов, все остальное с удовольствием делала мама, ограждая дочь от необходимости проводить свободное время со шваброй, пылесосом и веревками для сушки белья. Готовить Лена умела и делала это хорошо, но продукты тоже покупала мама, или отец в выходной день сам ехал на рынок и в магазины. Словом, хозяйка из Лены была, мягко выражаясь, так себе. Но сейчас Лена была даже рада, что она должна все делать самостоятельно. В самом деле, сколько можно чувствовать себя ребенком?
Она выгладила белье с двух сторон и застелила довольно широкую кровать, стоявшую в небольшой нише с пологом. Потом уселась в кресло и щелкнула кнопкой на пульте. Телевизор в родительском доме она включала нечасто – времени не хватало, а если выпадала свободная минута, с куда большим удовольствием Лена бралась за книгу, чем за пульт. Но сейчас хотелось каких-нибудь звуков, пусть даже бормотания диктора новостей. Сна не было, хотя время уже приближалось к часу. Лена по-прежнему сидела в кресле с поджатыми ногами и смотрела на экран.
