– Не приходите больше сюда, – сказал я спокойно, но так, чтобы не последовало возражений.
– Но…
Я взял себя в руки.
– Это плохое место. Оно не для вас. Убирайтесь отсюда поскорее! Там, за окном – солнце. Там люди, там жизнь. Там вкусный кофе. А это… Это такая комната, в которой люди слепнут.
Добавил я ее словами.
– Но ведь это – текст. Самый обыкновенный текст, и ничего больше. Я не понимаю того, что в нем написано. Я ведь актриса и не должна этого понимать. Понять его должны мои зрители. Эти слова написала моя мама. Она сказала, что если я произнесу эти слова, не вдумываясь в них, своим юношеским, хриплым голосом, то есть вероятность того, что на меня обратят внимание. Вот я и следовала ее совету.
Роза громко засмеялась, но это был не злой смех, нет. Мне показалось, что она смеялась над собой…
– Почему вы смеетесь? – девушка повернулась к ней. Я не стал оборачиваться к Розе.
– Да так… – ответила она. – Из вас получится хорошая актриса, если вы не будете понимать тех слов, которые произносите.
Меня несколько удивило то, что Роза вступила в этот диалог. До этого момента она всегда предпочитала оставаться в тени. И быть только сторонним наблюдателем.
– Спасибо, – благодарно произнесла девушка.
Затем наступила пауза. А спустя несколько секунд Роза добавила:
– Да, послушайте лучше этого хамоватого молодого человека. Уходите немедленно отсюда и забудьте дорогу обратно. Здесь делают плохой кофе!
Девушка перевела взгляд на меня, я одобрительно кивнул, соглашаясь с теми словами.
– Благодарю вас, – эти слова были адресованы мне. Она забрала свой листок у меня со стола, накинула на себя плащ и посмотрела мне в глаза.
– До свидания!
– Дарите вашей маме чайные розы, я думаю, она этого достойна. Прощайте!
Девушка кивнула и вышла из зала. Спустя несколько секунд дверь кофейни захлопнулась, и мы с Розой остались одни.
Через несколько минут Роза молча собралась и ушла следом. Я тем временем ушел в себя…
* * *
Мы снова проснулись в объятиях. Несколько секунд я молча смотрел на нее, она еще не проснулась, но я и не торопился ее будить. Я смотрел на нее, как на незнакомую, прекрасную гостью, которую я отвел в свою святыню, свою постель. Которую я раздел догола, которую я слушал, рядом с которой мне хотелось остановить время. У нас так мало времени… Я смотрел на нее, как на тайну, в которой была скрыта разгадка, и сколько бы я в нее ни вникал – я не мог ее найти. Чужая бархатная кожа, чужие темные глаза, волосы, чужой запах. Как чудесно, что мы пахнем по-своему, как прекрасно, что у нас разная кровь. Я смотрел на ее веки, ресницы и думал, что ей сейчас снится. Или же она проснулась и чувствует меня своей кожей, как я безмолвно смотрю на нее. Ее веки вздрогнули. Я закрыл глаза. Она все еще лежит неподвижно, может, она еще спит. Мне не хотелось, чтобы она увидела, как я на нее смотрю. Я открыл глаза.
– Доброе утро, – улыбнулась она.
– Доброе утро, – улыбнулся в ответ. – Давно ты не спишь?
– А ты как думаешь? – загадочно на меня посмотрела.
– Ты прекрасна.
– Спасибо, – она не отводила от меня взгляд.
– Я принесу кофе, – сказал я. Мне показалось, что она ждала поцелуя. Мне и самому захотелось ее поцеловать. Я наклонился.
– Нет, – прошептала она, а затем указательным пальцем отвела мои губы. – Ты забыл?
– Забыл.
Я встал с кровати и направился в ванную. Это только в романах женщину можно целовать с утра, а затем в порыве страсти заниматься с ней любовью. В реальной жизни нужно сначала почистить зубы, принять утренний душ и только после этого целовать ее губы. Это, как и многое другое, становится привычкой со временем. Она всегда повторяла, что изо рта должно вкусно пахнуть, чтобы получать удовольствие от поцелуя. Я ее поддерживал.
Приняв теплый душ, я пошел на кухню и заварил нам кофе.
– Пожалуйста, – поднес к ней поднос с чашкой.
– Спасибо, – поблагодарила она и сделала глоток кофе, а затем поставила чашку на место и направилась в ванную.
И только после этого я ее поцеловал.
Мы пили кофе, а затем я достал сигарету и подкурил ее прямо в постели.
– Будешь?
– Нет, спасибо, – отказалась она. – И тебе не советую курить натощак.
Я покачал головой.
– Пора бы нам бросить, – добавила она.
– Курить?
– Да хотя бы друг друга.
Она так легко произнесла эти слова, что я аж вскрикнул.
– Почему?
– А ты сам так не считаешь?
– Нет, – отрезал я.
– Лучше остаться в памяти хорошими любовниками, чем надоевшими плохими людьми.
Я в недоумении посмотрел на нее.
– Ты разве так не думаешь? Ведь расстаться на приятной ноте – это оставить в сердце музыку. Я бы хотела, чтобы ты звучал во мне, даже когда я не буду слышать твоего голоса.
– Значит, я тебе надоел?
Она коснулась меня рукой.
– Нет. Но ты мною пресытишься быстрее.
– С чего ты взяла? – я был в замешательстве. – Ты разве знаешь меня?
Она с легкой насмешкой сказала:
– А разве я других мужчин не знаю?
Меня охватила ярость. Я подкурил новую сигарету и сказал:
– Каких это мужчин ты знаешь?
Она спокойно ответила:
– Тех, в чьих руках вянут женщины. О, сколько я знаю примеров. Весь мир это знает, а ты нет?
– Послушай, что я тебе скажу. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой. И если мне нужно будет приковать тебя к кровати и закрыть в этой комнате, лишь бы ты от меня не сбежала, то знай, что я так и сделаю. Я буду тебя кормить с ложки, приносить тебе кофе в постель, чистить тебе зубы и даже мыть твои волосы в маленьком тазу. Но уйти я тебе не позволю. Так и знай.
Я сделал глубокую тягу.
– Но ведь этого мало, – мягко сказала она. – Мы забыли о времени, но время помнит о нас. Не успеешь и оглянуться, как во мне начнешь замечать недостатки, такие надоедливые темные пятна, и в таком количестве, что забудешь обо всех моих достоинствах. Я в твоих глазах стану обыкновенной, еще через время – уродливой, а на вкус – совершенно никакой, безвкусной. Тебя начнет раздражать мой голос, моя походка и все, что я буду при тебе делать. Ведь ты потеряешь ко мне интерес. Прежний пыл иссякнет, и ты, в конечном итоге, станешь пустым. Разве ты хочешь этого? Разве тебе не хотелось бы оставить меня недопитым напитком и весь мой привкус сохранить на нёбе. Вспоминать обо мне, как о прекрасном мгновении, которое, может быть, никогда больше и не повторится?
