– Только не говорите Мелхен, что я рассказала про Альдо, – попросила заступница. – Иначе она огорчится.
– Селина… – начал Савиньяк и понял, что не представляет, что отвечать. Вот заржать в голос, как это делает Хайнрих, маршалу хотелось. От восторга и преклонения перед девичьей дружбой и изобретательностью.
– Так вы сделаете, Монсеньор? – Леворукий, ей еще и подтверждение требуется! – Понимаете, нельзя терять время.
– Селина… У меня… слишком много дел!
– Герард говорил, но до Излома вы сумеете? Мелхен думает, вы похожи на Флоха…
– И на него тоже? Селина, умнее всего отправить Мелхен к моей матери, она – человек опытный и добрый.
– Нет, Монсеньор. Будь это так, мама об этом подумала бы. Монсеньор, я пойду… Меня ждут, и я… Я могу оставить вам мамино письмо, там все понятно написано.
– Не нужно, – заверил Савиньяк, и удивительное создание с чувством выполненного долга выскользнуло из комнаты. Оно жаждало творить добро, и оно творило.
– Закатные твари, – с умеренной нежностью пробормотал Проэмперадор, – и этого ангела назначили мне в любовницы!
Глава 6
Бакрия. Хандава
Дриксен. Гансенкирхе
400 год К. С. 4-й день Осенних Волн
1
Плеснуло, из воды высунулась мокрая коричневая башка, в похожей на капкан пасти бился судак, которому не повезло. Губернатор Кипары, которому не повезло несколько раньше и чуть меньше, попятился, едва не отдавив лапу Котику. Волкодав вежливо рыкнул, Коннер расплылся в ухмылке.
– Рыбка, – запел он, – лапулюшка ты моя… Плыви к папане!
Выдра перевернулась на спину и, придерживая передними лапами немалую рыбину, с готовностью устремилась к берегу. Любопытно, угналась бы за ней змеехвостая прелестница, и нет ли где-нибудь выдродев, и если нет, то почему?
– Не лучше ли отойти? – Кипарец старался вести себя с достоинством, но Рыбка его явно смущала. – Разумеется, ручной зверь не… причинит нам вреда, но он нас обрызгает!
– Эт’непременно, – весело подтвердил генерал-адуан. – Отряхаются они знатно. В жару – милое дело, как под дождичком стоишь.
– Сегодня прохладно, – сказал губернатор. Валме хмыкнул и подошел к самой кромке воды – зверюга была красивой и обладала чудесным нравом, к тому же гайифцам полезно наблюдать талигойскую отвагу.
Рыбка уже выбралась на берег. Самозабвенно отряхнувшись, она вновь ухватила добычу зубами и, напрочь проигнорировав наследника Валмонов, шустро поскакала к любимому хозяину.
– Приучена, – объяснил тот. – Все для папани, а уж он решит, с кем поделиться… Сейчас как запечем! Ну, Рыбка, ну, лапушка, ну, удружила, ну, давай поцелуемся!
Привыкшего к волкодавьим нежностям Валме сюсюканье с выдрой не удивляло, однако превосходительный попятился еще сильнее, и Марсель решил, что пора переходить к делу, благо чистить судаков Валме никогда не стремился, он и пистолеты-то чистил безо всякого удовольствия.
– Сударь, – виконт подхватил гайифца под руку, – предлагаю прогуляться вдоль озера, вряд ли вы скоро увидите сей ландшафт вновь. Судак по-адуански поспеет не раньше чем через час. Когда будет готово, за нами пришлют, так что время у нас пока есть, пусть и немного.
– У вас немного, – с некоторой грустью уточнил превосходительный. – Что до меня, то в последние месяцы времени у меня более чем достаточно.
– Вам надоела варастийская кухня?
– Если я скажу «да», то рискую получить кухню бакранскую. Чего не хотелось бы.
– Это зависит лишь от вас. – Пару валунов Марсель приметил еще во время первой в здешних краях рыбалки с выдрами, совершенно не дипломатической, зато развеселой. – Вернее, от нескольких писем, которые оказались в руках частично у нас, частично – у маршала Капраса. Писем, где вы жалуетесь на Военную коллегию, оставившую Кипару без защиты, и намекаете на то, что если Паона не желает заботиться о провинциях, то и провинции не обязаны радеть о Паоне. Эта мысль, само собой, выражена не столь прямо, но вы, имперцы, такие витиеватые…
– Создатель! – Растерянный губернатор выпучил глаза, на породистом и обильном щеками лице это выглядело забавно. – Я не писал Капрасу! С чего бы мне писать этому солдафону? Он же не видит дальше своего корпуса.
– Вы недооцениваете солдафонов, – мягко укорил Валме. – Что до писем и черновиков к ним, то кое-что есть и у меня. Присядемте, только подстелите плащ. Сидение на холодном и жестком порождает боли в крестце – забыл, как они называются по науке. Читайте.
Гайифец читал, и выражение у него было такое, словно крестец о себе уже заявил. Предпочитавший угрюмым физиономиям красивые виды Марсель принялся бросать в воду камешки, любуясь на образуемые ими круги и на пейзаж. Лежавшее в паре хорн от Хандавы проточное озеро было мечтой не только повара, но и художника. Валме подмывало попросить у Этери краски и изобразить серебристые ели и выступающие из воды причудливые камни. Один из них был прямо-таки создан для змеедевы, но сейчас на нем ссорилось утиное общество. При желании птиц можно было сбить из пистолета и попросить Рыбку принести. А можно было и не стрелять – хватать тех, кто наверху, выдра умела, другое дело, что жалкие комки перьев ее привлекали мало, а вот козленка с водопоя она как-то уволокла. На глазах у матери и, что печальней всего, у бакрана, который возлагал на родившуюся белоснежной жертву большие надежды.
– Это подделка! – простонало за спиной. – Изумительная, но подделка! Я никогда… Ни один здравомыслящий человек не доверит подобные мысли бумаге!
– Но вы их разделяете, не так ли?
– Это озеро прекрасно! – отрезал губернатор. – Хотел бы я быть художником, чтобы перенести на холст его красоту.
– Будь вы художником, вы переносили бы на холсты пышнотелых дам в декольтированных доспехах. Я видел вашу резиденцию, и у меня нет сомнений, что убранство соответствует вкусам хозяина. Мне как талигойцу будет жаль, если воительниц сменят смазливые флейтисты.
– Я не писал этих писем, виконт.
– А так ли это важно? – Марсель бросил еще один камешек. – Что бы вы ни говорили о Капрасе, думать он умеет, и ваши…
– Старый прием, сударь, да и я не молод. Эти письма не мои.
– Вы достаточно молоды, чтобы… заказывать шпалеры. В любом случае маршал Капрас, прочитав письмо, которое счел вашим, ускоренным маршем двинулся спасать отечество. Увы, положение в приграничных провинциях оказалось хуже, чем говорилось в письмах, поскольку к бакранским налетам прибавились местные мародеры, обнаглевшие до того, что захватили троих ваших собратьев… Ехавших, между прочим, на встречу с нами. Вот, кстати говоря, эти письма.
– Вы их прочли?
– Как можно? – возмутился Валме, не только не писавший упомянутых писем, но и не читавший. Зачем? Чиновник не доверит бумаге ничего, что не понравится тому, кто взялся это письмо передать.
