Ближе к Новому Году Татьяна начала готовится к «выезду на дачу»: доработала и заказала буквари с картинками – разъяснениями, слишком многих понятий там еще нет. Грибы и ягоды удалось пристроить на продажу и кое-какой доход с этого она сумела получить, вот и вкладывалась в будущее. Несколько монет удалось достаточно выгодно продать через сайты нумизматов, этот период достаточно высоко у них ценится, так как впоследствии многие шведские монеты были перечеканены. Мне же пришлось вкладываться в «боевого коня»: снегоход «Адвенче ДжиТи 900», довольно экономичный и мощный. По тем обрывкам разговоров и документов, которые удалось обнаружить, я установил положение границы Московского царства и Шведского королевства в тех местах и совместил их с современными картами. Шведам по договору 1616 года отошла Водьская пятина, Поонежская же осталась в собственности будущей России. Пограничной рекой считалась Шуя, но существовал клин ничейной земли: Тунгудская пустошь, на этой территории постоянного населения не было, и она клином пересекала границы между Швецией и Московией. Кстати, довольно интересна с точки зрения геологии. По этой местности идет разлом. Шведам досталась самая обжитая местность, где еще с IX–XI веков активно селились новгородцы. Но в 1293 году, во время одного из крестовых походов на землю, населённую карелами, по решению регента шведского короля Торгильса Кнутссона, на Замковом острове основан мощный замок, получивший название Выборг. Он стал надёжным форпостом распространения шведского влияния на земли Карельского перешейка, оставаясь неприступным до 1710 года. Новгородская республика не желала мириться с потерей карельских земель, и уже в 1294 году дружина Новгорода Великого осадила Выборг, но взять его новгородцы не смогли. Неудачным был и военный поход против шведов в 1322 году. В 1323 году по Ореховецкому мирному договору Новгорода и Швеции граница между ними была установлена по реке Сестре, часть Карельского перешейка вместе с Выборгом отошла к Швеции. Русско-шведские войны шли постоянно, и Россия в основном их проигрывала. В Смутное время умудрилась потерять даже Новгород. А сейчас, в период максимального расцвета шведского королевства, нашим пришлось отдать Корелу и Орешек, Сердоболь-Сортавалу, Импелакс и Тулему-Салмис. Как мне сказали, в Тулеме – небольшой шведский гарнизон.
Выехали еще 25 декабря, пришлось еще и прицеп цеплять, хотя зимой с прицепом ездить совсем неудобно, но что не сделаешь ради доставки груза. Из-за прицепа пришлось вокруг Ладоги ехать, там немного дорога получше, хоть и длиннее. Уж больно «хорош» участок от Кузнечного до Ляскеля! Просто сказка для подвески. Да и дальше не лучше, и когда стоит вопрос: 240 километров бездорожья или 80, но на 60 длиннее весь путь? То поневоле выбираешь зимой более длинный, но хоть с какой-то дорогой, а не с направлением. Не без легких приключений добрались до почти достроенного дома. Здесь было все в порядке, однако морозов практически не было, поэтому пришлось собирать катамаран, чтобы доставить самих и грузы туда. Протока практически полностью свободна ото льда. С небольшого причала ниже по течению загружаемся и направляемся к водопадику. Работает! А вот с той стороны – мороз под тридцать! Вода на турбину, правда, попадает, но вокруг нее много льда, из-за которого она работает с довольно сильным шумом. Пришлось поработать перфоратором, чтобы сбить лед. Удаление льда я не предусмотрел, а жаль! Через некоторое время вошел в дот. Там уже более-менее тепло. Доски в несколько слоев и полиэтилен уложены плотно и снегом завалило по самое не хочу. Но калориферы работают. Татьяна о чем-то ворчит, разбираясь в куче постельного белья. Быстро поужинали и легли.
– Слушай, ты что, не мог подумать заранее, что турбину будет забивать льдом? Надо ставить ультразвук или что-нибудь еще.
– Тань, всего сразу не предусмотреть, это раз, во-вторых, я вообще считал, что она остановится сама, и больше рассчитывал на вспомогач, чем на нее. Хорошо, что мощности достаточно, чтобы крутилась, и лопасти не поотлетали. У горизонтальных турбин это ахиллесова пята. А очистку, конечно, устанавливать требуется, не дело каждый день бегать с перфоратором. Решим вопрос попозже.
Еще немного поворчав, супруга успокоилась и попыталась уснуть, впрочем, ее довольно скоро разбудил волчий вой.
– Блин! Какой концерт! – проворчала она. – Слушай, успокой их! Они ж где-то рядом орут!
Пришлось доставать «Зауэр» и палить в воздух. Волки помолчали немного, а потом опять затянули свою песню, но чуть подальше. В конце концов, Татьяна устала их слушать и уснула.
Утром я осмотрелся вокруг. Человеческих следов на обоих берегах протоки не было. После того, как мы здесь «поселились», люди сюда ходить перестали. Расчистил двор от снега, перебрасывая его за пока еще невысокий забор. Осмотрел колючку, которой он был обтянут. Нашел клочки рысьей шерсти, видимо, любопытствовала. Волчьи следы проходили метрах в трехстах, их, наверное, шум турбины отпугивает. Слух у них острый, так что ее они слышат. Когда я вернулся в дот, Татьяна уже встала и готовила завтрак. После него мы вытащили снегоход через нижнюю дверь на снег. Попробовав припай у берега, прошелся до порога. Там стремнинка была свободна ото льда, а у берегов все замерзло. Так что на снегоходе проехать на Суоярви можно, чтобы по тропе не пробиваться. Поверх обычной (для этих мест) одежды Татьяна надела зимний «лешак», снегоход тоже был камуфлирован. Татьяну я вооружил «Валом» и «Астрой», сам же взял с собой и «Зауэр», и СВД, со своим штатным «Перначом». Аккуратно проехав мимо порога, выскочили на лед Суоярви и прибавили ход. Берег быстро приближался. Глушитель у снегохода хороший, поэтому звук не сильный, хотя и такой люди услышали. Мы подъехали к причалу, а вокруг уже были любопытные глаза. Но наше появление тревоги не вызвало. Крестьяне отбивали поклоны, лишь некоторые повалились на колени. Мы проехали прямо к бывшей казарме. Ключ от входа у меня был. Невольно удивился расчищенной дорожке до самого крыльца и обратил внимание на то, что вторая дверь была не заперта. Дома оказалось тепло. Его протапливали! Хотя никаких ценных указаний на эту тему я не давал. Через пятнадцать минут появился Порфирий, отбил поклоны и приложился к руке.
– Ждали, ждали, барин! Чуяли на Корочун, на колядки будете. А вечор кто-то палил у Верхнего брода, я вот и приказал все подготовить. Все как есть рады видеть вас в добром здравии, барин и барыня.
– Спасибо на добром слове, Порфирий, и тебе здравствовать желаем. Что нового случилось в округе?
– Лазутчик от шведов был в Лоймаа. Говаривал, что кнехт Анхель желает знать, куда брат его делся, обещает 30 талеров тому, кто укажет, где он. Живой или мертвый.
– А где даст?
– Дык на Валааме они сидят, у монахов.
– Пацана сметливого ко мне пришли, и оседлайте коня шведского, только нашим седлом, не шведским. Найди шелом того кнехта на складе, он позолочен по краям был. Надо разобраться с этим «брательником», просто так не отстанет.
– Слухаю, барин! Насти вдовой сынка подошлю, он хитрющий. Завсегда выкрутится так, что всем попадет, а его похвалят. Языкастый, но язык за зубами держать умеет.
Сын вдовы Настасьи оказался мальчишкой лет четырнадцати: нос картошкой, всклоченные, никогда не чесанные волосы, звали на селе его Пройдой. Зипун у него был совсем дырявый, поэтому вначале его отправили мыться, подарили толстый вязаный свитер и ватник шведский, что-то вроде современного ватника, только не с хлопком, а с шерстью, его под броней пехотинцы носят, чтобы удары смягчать. В ватник зашили хитрый двухрежимный армейский пейджер с частотой 21 см, с двумя сигналами: обычным и аварийным. Убедились, что Пройда научился переключать его. Дело осложнялось тем обстоятельством, что волки были очень активны. В одиночку не поедешь. Пришлось его к обозу «цеплять». Обоз шел в Олонец с рыбой и мукой: война – войной, волки – волками, а торговля стоять не может. Вот только медленно все. Татьяна занялась детишками да бабами: попыталась найти наиболее сметливых девчонок, чтобы научить их читать и обучать остальных, а мы с мужиками устроили облаву на волков. Они в зимней шкуре, самый ценный мех для шуб. На третий день сигнал от Пройды сменился на тревожный. Мы с Татьяной уселись на снегоход, но поехали не по дороге, а по льду реки, текущей к Ладоге от Лоймаа, Тулема называется. Судя по пеленгу на сигнал, он перемещался в том направлении. Засаду шведы, как и ожидалось, на дороге поставили. Время от времени пеленгуем сигнал. Такие пейджеры ставятся на наши «самолетики», чтобы облегчить их поиск и держать закрытый канал управления направленным на них. Через полтора часа стало понятно, что сигнал перестал перемещаться, и это не Салмис-Тулема, а часовня на берегу озера. Это как раз напротив Валаама. Туда вела соседняя река, пришлось выскакивать на звериную тропу и пробиваться по ней на запад. Наконец выскочили на лед и прибавили. Плохо то, что через реку три моста. Караулы шведы наверняка у мостов держат. Так и оказалось: группа из шести солдат держала мост на переправе, где осенью я их роту положил. Три пикинера, два аркебузника и мужичок в непонятной одежде. Убавили обороты до самых малых, подъехали на 400 метров, я развернул снегоход, заглушил двигатель и, используя его сиденье как упор, начал работать из «Вала». По «мужичку» пришлось два раза стрелять! Вертким оказался. И монахом! Он был жив, когда я подошел, раны в плече и в паху. Ругается! «У нас со шведами мир! А ты – антихрист и язычник, в Бога не веруешь!» Оказывается, все про все знают. Милосердия я проявлять не стал, пусть его волки доедают. Нам некогда! Там Пройду мучают! Река делает много поворотов, поэтому плюнул на маскировку и рванул по дороге. Через полчаса подскочили к часовне. Там уже никого не было, кроме монахов. Нашел место, где парня пытали. Кровь свежая. Оба монаха отправились к праотцам, по месту постоянной прописки, но предварительно выяснил, что пацан жив, и его везут на Валаам. Выехали час назад. «По машинам!» Меняемся местами с Татьяной, теперь она за рулем, а я сзади. Снова закрываем забрала шлемов. Группа конников видна на льду озера. Аккуратно перебираемся через прибрежные торосы, и полный ход. Мальцу были даны указания говорить только одно: «Послали за тридцатью талерами, если привезу, то место покажут. Сам ничего не знаю!» Быстро сближаемся с конниками. Они все в броне, попытались развернуться и атаковать, идиоты. С пикой на СВД кидаются! Забабахался ловить лошадей! Пройда живой, избит сильно, но живой! Я его развязал, он даже на ноги поднялся и помогал ловить оставшихся лошадей. А со Святого острова дым кольцами начал подниматься. Монахи услышали стрельбу, бил я не из «Вала», а из СВД, и они кому-то сигналят. Отлично, повод для ссоры есть. Всех коней привязали к седлу Пройды и потихоньку двинулись назад. Но сзади появилось человек двадцать конных. В оптике видно, что часть из них шведы, а вторая часть – вооруженные монахи.
