Ситуацию с индейцами заранее просчитала Татьяна. Еще перед отправлением Стрешневу был дан приказ купить шерсть ламы, костюмы местных индейцев и первым же кораблем отправить в Выборг. Вместе с экспедицией пошло несколько человек, которые разбирались в шерсти и могли организовать закупку качественного сырья. Необходимо было заинтересовать местных жителей, хоть этот район и считался безлюдным, но кочевое скотоводство там присутствовало, и вдоль рек встречались небольшие кочевья. Так оно и получилось, как только высадились, через пару недель появились любопытствующие, и маркитанты смогли выполнить заказ Татьяны. На судне, которое пришло с грузом труб, в Выборг ушла небольшая партия пуха ламы и образцы одежды индейцев. По их образу и подобию из этого пуха соткали полотно и наделали всевозможных пончо, брюк, курток. Все отправили обратно, кроме образцов, которые заняли место в музее Выборга. Несколько семей индейцев агрессии не проявили и прекрасно работали в колонии проводниками. Они подсказали и более легкий путь подъема на плато Атакама. Проект водопровода и дороги изменили, поэтому работы пошли даже быстрее, чем планировали. Пока проводили дорогу и укладывали трубы, никаких конфликтов с местными не возникало. Но начались работы по сооружению ГЭС. Без нее освоить этот район очень сложно. Сейчас газогенераторы работали на торфе, привезенном из-под Орешка. Не навозишься! А требовалась энергия. В пустыне практически ничего не растет и органики нет. Вместо масла можно использовать рыбий жир, воды здесь богаты рыбой, но переводить белок на топливо – это бред. Поэтому ставка была сделана на ГЭС. Вначале армейскую, а затем поставить мощную, с перепадом в 30 метров. В наше время в Чили на этой реке стоит самая мощная ГЭС с перепадом в 400 метров. И все дороги электрифицированы. Прокопали отводной канал, сделали плотину. Русло заглублено на тридцать—сорок метров. На следующий год, когда плотина была готова, приступили к заполнению водохранилища. Для этого требовалось уменьшить расход воды. Воду перекрыли не полностью, лишь частично, но почти сразу появились разведчики от племен, которые жили ниже по течению, на севере от станции. Стройку, естественно, охраняли. В карауле стояли морские пехотинцы, у них неавтоматические карабины Мосина-Маузера под «русский» патрон. Дешевле делать рантовые патроны, чем с проточкой. 10-зарядные, с отъемным магазином на 10 патронов, как у СВД. А начальниками караула назначались гвардейцы. У них АК-12 или АКСУ с подствольным гранатометом. В набор гранат обязательно входила свето-шумовая граната, так как основным родом войск здесь была кавалерия. Выход на плотину и к стройплощадке перекрыт «путанкой». И морпехи, и гвардейцы в карауле носили «броники».
Индейцы в переговоры не вступали. С этим племенем поселенцы не контактировали. В конном строю мапуче попытались атаковать станцию, но ослепшие и оглушенные кони запутались в проволоке, там же оказалось несколько человек во главе с вождем, которые не убились во время падения. К сожалению, повезло не слишком многим.
Вождя извлекли из «путанки» и с помощью проводников начали переговоры с ним. Поначалу разговор был глухого с немым. Вождь гордо молчал, с таким видом, что его оскорбили в лучших чувствах. Отказался от угощения, стоял, скрестив руки на груди, и готовился гордо принять смерть. Его пончо при падении было сильно изодрано, поэтому Стрешнев предложил ему переодеться в новое, пока индианки, жены проводников, почистят и зашьют его одежду. В это время года наверху ночами холодно, наше лето, а там – зима. На переговоры он не пошел, но разрешил почистить и зашить его одежду. Сам накинул на себя выборгское пончо. Попытки Стрешнева его разговорить кончились ничем.
– Ну, не хочешь разговаривать и не надо. Тогда слушай! Я понимаю, что ты напал на нас из-за воды, но мы не полностью перекрыли реку, вода течет и у твоего племени ее хватает. Если по нашей вине ты получишь меньший урожай кукурузы, я тебе полностью компенсирую разницу. Когда вода наполнит озеро, твои люди могут прийти сюда и жить возле озера. Тогда ты сможешь и пасти здесь скот, и выращивать не только кукурузу, но и потато. – Тут вождь не выдержал!
– Потато здесь не растет, мы покупаем его за шерсть у Амариллы.
– Потато здесь растет, я тебе могу это показать, вон спроси у Анольго, которая зашивает тебе пончо.
– Здесь есть потато, когда русские пришли, то здесь появилось всё. У них круглые поля, и они умеют делать дождь над каждым полем, – подняв голову, ответила жена проводника.
– Я не видел здесь канав, которые делает Амарилла.
– Канава есть, но она железная и закопана.
– Зачем закапывать железо, женщина! Так не бывает!
– Так меньше воды тратится для выращивания, – ответил Стрешнев. – Да ты садись, в ногах правды нет. Садись, покушай потато, которую мы вырастили здесь. Если не будешь на меня нападать, то я куплю у тебя шерсть, и тебе не нужно будет ездить так далеко за потато. Железа у меня много, так что и железо сможешь покупать. Там, внизу, у моря мы построили город. Здесь тоже будет город, и ты, и твои люди смогут приходить сюда.
– И за это ты потребуешь забыть наших богов и верить в твоего бога?
– Ты видишь здесь церковь?
– Нет.
– Внизу ее тоже нет. Хочешь верить в своих богов – верь, это мне не мешает. У тебя своя жизнь, своя вера, и мне нет никакого дела до того, во что ты веришь или не веришь.
– Это – правда?
– Да, нас никто не заставляет верить в крест, как это делают испанцы. И на праздники мы приглашаем всех, и сами ходим, когда у них праздники. Это – правда, – подтвердили местные индейцы.
Вождю оставили новое пончо, дали шесть лошадей, вместо покалеченных в проволоке, нагрузили их картошкой и отпустили. Три месяца он не появлялся, водохранилище успело наполниться, и количество воды, проходящей вниз, стало прежним. После этого айльяреуэ (племя) Колонтара перекочевало на берега Верхнего озера.
Кроме традиционной одежды, Выборг начал выпускать куртки из промасленного перкаля, подбитые шерстью ламы, и войлок из овечьей шерсти. Ночью на высокогорье холодно, в зимние (в летние, по-нашему) ночи на почве заморозки, до –5 °C. Поэтому у мапуче было развито ткачество, они не бегали голышом, как остальные индейцы, но подбитая куртка с капюшоном лучше защищает от холода, чем традиционное пончо: кусок ткани с дыркой для головы. Пончо Татьяна тоже усовершенствовала, у него появились швы и рукава-размахаи. Войлок сами индейцы не делали: шерсть верблюда плохо сваливается. Поэтому в Анды уехали наши архаромериносы и киргизская тонкорунная овца, которые хорошо приспособлены для высокогорного выпаса. Готовилась и партия машин для создания ткацкого производства, если мапуче пойдут на контакт, да и для своих женщин, ведь они хотели работать на фабрике. Поэтому Стрешнев строил не только все для горных разработок, но и основные здания для ткацкого производства. Племя Колонтара было первым. Несмотря на довольно архаичное устройство общества, социальное разделение общества уже заметно: кто-то имеет больше остальных лам и имущества, кто-то вынужден наниматься в пастухи и поливальщики, самая тяжелая работа. По Tasa de Santillan все племена должны были платить оброк и десятину церкви. Следить за этим было поручено касику, то есть самому Колонтару. Испанские налоги славились по всему миру своей величиной, денег для двора и многочисленных «донов» всегда не хватало. В результате внутри племени расслоение шло очень быстро, и появлялись семьи, которые не могли оплачивать этот оброк. Они попадали в долговую зависимость от самого касика. Вот эти самые должники и стали первыми рабочими у нас на карьерах. Стрешнев показал Колонтару договор аренды, и что за людей, проживающих на этой территории, теперь налог платит он, поэтому оброк оплачивается не испанцам в Сантьяго, а ему здесь, в Князево-в-Перу. Если племя не будет кочевать на территории Испании, то по договору исключается двойное налогообложение. На этой территории действует налоговая система Выборга. Налог ниже и десятины нет. Но от старых «долгов» никто никого не освобождает. Племя не должно иметь долгов на прошлый 1648 год. Если таковые имеются, то оплата в Копиапо. На текущий год может дать справку, что налоги оплачены по договору аренды Выборгом. То есть племя является налогоплательщиком Выборга. В результате переговоров Колонтар приложил палец к бумагам и стал подданным князя Выборгского. И у Стрешнева появилось 5 000 шахтеров на золото-медно-порфировом карьере и на строительстве дороги. Все они были должники Колонтара. В конце второго года дорога на Потоси была расчищена и в колонию смогли пройти такие же индейцы-шахтеры, которых завербовали в Потоси. В отличие от местных индейцев, они были обучены горной выработке и могли работать в шахтах. Благодаря этим людям сумели заложить шахту «Выборжец» в урочище Фариде. Там неплохие запасы золота и серебра, примерно 747 515 тонн золотоносной руды.
