Напротив Каркинитского полуострова – тоже форты. Утром противник обнаружил перед собой окопавшуюся пехоту, и то, что на его правом фланге один из фортов принадлежит уже не им. Татары высыпали из Ор-Капы и попытались построиться в боевой порядок. А теперь – огонь! «Элероны» носятся, как пчелы за медом, поставляя десятые, тысячные, данные для трубок. Только успеваем перезаряжать аккумуляторы. Шрапнель и ОФС очень неприятная штука для конницы и пехоты в чистом поле. Мостов всего три, получилось так, что татары сами лишили себя возможности нас атаковать. Они запаниковали: противника не видно, он бьет редкими и точными выстрелами, все видит, как только где появляется скопление, туда сразу летит снаряд. Их пушки почему-то взрываются, да и заряжать их быстро стало некому. Прислугу уничтожали в первую очередь. И что делать с минометами, татары тоже не знали. Форты не защищали от навесного и точного огня, были не подготовлены. К вечеру противник оставил нам горы трупов и отошел, покинув город и все форты. Начали зачистку. В городе ни души. Только собаки и кошки остались. Кстати, и русские рабы тоже ушли, испугались. Укрепляем оборону от атак конницы. Ее много в степи. Ждут, что мы двинемся дальше. Разгоняем их ударами с воздуха. Днем стараемся этого не делать, используем артиллерию, а ночью, когда они у костров собираются или на намаз, в костер сразу летит граната. Кстати, лошади быстрее поняли, кто гранатами кидается. Их очень пугал звук мотора «Элерона». А люди, люди так и не врубились. Днем наблюдение мы вели с большой высоты. На днище у машин нарисован распластавшийся орел. Так что даже если и увидели, то не поймут, что это такое.
Заметили пыль со стороны степи, но не с востока, а с запада. Подошел ногайский караван, везут дань Гирею. Дань забрали, привели к присяге и отправили восвояси, крымский каганат больше не катит. Девятая рота у Чонгара пресекла попытку переправиться через Сиваш и рассеяла артогнем большое количество конницы. Крепость-башню Ченишке они захватили, поэтому и через Арабат татарам не вырваться. Наконец с нами связался опорный пункт у реки Великий Утлюк, что к ним подошли части войска Московского. К тому времени противник несколько расслабился, видя, что мы не предпринимаем попыток их атаковать. В этот момент мы провели ночное наступление и заняли Ушун, значительно улучшив свое положение. Это район соледобычи. Здесь куча русских рабов вкалывала, обеспечивая безбедную жизнь татарскому хану. Жил хан в основном с этой соли. Как только рабам стало достоверно известно, что это русское войско, а не кяфиры какие-то страшные, со всех солевыпарок сюда потянулись мужички. Хорошо, что перехватили обоз ногайский! Полк держал оборону от Асс-Наймана до устья реки Чатырлык. Так что вода была, села мы захватили внезапно, вместе с населением, которое немало было удивлено, что их не убили и не ограбили. Шарахались, правда, и ходили вдоль стеночек. Местные рабы, само собой, взбунтовались и попытались ограбить бывших хозяев и уйти. Этому мы мешать не стали. Правда, уходить им было некуда. В степи довольно много ногайцев, поэтому из огня да в полымя можно влететь. Грабежи мы прекратили, пришлось высечь нескольких человек, а виновных в убийстве и грабеже повесить. Лекарство оказалось действенным. Села здесь были богатые, солеторговлей занимались в основном. Район был густо населен. Наконец появились москвичи, которые просто на задницу сели, что села стоят неграбленые, бабы нетрахнутые, возжелали тут же исправить положение, что за война такая: без насилия и грабежа. Убедительно попросил этого не делать. Появились еще виселицы. Но держать всех в узде – это напрасный труд, поэтому, как только армия втянулась и прошла через три моста Ор-Капы, я дал команду «Фас». Дальше – это не мое дело! Пусть рассчитаются за все. Мое дело – разведка и огневая поддержка. Теперь мы в арьергарде, следуем за москвичами, оставив небольшие гарнизоны в захваченных селах. Казаки спросили у моих гвардейцев, почему они не грабят и стараются понапрасну кровь не лить?
– А зачем? Нам князь платит больше, чем мы сможем отсюда утащить. Приказал никого понапрасну не трогать, значит так надо.
Через неделю подошли к Акмечети или Акмесджиту, прямой наводкой пробили ворота, и туда ворвались казаки и солдаты. Полетели пух и перья. Телеги прогнулись от награбленного. Идем к Бахчисараю. Взяли в осаду Кырк-Ер и Ханский дворец. Место, конечно, красивое, но к обороне совершенно не приспособленное: с ближайших холмов все как на ладони. Хан выслал переговорщиков, хочет откупиться.
– Нет, мы достаточно долго терпели ваши набеги. Насколько я вижу, вы не местный, вы из Стамбула. Так?
– Да, я визирь достопочтимого султана Ибрагима и его родственник. Меня зовут Икенчи-хан. Эта земля находится под нашим протекторатом.
– Эта земля находится в составе Княжества Выборгского. Назад мы ее не вернем, можете забыть о ней. Проявляя милосердие, могу позволить забрать отсюда ваших подданных, но это максимум, на который они могут рассчитывать. У них 48 часов, чтобы покинуть полуостров.
– Это неслыханно! Никто не смеет так разговаривать с представителем великого султана Ибрагима.
– Вы хотите еще больше расстроить финансы некогда великой империи? Я прекращу покупать у вас хлопок и возить вам железо и сахар. И, вообще, насколько я помню, валиде Кесем Султан пригласила нас к себе с визитом, и на приглашении стоит и печать Ибрагима. В прошлом году хан Гирей напал на три города в России, Вы же в курсе, что ее Госсовет присягнул мне. Гирей потерпел поражение от моих войск. Я пришел его наказать, и накажу его. Его армия разбита под Ор-Капой и Ушунью, конница рассеяна, а три полка янычар, которые он выпросил у Ибрагима, свалены в ров Перекопа и сожжены. Не можешь удержать в руках – убирайся. Это древнейший из законов на Земле. Кстати, Венецианская Республика просит меня помочь ей в Средиземном море. Вы там, кажется, Крит не поделили?
– Хорошо, князь Святослав, действительно, не стоит ссориться из-за пустяков. Сорока восьми часов нам не хватит, но через неделю мы вывезем наших верноподданных с этой территории.
– У меня подготовлен договор, который снимает с Османской империи ответственность за Крым.
– Я приму эту бумагу, но решать буду не я, а великий султан Великой Порты, глубокоуважаемый князь Святослав.
– Замечательно! А сейчас я приглашаю вас посмотреть на взятие Кырк-Ер, они только что отвергли мой ультиматум и отказались сдаваться.
К этому моменту рота спецназа подготовила страховку, надела штурмовые бронежилеты, герметические защитные шлемы, которые выполняют и роль противогазов, и была готова к штурму крепости. Взлетает красная ракета, раздаются выстрелы из подствольников. Гранаты с CS летят в амбразуры, гремят выстрелы «Выхлопов», запечатывая пушки противника. Штурмовая группа спускается сверху и влетает вовнутрь крепости, штурм начался. Загремели «ксюхи», тихо хлопают «Валы», рвутся гранаты. Через пять минут над крепостью взлетает красный флаг Выборга. Из ворот крепости выводят мокрых, кашляющих, сопливых защитников. У нас двое погибших: провалились в ловушки. Их на руках выносят из крепости. Есть легкораненые. Я недовольно поморщился, не учли кое-что при штурме. Жалко ребят. Их отвезут в Гвардейское, и они будут похоронены там, со всеми воинскими почестями. Их семьи получат пенсии по потере кормильца, а дети будут иметь право поступать вне конкурса в корпус и в университет. Но все равно очень жалко с таким трудом подготовленных людей.
