– Ох, ну и дурь ты придумал! Ну, ладно, положим, устроились и имеем возможность бегать туда-сюда, а дальше-то что? Так и будем сидеть в медвежьем углу?
– Нет! Как только закрепимся и обустроимся, двинемся на Петрозаводск. Все дело в стали и азотной кислоте. Это – основа всей промышленности. Займемся именно ими. Здесь местность позволяет добывать богатую «озерную» руду. Ее здесь много. Под Сегежой есть медная руда. В Кончезере сам бог велел сталеплавильный завод ставить. А на первое время и той руды, что мы здесь видели, хватит. К тому же ее триста лет активно добывали. Вся проблема в том, что у них сейчас нулевая механизация работ. Все это придет позже и из Европы. Вместе с кучей проблем. Сейчас царь начал организовывать полки «нового строя». Требуются знающие люди и оружие, потому что проигрывать он начал крепко. По старинке шведов уже не взять. Окончательно армия будет реформирована уже Петром. Но начал все Михаил.
– «Храни мя боже: жить в эпоху перемен!» – ответила Татьяна и ушла в себя со своими мыслями.
В общем, подвигнуть Татьяну на подвиги мне не удалось! Мы с ней сто лет знакомы, вместе учились в одном классе. Первая «лубофф». Однажды в подъезде разрешила поцеловать ее, еще в школе, теперь это место – важнейшая эротическая точка. Сразу за скулой с левой стороны. Потом мы расстались надолго: армия, учеба. Опять сошлись ненадолго. Но не поняли друг друга и вновь расстались, уже по-серьезному, у обоих появились «половинки», потом дети, но встречались время от времени. Она работала в Гатчине и на площади Победы, в «Центроприборе», временами пересекались, в основном в транспорте. Так вот, на остановке, и узнал, что она овдовела, а я сам развелся из-за слишком длительной командировки в горячую точку. Опять стали встречаться, а потом жить вместе. И прежде отношения были не то чтобы сложными, а очень сложными. Мы всегда завидовали друг другу: один выиграл олимпиаду, следовала практически смертельная обида второго, так как у него было второе место, и наоборот. Это здорово мешало отношениям, они поддерживались нормальными только до тех пор, пока не возникало соперничество. В общем, еще в молодости, когда стало ясно, что дальнейшие отношения, без постели, стали невозможны, и требовалось принять решение, я его принял, но не в пользу Татьяны. Она это и сейчас помнила, хотя уже почти десять лет вместе, и вроде как душа в душу. И я, и она, прекрасно знали, что каждый должен решить вопрос самостоятельно, и если совпадет, то следовать вместе. Ну, а если нет… то должен найтись компромисс. Пока его не было. Вот так и идем по жизни: параллельно, но зигзагами.
Отпуск у Татьяны заканчивался, и она уехала через несколько дней, предварительно мы выяснили, что переход еще и от фазы Луны зависит: самый большой он в полнолуние, а в новолуние вообще не работает, как днем. Порешал про фундамент и подключение к электричеству и оформил бумажки на свое имя. Забросил из Питкяранты два раза по 13 кубов гравия и перетаскал его на ту сторону. Пока решил не привлекать внимание на строительство здесь, и с помощью бензогенератора и перфоратора начал выравнивать площадку под фундаменты турбины. По ходу работы пришлось немного изменить проект: вместо прямого вала пришлось ставить гипоидную передачу и камеру под генератор делать в мореной стене. Слишком длинный вал получался. Наверху только расчистил и разметил места под шпуры и проложил канавку для кабеля. В качестве «колес» ротора использовал литые, XIX века, шкивы привода ворот с заброшенного шлюза. Оттуда же снял и вал. По причине безопасности и продолжительности работы не стал пользоваться ременным приводом, а сделал полностью механический с повышающим редуктором. Больше всего возни было с перетаскиванием тяжестей. Уж больно много пришлось цепи талей крутить и городить консольных кранов. Установил барабан турбины и занялся лопастями. Здесь главное – безопасность. Осторожно проворачивая барабан, привариваю полосы к уже установленным консолям. «Ежик» постепенно превращается в турбину.
Татьяна напугала до смерти! Я варил предпоследнюю лопасть, заработался, вдруг вижу боковым зрением машущую мне фигуру в плаще, чуть держак из рук не выронил.
– Ух ты! Вот это да! Ну ты и развернулся! И все один? Эх, твою б энергию да в мирных целях! – прокричала мне на ухо. Показала руками «Стоп» и выключила генератор. Накрыла его снова резиной и помахала мне рукой, показывая на выход на «ту» сторону. Я, в свою очередь, показал ей другое направление, туда, где она еще не была. Там мы вымокнем, а здесь уже нет.
– Ты смотри! А здесь много холоднее, чем там! – первое, что сказала она. – Мне кажется, что ты несколько увлекся, потому что ведешь сварку по ночам. Смотри, эти вспышки привлекут внимание.
– А все в курсе. Но подходить боятся. Днем я выхожу наверх только в «лешаке». Подходили несколько раз лодки с той стороны, но протока несудоходная, снизу в 600 метрах довольно серьезный порог, а там, где высадиться можно, я мины поставил, пока – сигнальные.
– Ну, понятно! То есть ты сейчас только электростанцией занимаешься?
– Да, вот сухой проход сделал, заканчиваю рабочее колесо, и генератор стоит на месте. Завтра думаю пустить станцию, и набью шпуров для фундамента. Больше ничего не успею. Отпуск заканчивается. Теперь только по выходным.
– А я домашнего привезла поесть и соскучилась! Вот и приехала. А тебя нет. И даже следов не видно. Ты и спишь здесь?
– Вон палатка. За бетономешалкой. Но опалубка еще не готова. Так что хоть без содержания бери. Медленно получается.
– Ладно, пойдем, покормлю.
Она раскладывала на сбитый из досок стол всякие вкусняшки и рассказывала последние новости, в том числе и политические. Они не шибко радовали: «черная обезьянка» продолжает нагнетать обстановку, мотается туда-сюда, собирая коалицию. И «бывшая комсомолка» решила пойти на еще один срок, так что в воздухе отчетливо пахнет грозой.
– Тебе звонили пару раз, я сказала, что ты в отъезде, на Полярном Урале охотишься.
– Значит, отпуск не дадут. Ладно, порешаем другие вопросы. Вкусно! Мне готовить особо некогда. Занят постоянно.
– Слушай, а куда у меня большие катушки делись и совсем мелкие иголки? И бисера здорово поубавилось? Спрашивала Дарью Ивановну и Полину, они не брали.
– Я взял. Я тут немного подумал о том, чем ты, может быть, захочешь здесь заниматься. Здесь такие дела творились, в общем, демографический кризис. Шведы активно проводят ассимиляцию, делается все просто: армия у них регулярная, в течение двадцати лет они активно забирают всех пацанов туда, срок службы – 25 лет. За это время солдатик впитывает в себя язык, шведские привычки и религию, забывая, что он – водь и русский. Через пять лет они начнут возвращаться. А здесь – большая часть баб – незамужние. Девок больше мужиков раз в пять-шесть. Все хотят замуж, а выходить им придется за «шведов», учить шведский и исполнять уже протестантские обычаи. Сейчас на селе церковь есть, а попа шведы выгнали. Пастор был, но он был военный, и уже «был». Он вместе с солдатами в гастхоффе сидел тогда, а я особо не разбирался, кто есть кто. В общем, его нет. Самих жителей это не напрягает, у них старые боги больше в ходу. И одна из теток по совместительству работает и знахаркой, и шаманит потихоньку. Вот я ей бисер и подбросил, сразу после сбора урожая. За него получил сорок бочек моченой клюквы, черники и брусники. Из них десять – в меду. Экологически чистый продукт. Плюс готовы поставить десять-двадцать тонн грибов, и тоже, сама понимаешь, без «чернобыльских прибамбасов». Пока так. А дальше… дальше ты возьмешь на себя производство вышивальщиц. Это даст золото. Сейчас в мире только два центра, где делают такие вышивки: Венеция и Богемия. Вот, смотри, что у местных получается.
