Впрочем, Татьяна свое дело знает туго! Ректор – она, желающих заниматься теологией и шпионажем она спиной чувствует, да и многих «знает» по истории науки. Так что отбор серьезный, и марш на курсы по повышению квалификации. А подписку о невыезде и допуске «001» у них Томас собирает. Затем клятва верности «Его светлости князю Выборгскому» и добровольный отказ от распространения знаний по теологии. Все, что необходимо, мы засекретили, и выдаем только в стенах универа. Рабочие тетради прошнурованы, и сдаются по окончанию занятий. За шпионаж в пользу иностранного государства у нас смертная казнь полагается. Желающих пойти по лезвию ножа резко убавляется. Люди еще не так развращены, как в XIX веке, и к словам клятвы относятся весьма серьезно. Так что уже в феврале состоялся первый ученый совет университета: двадцать пять профессоров отчитались об окончании курсов по переподготовке и показали курсы лекций, которые будут читать. Очень мало специалистов по сопромату, к сожалению. Приходится читать самому, а потом проверять их работы. Но всем нравятся практические работы в лаборатории, где рвутся образцы, гнется консоль, сминаются пробники. Весь цвет европейской науки слетелся на огонек в Выборг и влип в цепкую паутину секретности. И у меня, и у Татьяны богатый опыт работы в секретных НИИ и разведке. А этот опыт не пропьешь! Так что ставка генерала Флемминга на шпионаж оказалась битой, прикуп мы забрали себе в виде 25 профессоров, развязав себе руки, сильно повязанные на образовательных процессах.
Получен, наконец, артиллерийский порох и мелкозернистый бездымный ружейный. Провели испытания и совместили выстрелы по баллистике путем перестрелки и подбора веса заряда. Артиллерийский получился немного слабее и с меньшей скоростью горения, будем дорабатывать, так как вес заряда пополз вверх. А винтовочный, наоборот, слишком мощный, убавили вес пороха в патроне. А затем флегматизировали его воском, так как контрольная серия выстрелов выявила прогар хромового покрытия ствола. Теперь по большому счету мы от XXI века не зависим в плане обороны. Жаль, что подшипники до сих пор приходится таскать оттуда. Заняться подшипниковыми сталями не сильно удается из-за дефицита времени, и поручить некому. Два старых станка для производства и предварительной шлифовки шариков работают, но в основном для производства готовых осколочных элементов к минам. К тому же массового производства паровых машин пока нет, так что вполне успеваю поставлять подшипники «оттуда». С этим можно и подождать, не горит. В сумме получается пока дешевле импортировать. Технология изготовления достаточно сложна для XVII века. И не требуется пока столько паровых машин. А вот цельнотянутую трубу уже пытаемся получить. Но не все сразу получается. Очень много брака, особенно по толщине стенок. Где-то какая-то хитрость закопана, которой в учебниках нет. Так что предстоит «командировка» на завод по производству этих труб. Сварные уже освоили и активно применяем. Газовая сварка стала обычным явлением, обжиг известняка для карбида кальция организован, кислородные детандеры и адсорберы дают сжатый кислород. При строительстве металлических кораблей, а заложены еще четыре броненосца, применяем и кислородо-водородную сварку, и сварочные автоматы, но флюс я привожу. Сами пока не делаем. К весне на рейде достраивалось четыре торговых корабля и четыре стояло на стапеле, из них два – военных. А из Москвы пришли сообщения, что царь Михаил против нас экспедицию готовит. Уговорили его все-таки соловчане. Рыбы кожозерские прислали только два обоза, на смешную сумму в пару тысяч, так что придется за долгами идти. Такое прощать нельзя.
Землечерпалка находилась на ремонте в Князево, осенью пришла туда по Шуе. Вся эта возня затеяна была, чтобы она не возвращалась на работу на канале. Я отправил письмо Варсонофию, и мы встретились с ним в апреле. Он подтвердил, что Москва готовится к войне. Я развел руками и сказал, что отправлять в мае машину не буду из-за форс-мажора. Кожозерские отсидеться решили! От нас до них довольно далеко и прямого водного пути нет. Точнее, монахи о нем просто не знают. В середине мая отряд в 60 гвардейцев при двух полковых пушках на четырех самоходных парусно-паровых ладьях тронулся в путь. Командовал ими молоденький лейтенант Федор Тимофеевич Лисин, он же курсант второго курса морского корпуса, он же Пройда. Ради такого дела я ему досрочно лейтенанта присвоил. Монахи Кирилловского монастыря сказали, что препятствовать не будут, а валаамские с нами проводниками пошли. В Шальском погосте Ферапонтова монастыря к отряду присоединилось еще двадцать послушников и восемьдесят погонщиков коней и бурлаков. Отряд двинулся вверх по Водле до Кугнаволока. По Водлозеру вошли в порожистую и бурную Илексу, протащили корабли через несколько порогов, и попали в небольшое болотистое озеро, в северный берег которого врезается безымянный ручей, в некоторых местах перекрытый лесоповалом. Пошли в ход электропилы, гвардейцы и монахи расчистили его и в его истоках прорубили всего километровую просеку. Сделали наволок и перетащили ладьи и собственные шлюпки в реку Подломка, оказавшись в Шидозере. Оттуда где на веслах, где волоком прошли по Подломке в Жилозеро и оказались под стенами Кожозерского монастыря. Высадились на перешейке, перерезав единственную дорогу. Чуть ниже истока Кожи выставили пост, который перехватил гонцов, отправленных иеромонахом Савелием за помощью в Онегу. Савелий сдуру попытался из пушек палить и попробовал на себе точность снайперского огня из СКС и мощь осколочно-фугасных снарядов полковых пушек. Ворота разбиты, стены горят, внутри крепости уже работают штурмовые группы. На обратном пути самой большой проблемой было перевезти казну монастыря: более трех миллионов ефимков. Поделились с Валаамом и Ферапонтовым монастырем. Все как положено. В челобитной трех монастырей три игумена слезно просили вернуть землечерпалку под их честное слово, что с ней ничего не произойдет, а на ее экипаж и гвардейцев даже комары не сядут. Но полтора месяца на этом потеряли.
Оставалось разобраться с войском, идущим от Твери через Новгород. Они вышли из-под Москвы, долго собирались, так как большая часть из них иррегулярное войско. Наконец появились под Новгородом и двинулись в направлении Медведково. И снова пешком! Потому что оказалось, что все ладьи и весь флот находился в рейсах, и еще не вернулся, кто из Выборга, кто из-под Нарвы. Шли они долго, притомились, к ним присоединилось ополчение нескольких монастырей. В один из августовских дней ко мне приехал Томас с письмом. Несколько воевод просят встретиться с ними в Златынке, в трех километрах от моей границы. Томас довольно показал большой палец вверх и хитро улыбался. На машине, так быстрее, выехали к Орешку. Там на новом броненосце направились к Медведкову. Крепость уже давно укреплена, взять ее ни у кого не получится. Тем не менее московский «Спартак» назначил матч там. Они к Чудово подходят. Поприветствовали старых знакомых новгородских воевод и нескольких незнакомых хорошо и богато вооруженных воинов. Томас здесь совсем свой, со всеми раскланялся и перецеловался. Мне отданы положенные княжеские почести, даже к руке прислоняются. Заходим в большой шатер, гвардейцы его окружили и охраняют. Стол от разносолов просто ломится: в центре стола лежит жареный олень, по краям кабанчики, на вертеле крученные. Кстати, и картошка молоденькая, и помидоры есть! Разговор под мед и пиво начали издалека, что, дескать, живем мы мирно и богатеем вместе с вами. Весь товар у нас Выборг скупает, инструмент и дельное железо чуть не вдвое дешевле, чем Москва и Тула, поставляют. Поля наши забиты льном, который весь скупит княгиня Татьяна. Так что ссориться нам не с руки, совсем. В общем, княже, мы тут покумекали с кем надо, это свои, наши сродственнички, поговорили с отцами-старцами, благословенье получили. Мы же знаем, что счет будет 10:0 в твою пользу, видали мы, как твои пушки бьют, и как один гвардеец двадцатерых за раз кладет. Поэтому предлагаем разойтись 1:0 в твою пользу. Москвичей мы в ножи ночью возьмем, обозы пополам, и по домам. А ты, княже, черкни у себя в «Правде», что состоялась битва под Юшково, где ты разбил московских, а остальные бежали, бросив обозы.
