Петропавел снова бросил короткий взгляд на девушку. Только что она вновь спасла их. В отличие от команды, старый гид был уверен в этом наверняка. Он видел, как начиналось нападение, о котором предупредила Ева. Девушка не знала, что им уготовано, – лишь страх, отчаяние и ночные кошмары. А Петропавел видел, как из-за моста на них стеной надвигалась бурлящая волна черноты. Он так и не смог определить, чем оно было. Похоже на блуждающий водоворот, только старый гид знал, что это не так. И ничего подобного не встречал прежде, лишь силы заканчивались с каждым мгновением. Слышал ли он гибельный зов, который не спутать, который всегда ждал на границах тьмы? Неизвестно. Голос Евы вывел Петропавла из рокового оцепенения: «Поворачивайте немедленно! Туда нельзя!» И то, что он успел уловить в глазах девушки, оказалось красноречивей любых криков. Тут же дал команду гребцам на смену курса. Нос лодки начал отворачивать, а Ева бросилась к Петропавлу, простирая перед собой руки. Он сделал шаг к ней навстречу, потом ещё один, и вот девушка была уже совсем рядом… А потом что-то произошло. Евы перед ним не оказалось. Лишь ледяное дуновение прошло сквозь тело. Но и что-то ещё поменялось. Словно из вашей жизни похитили несколько секунд или мгновений. Ошеломлённый, Петропавел вздрогнул. Обернулся. Ева стояла на носу лодки, сосредоточенная, и на щеках её теперь играл этот самый румянец.
У Петропавла дёрнулась скула – никогда не замечал за собой подобного. Чуть запершило в горле.
– Что случилось? – хрипло произнёс он.
Надвигающейся стены тьмы прямо по курсу больше не было. Сразу же старый гид сделал ещё одно открытие: задышалось значительно легче, неимоверное напряжение вокруг таяло.
– Всё теперь хорошо, – откликнулась Ева. И улыбнулась. Кивнула, глаза её сияли. – Всё закончилось.
«Но… как?! – чуть было не воскликнул Петропавел. – Ведь только что… нападение…»
– Прошу вас. Поверьте мне, – попросила девушка. И снова эта её странно-победная, счастливая улыбка. – Всё очень хорошо.
Теперь на лице Петропавла отразилось изумление.
«Наверное, это всё последствия шока, – подумал он. Попытался улыбнуться в ответ, вышло недоверчиво. – Ладно… Мне необходима информация. Но, наверное, придётся дать ей немного времени».
– Курс прежний! – громко распорядился гид. – Возвращаемся в Великий Университет.
Вероятно, замешательство Петропавла выдало лишь это слово «Великий». Чуть более помпезное, не всегда применимое в разговорной речи. Чуть более растянувшее фразу. Ровно настолько, чтобы перевести дух.
Конечно, он ей поверит. Она говорит искренне. И кипящей волны черноты впереди больше нет. Но… действительно ли теперь всё хорошо?
2
Прошли уже Хлебниковский затон. Клязьма, а вместе с ней обжитые территории, заканчивалась. Канал делал резкий разворот к Москве, чтобы войти в город с севера. Густой туман снова обволакивал берега. И в нём темнели силуэты давно проржавевших кораблей, что спали здесь на последнем приколе. Покой и кладбищенскую тишину нарушали лишь равномерный плеск вёсел и похожий на стоны скрип судового такелажа, словно там, в тумане, умирающие корабли предавались воспоминаниям, разочарованно вздыхая и переговариваясь во сне. «Лабиринт», чем бы это ни было,
(Он был живым и… хищным!)
оставался позади, а им удалось вырваться, уйти без потерь.
– У нас в Дубне туман никогда не сползает так далеко от берега, – сказала Ева. – По-моему, он вообще предпочитает не касаться поверхности воды.
– Не стоит туда смотреть. – Петропавел накинул на плечи девушки плед, мягко отстраняя её от борта лодки. С Хлебниковского затона действительно потянуло прохладцей. – Там… Сейчас всё спокойно, но это не самое обычное место.
– Нам, наверное, надо поговорить? – тихо спросила Ева.
– Идём-ка в укрытие, – Петропавел серьёзно кивнул. – Древние леса на той стороне и накрытый мглой мёртвый город Долгопрудный – не лучшие места для любых обсуждений.
– Мёртвый город? Подобно нашей Икше?!
– Не знаю, – с сомнением отозвался Петропавел. – На канале нет похожих мест, – посмотрел девушке прямо в глаза. – Но поговорим обязательно: такие места, как этот мост, никого просто так не отпускают.
Теперь дверью в укрытие служила обычная циновка – видимо, всё плохое действительно оставалось позади. Ева чуть наклонилась вперёд и, перед тем как войти внутрь, снова бросила взгляд на затянутый туманом Хлебниковский затон.
«Я знаю, что там, – вдруг поняла Ева. – Я теперь вообще очень много знаю о Фёдоре. Там ждала смерть. Это случилось там. Он… умер, точнее, должен был умереть. Но им удалось выбраться. Нападение настигло их уже на мосту. И погибла эта девушка – Лия… А он вернулся. И теперь этот мост навсегда связывает нас».
Глаза девушки застыли и чуть потемнели: «Знаю, что там! “Кая Везд”, проклятый корабль, – там его логово, когда он не слоняется по каналу».
– Ева! Ну-ка, быстро заходи внутрь, – ровно повторил Петропавел.
А ей показалось, что она всё отчётливей слышит зовущие её голоса, шёпот, смех, похожий на детский, и где-то очень далеко, почти на грани восприятия – бодрую маршевую музыку. И возможно, из-за этих торжественных маршей, а может, по какой-то другой причине она внезапно вспомнила о своём несостоявшемся женихе Юрии Новикове.
– Это ненадолго. Пройдём Долгопрудный, и будешь себе спокойно греться на солнышке.
Ева вошла в укрытие, и ещё раз на короткое мгновение её глаза потемнели: «Ты теперь с ними, да, Юрий? – подумала она, не вполне отдавая себе отчёт, о чём речь. – Ты теперь с ними, хоть и здорово затаился. Но ты спешишь, и уже выдал себя. Вам надо… что-то успеть. Хорошо. Но я буду готова».
3
Брат Дамиан стоял на земляном валу, чуть прищурив глаза, – после приятной полутьмы Храма Лабиринта яркое солнце ослепляло. Он наблюдал, как отчалившие было корабли спешат вернуться в Пирогово. Потому что над Цитаделью и над всеми маяками братства были подняты гордые призывные флаги капитанов «Опасность миновала». Молитвы Светоча Озёрной обители были услышаны – опасность миновала. Молитвы брата Дамиана услышаны – он не только сумел отогнать Четырёх псов чёрного человека и защитить Пирогово от страшной беды – нашествия полчищ Разделённых, случилась ещё одна невероятная вещь. Только что в Храме Лабиринта в своей барке капитан Лев открыл глаза. Долгий Священный сон окончен, о чём будет объявлено с минуты на минуту. Правда, во всём Пирогово лишь брат Дамиан знает наверняка, почему это произошло. Но пока люди смотрят на него не только с благодарностью, их глаза наполнены самым настоящим благоговением. Такое будет продолжаться ещё некоторое время. Но, скорее всего, не очень долго.
«Они посмели поднять флаг над Цитаделью, – хмуро подумал брат Дамиан. – Дурной знак».
Долгие годы Цитадель была для всего братства не чем иным, как Храмом Лабиринта, и вот, не испросив разрешения, капитаны подняли над ней свой флаг. Конечно, пока ими руководила не попытка реванша, а простая радостная эйфория, сладкое упоение совместной победой. Но и такое будет продолжаться не очень долго. У людской благодарности короткий век. И когда начнётся буря, брат Дамиан должен быть на шаг впереди.
