Они тогда слишком долго находились в тумане, и Нил-Сонов потерял контроль. В первый, и надеялся, что в последний, раз в жизни. Не всё помнил и не всё понимал. Экспедиция в поисках пропавших гидов завела их в самое сердце тумана или самое сердце тьмы. Эти дети были, конечно, злобными мутантами, но, наверное, их можно было ещё спасти. Хотя бы некоторых из них. Только Нил-Сонов видел, что они сделали с людьми из его отряда, его верными товарищами, устроив из их отрезанных голов свои жуткие тотемы. Петропавел принял решение дождаться утра, но ночью к Нил-Сонову вышел из тумана Хохочущий Император… Нил-Сонов ушёл за ним в эту жуткую деревню детей-мутантов и убил всех до единого, потом сжёг их жалкие шалаши. А Император сидел на троне из голов его товарищей и того, во что превращались сгоревшие дети, и продолжал хохотать… Когда появился Петропавел, было уже поздно.
– Нил, – сказал Глава гидов, – иди за мной. Быстро. Уходим отсюда. Ты очень долго находился в тумане, и тебе нужна помощь.
Экспедицию тогда срочно свернули, никому ничего не объясняя. Нил-Сонов не помнил, что натворил, узнал обо всём позже. Когда Петропавел погрузил его в глубокий транс и очистил, извлёк кошмарные воспоминания. Лечение помогло быстро. Это даже не было лечение гипнозом, просто туман порою может сотворить с нами чудовищные штуки. Никто ничего не узнал.
И Страна Теней исчезла. На десять лет. А с дурными снами Нил-Сонов справился самостоятельно. И особой медитации не понадобилось. Петропавел ни разу об этом больше не заговаривал. И вот она вернулась. После происшествия в Весёлой сторожке Страна Теней вновь постучалась в его ночные кошмары. И конечно, Нил-Сонову требовалось поговорить с Петропавлом и об этом. Как это могло быть связано с укусом скремлина? Со смертельными пулевыми ранениями, нанесёнными в эту сокровенную точку… И Нил рассчитывал на полную конфиденциальность. Поэтому был крайне удивлён, обнаружив в кабинете у Главы гидов Хайтека.
– А этот здесь зачем? – недружелюбно покосился на него Нил-Сонов.
– Входи, Нил, – повторил Петропавел. – Давай.
Улыбнулся, отложил пишущее перо и отодвинул от себя какие-то бумаги. Нил-Сонова несколько удивило и даже насторожило странное тихое злорадство в глазах Хайтека. А ведь ещё прошлой ночью он заходил к нему с бутылкой арманьяка и выглядел при прощании, как побитый пёс.
– Нил, – мягко произнёс Петропавел. – Как ты знаешь, у меня нет от Главы учёных секретов, и я полностью доверяю ему. Мы не справимся с этой ситуацией по отдельности. Только вместе. Но прежде скажи, где твоя лодка?
– В смысле, моя лодка? – удивился Нил-Сонов.
– Твоя лодка с изображением знака Рыбы на носу? Это ведь твой знак?!
– Где ж ей быть… – Нил перевёл несколько обескураженный взгляд с Петропавла на Хайтека. – Что он успел про меня наплести?!
– Не он. Новый Барон речных скитальцев. Нил, тебя никто ни в чём не обвиняет – это просто вопрос. Но очень важный. Как ты можешь объяснить, что твою лодку с изображением знака Рыбы видели направляющейся в Пирогово? И что у гребца был шрам, пересекающий половину лица?
Глава 10
Икша: ночные мысли и первые разгадки
1
– Лия, нет! Лия! – закричала Раз-Два-Сникерс.
Рыжая Анна, не мигая, с завидным хладнокровием смотрела в лицо своей призрачной сопернице. Затем скосила взгляд на нож, застывший у самого горла. Он был настоящий. Рыжая Анна знала, кому принадлежал этот нож, складной, с длинным фиксируемым лезвием.
– Что будешь делать? – тихо спросила она.
Волк, Королева оборотней, узнав своё оружие, чуть слышно зарычал, и вновь в нём на миг проступил облик Хардова. Но призрак словно опомнился, сбросив с себя злобное наваждение; Лия заморгала, и Тихон на тот же короткий миг увидел самую красивую девушку, которая жила на этой земле полтора десятка лет назад.
– Прости меня, щенок, – прошептала Лия волку, а тот в ответ лишь снова заскулил. – И ты, малышка, прости…
Её рука сделалась совсем прозрачной, и нож выпал на траву.
«Наверное, это единственный предмет в мире, который она в состоянии была удержать», – мелькнула в голове Рыжей Анны какая-то неуместная мысль.
– Лия, нет! – жёстко произнесла Раз-Два-Сникерс. – Я прошу тебя… ты не можешь сейчас исчезнуть.
Но призрак, будто бы пристыженный, отвернулся от всех и начал таять. Волк ещё поскулил недолго, поднял зубами свой нож и, зажав его в пасти, посмотрел на Тихона. Потом на Рыжую Анну, и у той заныло сердце. Цвет глаз волка… Это всё ещё был Хардов, её сероглазый король, парень с вороном, но не было во взгляде мольбы о помощи, лишь боль, скорбь и отчаяние…
«Хардов, гордый, упрямый ты сукин сын! – чуть не выкрикнула Рыжая Анна. – Что ты сотворил с нами обоими?!»
Но глаза волка уже потемнели; мотнув громадной головой, он затрусил в сторону тумана. И вся стая оборотней покорно последовала за ним.
– Ну что, теперь вы довольны?! – выкрикнула Раз-Два-Сникерс.
– Я… – впервые в жизни Тихон не нашёлся с ответом, и Раз-Два-Сникерс решила помочь ему:
– Теперь вы мне верите, да? – горько сказала она.
Тихон плотно сжал челюсти, и они заскрипели, и это не было его привычкой. Затем он еле заметно кивнул:
– Верю в то, что ты говоришь правду.
«Удивительный ответ, – подумала Рыжая Анна, не давая горечи заполнить всё внутри себя. – Ты искренне веришь в то, что говоришь правду, но также вероятно, что правдой это не является. Вот такие вы, гиды! Не верите ничему. И я становлюсь такой же».
2
Они проговорили ещё очень долго, и Тихон вынужден был признать, что если у этого клубка загадок существует хоть какое-то разумное объяснение, то версию Раз-Два-Сникерс можно принять как единственно приемлемую.
«Всё же в душе ты осталась настоящим гидом, – думал Тихон, слушая её. – Синеглазая девочка, которая когда-то заблудилась в лесу. И мы нашли тебя… Да, ты отступница, и с этим не поспоришь. Причина: смерть Лии, которую ты боготворила, потом Шатун, когда никого не оказалось рядом… И во всём замешана… любовь. Но теперь твоя вина искуплена, и с этим тоже не поспоришь».
Потом, всё так же слушая её, Тихон бросил взгляд в туман, где скрылась стая оборотней.
«А вот вина Тео, их Учителя, Фёдора, перед Хардовым, существует ли она на самом деле? Не фантом ли, который давно пора отбросить? Ведь перерезая трос, Тео лишь хотел, чтобы Хардов остался жив. Пожертвовал и собой, и Лией, потому что по-другому не получалось. И против собственной воли положил начало всем последующим событиям, которые закрутились в такой немыслимый клубок. А тебя, синеглазая девочка… – Тихон вдруг улыбнулся Раз-Два-Сникерс, что ту лишь озадачило. – Возможно, мы тогда нашли тебя в лесу неслучайно. Можно верить в судьбу, можно не верить, но тебе в этой истории явно отведена особая роль. И с этим тоже вряд ли поспоришь».
