А что, если Роберт и Анжелика задумали эту
историю давно? Интересно, где они познакомились? Хотя какая разница, может,
столкнулись на улице или в кафе… Вот оно как! От неожиданной мысли я вспотела,
словно мышь при виде кошки, хотя, ей-богу, не знаю, обладают ли грызуны
потовыми железами! Вот оно что! Из рассказа Веры выходило, что Роберт особо не
любил Стасю, просто воспользовался ею. Наверное, очень хотел защитить
кандидатскую диссертацию и получить московскую прописку. Скорей всего, после
смерти Софьи Модестовны он начал тяготиться супругой.
Теща ушла в мир иной, никаких благ брак больше
не сулил, наоборот, теперь на его руках оказалась избалованная женщина, которую
пришлось бы содержать. И тут на пути попалась Анжелика, внучка богатого
дедушки, и Роберт сразу сообразил, как проще всего решить свои проблемы.
Лика-то влюбилась в Астера. Правда, чем он ее привлек, непонятно, Роберт не
слишком интересен внешне. Я порылась в сумочке и вытащила сигареты. Хотя небось
он с умным видом рассуждал об усилении психической энергии, психоанализе, не
забыл упомянуть о том, что защитил кандидатскую. Много ли надо девочке, только
что вырвавшейся из-под бабушкиного крыла?
Значит, Роберт решил избавиться от
опостылевшей женушки и проделал задуманное, не пожалев машины.
Я встала и понеслась к Володе на работу. В
голове оформился план. Наверное, Астер все же не стал рассказывать Анжелике о
том, как расправился со Стасей, небось не захотел пугать девчонку. Естественно,
сообщил, что жена погибла в автомобильной катастрофе, и тем самым вызвал у Лики
приступ жалости к себе. А наша российская баба, как правило, сначала пожалеет,
потом полюбит. Дело за малым, надо попытаться открыть Лике глаза на кавалера.
Пусть сообразит, дурочка, что ей самой недолго жить осталось. Сначала они
совместными усилиями устранят всех, кто стоит на пути к богатству, потом Роберт
женится на Лике, и через какое-то время девушка спокойно уйдет в Аид
[4], оставив
мужа безутешным вдовцом. Богатым.
Надо рассказать Анжелике правду. Пусть она
идет к следователю и сообщит истину – чистосердечное раскаяние уменьшает вину.
Я-то уже докопалась до сути.
Резко затормозив на платформе, я чуть не
влетела в потную тетку. Анжелика мне не поверит. Следовательно, надо убедительно
доказать ей, что смерть Стаси была неслучайной, только тогда девушка пойдет в
милицию, и Раду освободят.
Сзади меня толкнули, я стояла в растерянности,
глядя на поезда. Куда ехать? Если к Вовке на работу, то налево, а если нет,
тогда направо. Наконец, приняв решение, я влезла в битком набитый вагон.
Дикая жара, совершенно неожиданно накинувшаяся
на Москву, сделала свое дело. Народ разделся почти догола, но все равно и
женщины, и мужчины были потные, красные, взлохмаченные. У большинства в руках
имелись газеты, которые люди использовали в качестве вееров. Воздух,
врывавшийся сквозь открытые форточки, не приносил никакого облегчения: горячий,
он словно дул из духовки. Мне повезло – удалось сесть. Рядом со мной сидела
женщина с мальчишкой лет пяти. Ребенок без конца вертелся. Сначала он просто
ерзал по сиденью, затем начал вставать на него ногами, стучать ладошками по
стеклу, потом слез и принялся болтать ножонками, обутыми в весьма грязные
сандалии. Напротив стояли двое. Девушка в длинной полотняной белой юбке и рокер
в кожаных штанах, жилетке с заклепками и бандане. Я принялась разглядывать
парня. Юноша равномерно пережевывал жвачку, на его лице застыло
равнодушно-сонное выражение, словно у коровы на пастбище. Неужели ему не жарко?
В вагоне, скорей всего, зашкалило за сорок, а он весь в коже и железе.
Мальчонка особо сильно дернул ногой, на юбке
девушки образовалось черное пятно. Девица попыталась отодвинуться, но деваться
было некуда. В вагоне клубилась густая толпа. Гадкому ребенку понравилась новая
забава, и он, на этот раз специально, провел сандалией по белому полотну.
Появилась еще одна темная полоса.
– Послушайте! – возмутилась
девушка. – Вы не могли бы успокоить своего ребенка?
Мамаша не отреагировала. Расшалившееся дитятко
нагло пнуло говорившую. Девица не вытерпела, схватила мальчонку за ногу и
крикнула:
– А ну, прекрати безобразничать!
– Ты чего моему сыну замечания
делаешь? – взвизгнула баба.
Я вжалась в спинку. Ну вот, сейчас начнется.
Из-за жары народ скандалит по каждому поводу, не у всех хватает такта и
воспитания, чтобы промолчать.
– Ваш мальчишка мне юбку измазал!
– Подумаешь, он ребенок.
– Вполне взрослый, чтобы понимать, что
можно, а что нельзя.
– Не смей приближаться к моему сыну, роди
своих и воспитывай, шлюха!
– Сама такая.
– Я замужняя женщина, с сыном, а ты
прошмандовка.
Видя, что мать на его стороне, мальчонка еще
раз мазанул обувью по юбке. Девушка шлепнула его по ноге. Паренек скуксился и
противно заныл.
– Заинька, – взвыла мамаша, –
эта сволочь посмела тебя тронуть! Ах ты падла!
– Дура.
– Мой мальчик, – голосила
женщина, – воспитывается по японской системе!
– Это что же такое? – неожиданно
поинтересовалась старушка, молча слушавшая до этого перебранку.
– Япошки знают, как поступать, –
взвизгнула хамка, – до семи лет ребенку не делают никаких замечаний
вообще.
– Ну и ну, – покачала головой
бабуська. – Вы с ним потом не справитесь!
– Молчи, старая карга, тебя не спросила!
Мальчишка лягнул девушку.
– Да прекрати ты! – чуть не зарыдала
та.
Мамаша поцеловала сыночка в макушку.
– Шурик, котеночек, не слушай тетю, она
дура. Если боится испачкаться, пусть в такси едет.
Шурик весело задрыгал ногами. И тут рокер
раскрыл рот, вытащил оттуда жвачку, покатал ее между пальцами и прикрепил
«Дирол»… на лоб мамаши.
В вагоне мигом стало тихо. Тетка выпучила
глаза, потом разинула было рот, но тут «кожаный» парень прогремел на весь
вагон:
– Слышь, маманька, семнадцать мне вчера
стукнуло.
– Поздравляю, – ошалело ответила
баба, не пытаясь снять жвачку.
– Насрать на твои поздравления! Имей в
виду, соломку курил, косячки набивал, экстази хавал, марки лизал, теперь лишь
на герыча сесть осталось.
– На кого? – спросила ополоумевшая
тетка. – На какого такого герыча?
