– Господи, зачем ей эта гадость! –
выкрикнул, тряся кудряшками, паренек. – Не берите, бросьте, это
издевательство.
Ольга повернулась к участнице:
– Считаю до трех. Раз… Имейте в виду,
если откажетесь, то все, приз не верну. Два… Ну? Что?
– Оставьте себе на щи! – взвизгнула
победительница.
– Три! – припечатала Ольга.
Потом она взяла кочан, положила его на стол и
принялась методично сдирать полусгнившие листья, приговаривая:
– Зачем отказалась? Ладно, я согласна,
сверху кочан немного попортился, но внутри-то вполне нормальный… А это что?
Ловким движением она выудила из середины
сложенный листок, развернула его, подняла над головой и звонко объявила:
– А это приз от нашего спонсора
«Камо-Банка» – чек на сто тысяч долларов!
Зал вскочил в едином порыве. Девица сначала
вытаращила глаза, потом свалилась на пол так, словно кто-то отпилил ей ноги.
Рядом, издав всхлип, шлепнулся, звеня цепочками и браслетами, второй ведущий.
Думаю, что кое-кому из телезрителей также стало плохо. Сами понимаете, что первого
февраля у экранов, затаив дыхание, собралась уже вся страна. Народ не
разочаровался. Победитель выудил отвратительно воняющее ведро навоза.
Зажав пальцами носик, Оля прогундосила:
– Берете?
– Да! – завопил юноша, вспомнив
кочан.
– Только одно условие, вы не можете
унести это ведро просто так, вдруг там что-то лежит на дне, охрана не
пропустит.
– Чего делать-то? – Поройтесь в нем,
что найдете – ваше.
Парень не дрогнул.
– Дайте палку.
– Нет, дружок, руками.
Юноша был очень жаден. Он закатал рукава чуть
ли не до плеч, сморщился и принялся возиться в навозной жиже. Зал опять
вскочил, зрители схватились за сердце, но… ничего. В ведре оказался лишь навоз.
– Уносите, – велела Ольга, – на
даче пригодится. Кстати, вот вам бесплатный талон на посещение Сандуновских
бань.
Следующая передача была прямо сахарной.
Вопросы звучали такие, что даже не слишком образованный Кирюшка радостно
ответил на все. Ведущая держалась очень мило, весьма симпатизируя женщине лет
шестидесяти, которую уже с самой первой минуты шоу явно предназначила в
победительницы.
– Ну, этой сейчас достанется сиденье от
унитаза, – грустно вздохнула Лизавета, наблюдая, как тетка с ключом в
руках идет к ящику. – Вопросы прямо никакие были, эта стервятница к ней не
придиралась, что-то тут не так.
Но шоу очередной раз подтвердило свою
репутацию непредсказуемого. Из сундука появился бархатный футляр. Женщина
раскрыла его и взвизгнула.
– Награда предоставлена нашим спонсором,
объединением «Якутские алмазы», – возвестила Ольга, – брильянтовое
колье, перстень и браслет.
Зрители в изнеможении загудели. Ерундовые
вопросики, полная доброжелательность – и такая красота в качестве приза.
И вот теперь оказывается, что ведущая шоу –
мать Тины.
Через секунду мои мысли понеслись в другом
направлении. Ну какого черта Глеб Лукич оставил мне такие большие деньги на
мебель? Ей-богу, неудобно, особенно в свете того, что почти все остальные,
кроме Рады, оказались ни с чем. Как отреагируют на подобный дар Катюша и Сережа
с Юлечкой? В голове крутились разные мысли, они прогнали от меня всякие остатки
сна.
Повертевшись с боку на бок в горячей, просто
раскаленной постели, я вылезла и распахнула настежь все окна. Да уж, совершенно
зря москвичи дружно ругали дождливое, холодное начало июня. Погода решила реабилитироваться
и расщедрилась на всеми столь давно ожидаемое тепло. Но вот беда, она явно
перестаралась. Третий день подряд градусник, привинченный к одному из окон
террасы, стабильно показывает тридцать. И это за городом, в тени! Представив,
что творится в Москве, я вдохнула ночной воздух, ожидая ощутить прохладу. Но
нет, на улице стояла духота, создавалось ощущение, что сидишь в СВЧ-печке.
Поняв, что бессонница победила, я в тоске поворошила детективы, стоявшие на
стеллаже. Прочитаны все. Ладно, схожу в библиотеку, насколько помню,
криминальный жанр представлен в ней романами Агаты Кристи, Рекса Стаута и Дика
Фрэнсиса. Но, во-первых, можно перечитать и классиков, а во-вторых, вдруг я
ошибаюсь, и на полках найдется нечто восхитительное? Вот только не хочется одеваться,
натягивать брюки, футболку.
Я посмотрела на часы – ровно три – и решила
идти прямо как есть, в крохотном халатике, больше похожем на распашонку. В доме
все давным-давно спят, и я никого не смогу смутить своими голыми ногами. Уже на
первом этаже я запоздало подумала, что следовало пододеть под халатик длинную
ночную сорочку или пижамные брюки, и ощутила неловкость. В чужом доме и,
пардон, с голым задом. Но возвращаться назад было лень, за всеми дверьми,
которые я миновала, стояла тишина, дом был погружен в сон.
Из библиотеки в коридор падал тоненький луч
света, но меня это не смутило. Домочадцы регулярно не выключают электричество.
Сумма счета их не волнует, поэтому в здании частенько полыхают все люстры.
Ночью прислуга гасит «иллюминацию», проделала она это и сегодня, забыв про
маленький торшер в библиотеке.
Я вошла в тесно заставленную стеллажами
комнату, миновала два кресла, диваны, стол и приблизилась к полкам,
расположенным у окна. Взгляд пробежался по корешкам. Так, что тут есть? Ага,
вот собрание сочинений Кристи…
– Ты уже тут? – внезапно послышался
быстрый шепот. Звук шел от двери. Мигом вспомнив, что у меня под халатиком
ничего нет, а длина его едва ли превышает метр, я испугалась и шмыгнула за
занавеску. Глупее поведения и не придумать! Надо было сесть на диван и,
прикрывшись пледом, спросить: «Кто там? Простите, я в неглиже!»
Но я отреагировала словно ребенок или мелкий
воришка, забившись мигом за драпировку.
– Эй, ты здесь? – повторил Макс чуть
громче. – Кара!
– Не кричи, – сказала жена Ефима,
входя в комнату.
На ней, как и на мне, был полупрозрачный
коротенький халатик, абсолютно не скрывавший точеную фигурку. Я с трудом
подавила вздох зависти. Кара не моложе меня, скорей всего, мы одногодки, но в
раздетом виде она выглядит намного лучше и совершенно никого не стесняется.
Плюхнулась на диван, закинула ногу на ногу, просто Шарон Стоун в картине
«Основной инстинкт».
Глава 6
– Чего вопишь? – довольно грубо
осведомилась всегда подчеркнуто корректная Кара. – Не дай бог народ
разбудишь! Фима меня убьет!
