Ник замер.
– В шестнадцать лет девочки ужасно уязвимы, их уверенность в себе легко пошатнуть. Хотя я ни на секунду не сомневаюсь, что вы не хотели этого делать, но получилось именно так.
Что за чушь! Наоборот, Ник защищает дочь. Вся его сдержанность мгновенно испарилась.
– Не указывайте мне, как воспитывать дочь!
– Я и не думала, – моргнула Блэйр. – Просто…
– Нечего тут говорить! – Он рассек ладонью воздух между ними. – Что вы знаете о подростках?
– Я была одной из них. – Блэйр вздернула подбородок.
– У вас есть дети?
Она сглотнула:
– Нет.
– Тогда не говорите мне, как растить свою дочь. Если я считаю, что ей не стоит участвовать в конкурсе красоты…
– Это не просто конкурс красоты! – вспыхнула Блэйр. – Это для благотворительности и возможность для девочек…
– Не морочьте мне голову! Я не хочу, чтобы Стиви ввязывалась в жалкий конкурс красоты, так что держитесь от нее подальше. Слышите?
– Слышу. И соседи тоже.
Ник поморщился. Придется извиняться. Спокойствию эта мысль не способствовала. Он был почти готов просить прощения, но когда открыл рот…
– Вы знаете, Стиви уверена, что вы считаете ее некрасивой.
Воздух покинул его легкие. Стиви красивая, уникальная. Она свет его жизни. Она не может этого не знать. Некрасивая? Да она может выиграть конкурс даже не стараясь. Она самая красивая, самая умная…
Ник оборвал свои мысли в раздражении. Он поговорит со Стиви, как только вернется домой.
– Нам не о чем разговаривать.
Женщине хватило наглости закатить глаза.
– Городская зазнайка, – пробормотал Ник себе под нос, не удержавшись.
– Деревенщина, – отозвалась Блэйр.
Он едва не подавился. Она его услышала?
Пожав одним изящным плечиком, она развернулась и удалилась. Ник провожал ее взглядом, пока она не исчезла за углом.
Ник потер лицо, глотая ругательства. Он неприлично грубил. Позволил своему раздражению вырваться. Этого уже давно не случалось; что на него нашло?
Он пнул камень и зашагал обратно к машине. Что делать со Стиви и конкурсом – непонятно. А вот перед Блэйр Макинтайр ему придется извиниться.
– Что ты ей сказал?
Ник сглотнул, пораженный тоном Стиви. Ее голос никогда так не отдавался эхом от стен. Но он все равно упрямо расправил плечи:
– Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты участвовала в конкурсе красоты, этой поверхностной ерунде. Тебе нельзя отвлекаться от учебы. Если хочешь стать юристом, нужны хорошие оценки.
Стиви запустила пальцы себе в волосы:
– Все дело в маме, да?
– Нет, в тебе… – Ник оттянул пальцем ворот футболки.
– Я просто хочу хорошо выглядеть, а ты думаешь, что я как мама. Что я начну принимать наркотики!
– Глупости. – Ник всеми силами старался защитить Стиви от правды о смерти ее матери, но об этом писали все газеты страны. Теперь Стиви отступила, бледнея от гнева.
– Ты мне не доверяешь.
У нее в глазах блестели слезы. От ее боли у Ника сжалось сердце.
– Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на важном, не отвлекалась на ерунду…
Он не потеряет еще одну женщину в своей жизни из-за безжалостного, бессердечного мира моды. Не позволит Стиви голодать ради фигуры, делать операции, выворачивать себя наизнанку, чтобы воплотить нереалистичный идеал перед камерами.
– «Мисс Шоугерл» – это не просто конкурс красоты. – У нее задрожал голос, она мерила шагами кухню. Перед мысленным взором Ника возникла Блэйр. – Это был мой единственный шанс, а ты все испортил!
Ник замер:
– Единственный шанс на что?
– Научиться хорошо одеваться! Укладывать волосы, и делать макияж, и…
– Ты и так нормально выглядишь!
– Нет, не нормально! – Ее голос был полон раздражения, лицо покраснело, руки дрожали. – Ты мужчина, что ты в этом понимаешь! Хочешь, чтобы другие юристы надо мной смеялись, как девочки в школе?
«Деревенщина», – раздался у него в голове голос Блэйр.
– У других девочек есть матери. А у меня…
Ник смотрел на нее и не мог найти ни слова в ответ.
– Даже если это такой поверхностный конкурс, как ты говоришь, что плохого в макияже, прическах, красивой одежде? Мне надоело притворяться, что мне все это не нравится, только потому, что ты не одобряешь. – Ее голос снова стал громче. – Мне все равно, что ты думаешь. Это не значит, что я становлюсь как мама!
– Я не говорил… – Ник осекся. Именно это он и говорил. Красивая одежда, макияж, прически – все это напоминало ему о том, что Соня предпочла их семье. Ему. И что хуже – Стиви.
У него защипало глаза, в висках застучало. Стиви отказывалась от всего того, что так нравится девочкам… ради него?
Она перегнулась через стол с выражением раздражения и огорчения.
– Это был мой единственный шанс перестать бояться.
– Чего ты боишься? – За нее Ник сразился бы с любым драконом.
– Выступать на публике! – едва не закричала она. – Одно из заданий конкурса – прочитать речь. Нас будут учить, советовать. Но теперь… Какой из меня юрист, если я не могу выступать?
У Ника перехватило дыхание. Ему следовало поговорить с дочерью, выяснить, почему ей так важен этот конкурс. Но вместо этого он сделал поспешные выводы и сорвался на крик.
Стиви права. Ник ей не доверял.
– Детка, я…
Но Стиви не дала ему договорить:
– Ты не веришь, что я могу выиграть. – Ее голос звучал жестко, но в нем крылась дрожь, от которой у Ника разбивалось сердце. – Все думают, что я выставлю себя дурой, и ты тоже.
Ник сжал кулаки. Кто такое говорит?
– Но Блэйр считала, что у меня есть шанс! Она в меня верила! – С этими словами Стиви вылетела из комнаты. Дверь ее спальни с грохотом захлопнулась, и раздались сдавленные рыдания.
Ник зажмурился и прижал кулаки к глазам. Стиви редко плакала. Ему едва хватало сил, чтобы оставаться на месте, не пойти к ней. Сейчас она не приняла бы его попытки утешения. Что он наделал…
Но теперь он должен все исправить.
Ник поднялся, взял кепку и отряхнул джинсы. Он знал, что Блэйр – племянница Глори Миддлтон. Если она живет в Дангоге, то остановится у тети. Туда ему и дорога.
Стук в дверь черного хода отвлек Блэйр от изучения журнала. Она совсем недавно вернулась домой, пульс едва перестал частить после столкновения с Николасом Конвеем. Что за неандерталец…
