Во-первых, у существа были крылья.
Во-вторых, существо имело скрученный спиралью хобот.
А в-третьих, оно было раза в три крупнее Угла Девяносто, да и того Угла, что я взял в плен!
Другой биологический вид? Или тот же самый, но в другой фазе развития, наподобие того, как это заведено у хризалид?
Удивительно, но ответа на мой вопрос не знало и начальство.
– Тут одно из двух. Либо это да, альфа-пилот… Либо это… кто-то другой. И тогда всё, что мы узнали в последнее время такой дорогой ценой, было откровенной дезинформацией, – сказал Литке. – К счастью, сейчас нам это по большому счету безразлично. Наша цель – отрицательная жидкость. Обратите внимание на жгут с красными полосками, отходящий от сферической детали на дальнем конце устройства, – Литке ткнул в биопринтер лазерным целеуказателем своего бластера. – Это интерфейсный кабель, ведущий к консоли управления антенной. – И красное пятнышко лазерного целеуказателя перескочило на пятнадцать метров правее, в совсем уж непроглядную тьму.
– Надо этот кабель перерубить? – Щенин рвался в бой на чистом адреналине.
– А зачем? Пусть печатают своего альфа-пилота. Нам не жалко. Для нас главное – отцепить антенну, не распыляясь на ерунду.
«Великодушно», – подумал я.
А еще я подумал, что большинство людей, под началом которых мне приходилось служить, непременно кабель отключили бы. Либо просто из любви к силовым решениям, либо из ненависти к химероидам. Либо еще из каких-нибудь соображений. А Литке – Литке оказался не такой. Лучше. И это вызывало неподдельное уважение.
Впрочем, всё это я подумал сгоряча. Потому что если бы мы в ту секунду отключили антенну, то пилот остался бы хотя и напечатанным, но неодухотворенным.
А ведь именно этим Литке и собирался заняться – отключить антенну. В общем, сумбур моих мыслей вполне соответствовал хаосу происходящего…
Первым в проем подъемника шагнул Литке.
За ним – мы.
Короткая перебежка – и вот мы уже у консоли управления антенной.
Впервые в жизни я видел так близко инопланетную приборную доску. И, надо сказать, вид она имела… совершенно инопланетный.
Сама по себе консоль была выполнена в лаконичной манере: несколько выстроенных в ряд острых конусов. Но эти конусы служили голографическими проекторами, благодаря чему над консолью бушевал шторм разноцветных форм и образов.
Причем, несмотря на нечеловеческую семантику, я сразу понял, какая информация голограммами отображалась.
Там был поток тахионов, ежесекундно меняющий плотность и угол наклона.
Была и антенна – причем выраженная не своей физической формой (решетка со штырями), но – динамической диаграммой фактической принимающей способности.
Диаграмма эта представляла собой набор пятен, которые вели себя примерно как стадо баранов: то сбивались в тесную отару, то разбредались по сторонам.
Каждый «баран», как я сразу догадался (сообразительность у меня прям зашкаливала в тот день!), отвечал одному грибообразному элементу антенны, наполненному отрицательной жидкостью. И, в зависимости от того, как именно шел через него тахионный поток, бит передаваемой информации либо проходил, либо терялся…
Ну и самое главное: инфоматрица альфа-пилота. Или, проще говоря, его «душа».
Она тоже была видна!
Мечты средневековых схоластов сбылись! Конечно, душа выглядела вовсе не как человечек с крылышками, но как набор передаваемых инфопакетов, и была теснейшим образом переплетена с ливнем тахионов, хлещущим антенну.
Вся принятая часть души альфа-пилота отображалась в углу как растущая желтая лужа. Единственное, что было мне совершенно неясно, это каков процент принятой информации. Десять? Пятьдесят? Девяносто девять?
Точно прочитав мои мысли, Литке сказал:
– Восемьдесят семь процентов, однако… Жаль, что мы не можем себе позволить рисковать.
– Что вы имеете в виду?
– Пора механически отсоединить антенну от Аквариума. Если бы не это – мне лично как ученому и как военному было бы интересно увидеть рождение альфа-пилота из ничего. Щенин, твоя задача – взяться за вон те два рычага и опустить их по моей команде!
Литке указал лучом лазера на два пупырчатых выступа, торчащих из переборки напротив.
– Будет сделано!
Наш командир погрузил обе руки в недра синих голограмм, обрамляющих диаграмму с тахионами.
Где-то под палубой раздалось нарастающее жужжание – я подумал, что наш командир привел в действие механизм, отвечающий за соединение антенны с Аквариумом.
В том, что это какой-то механизм, я не ошибся. А вот с антенной произошел у меня промах.
Стоило Щенину прикоснуться к пупырчатым выступам, как за его спиной в палубе раскрылся люк-диафрагма.
Из люка выскочил зонд, похожий на юлу.
Такой точно зонд мы с Тополем видели среди руин корпуса «Т». Тогда он на наших глазах собрал с пола отрицательную жидкость.
– Осторожно! – крикнул я Щенину, а Тополь без лишних слов вскинул лазерную винтовку и выстрелил.
Увы, он не попал.
В следующий миг зонд обдал Щенина струей отрицательной жидкости.
Выпустил он ее под огромным давлением. Так что летящее крошечными шариками вещество сразу пробило скафандр Щенина в нескольких местах.
Щенин обернулся со словами «Это что еще за па?..»
Слово «пакость» наш друг договорить до конца не успел – горлом пошла кровь.
На этот раз мы выстрелили втроем – я, Тополь и Литке из своего бластера.
Раскаленные куски зонда разлетелись по палубе.
Полведра отрицательной жидкости пролилось на пол.
Но Щенина уже было не спасти – его лицо и взгляд были недвижимы. Маска смерти.
Нелепая гибель Щенина внезапно придала решимости моему другу Тополю. Не дожидаясь приказа Литке, он твердым шагом направился к пупырчатым рубильникам. И, нет никаких сомнений, одним медвежьим движением рванул бы их вниз, если бы дорогу ему не перегородило… удивительное существо!
Это был со всей очевидностью гуманоид.
Ростом и пропорциями со среднего человека. Его походка тоже не напоминала химероидов с их иллюзорной плавностью. Вот почему я не стал стрелять, хотя и прицелился в двуногого из ракетомета.
Голова существа была полностью скрыта шлемом причудливой конструкции – многогранником с блестящими плоскостями. Тело же было будто полиэтиленовой пленкой обернуто – ну, скажем так, на скафандр это похоже не было совсем.
– Не трогайте! Ничего не трогайте, пожалуйста! – отчаянно закричало существо.
И голос, и интонации показались мне смутно знакомыми.
