– Это был маленький шаг для Нила Армстронга, огромный шаг для меня и абсолютно секретный шаг для всего человечества!
После чего я громко загоготал. Видимо, от нервов.
В эфире послышалось сдержанное хихиканье Чудова и Капелли.
Затем наши бывалые спутники разрешили нам немного порезвиться вокруг модуля. Все трое понимали: не каждый день с людьми случается такое счастье.
За отпущенные мне сто восемьдесят секунд я успел поиграть в футбол двадцатикилограммовым булыжником, попрыгать выше головы и раскокать штатным геологическим молотком пару лунных камней.
Я как-то читал, что среди лунных минералов часто попадаются красочные – абрикосово-оранжевые, зеленые, фиолетовые… И что же? Оказалось, обманули! Обследованные мною валуны внутри были серы, как моя школьная юность, проведенная вдали от подружек, интересных компаний и карманных денег…
Что же до Тополя, то он прикладной минералогией себя не утруждал. Костя отдалился от всех нас на десяток шагов и вперился в небосклон, на котором синела наша родная Земля. Естественное поведение для человека, которому только что «открылся смысл жизни», согласимся!
– Что показывают? – спросил я, вторгаясь в его уединение.
– Полярное сияние показывают, – ответил Тополь. – Размером с половину Тихого океана.
– Чего-о?
– Сам посмотри.
Черт возьми! Я тоже его увидел! Призрачное покрывало, сотканное из сполохов, колыхалось на эфирном ветру между Австралией и побережьем Чили.
– А не слишком ли ярко для полярного сияния? – спросил я тревожно.
– И не слишком ли северно? – добавил Тополь.
Мы бы еще поудивлялись странному феномену, но только кто же нам давал?!
– Уважаемые Константин и Владимир! Пришло время приступить к заданию, – это был Капелли.
Мы с Тополем переглянулись.
«Уважаемые Константин и Владимир»! Что значит ученые – люди культуры!
Мы обогнули приметный бугор, одна из сторон которого была будто начисто срезана ножом – кажется, такую штуку профессиональные геологи назвали бы «конкрецией» – и практически носом уперлись в… инопланетян!
Это была вторая группа визитеров, увиденная мною как с начала недели, так и с начала жизни. И, чего греха таить, хризалид я нашел еще более отталкивающими, чем химероидов!
«Стрекозы», которых обещала лекция Капелли, вблизи оказались несуразными чудищами, закованными в хитиновую броню и закутанными в сложенные вдоль туловища непрозрачные крылья.
Не менее двадцати гигантов плечом к плечу, а точнее, крылом к крылу, хороводили вокруг некоего объекта – едва различимого за их крупными сутулыми фигурами. Над птерами взлетали снопы ярких искр и выстреливали вверх струи зеленого дыма, вмиг бесследно рассеивающиеся в вакууме.
Поскольку вся группа была накрыта густой тенью Пика Вечного Света и тьма скрадывала детали, птеры казались карикатурными ку-клукс-клановцами, сменившими белые хламиды на черные.
Их движения не были порывистыми, как у наших земных насекомых. Нет, птеры словно бы мягко перетекали из одной позы в другую. В целом их моторику я бы описал как крайне непривычную.
– Что они делают? Питаются? – спросил я.
Логика моя была простой. Если много насекомых, пусть даже квазинасекомых, собираются вокруг чего-то, значит, они, скорее всего, едят. И притом, с вероятностью девяносто девять процентов, – чей-то труп.
– Ну что ты, они сейчас работают, – сказал Капелли негромко. – Разбирают наш старый лунный модуль с помощью фторных пистолетов.
В самом деле! Стоило только Капелли дать моему восприятию подсказку, и я сразу опознал запыленную посадочную опору – такую точно, как у нашего модуля. А в просвете между птерами на белом боку аппарата промелькнули красные буквы «…ССИЯ».
Я хотел спросить у ксенобиолога, по какому праву какие-то инопланетные насекомые пускают на лом нашу государственную собственность, но Тополя больше заинтересовали упомянутые Капелли «фторные пистолеты».
– Они струей фтора стреляют, что ли? – спросил он.
– Завидная проницательность, Константин, – голос Капелли саркастически дребезжал. – Тончайшей струйкой фтора под огромным давлением. Режет металлы лучше любого лазера сравнимых габаритов, между прочим.
– Всё, мужики, молчок, – оборвал нашу беседу Чудов. – Пора с ними говорить.
– Я готов, – сказал Капелли.
– Нет. Переговоры проведу я.
Я же говорил вам, что Чудов был мужик со странностями? Они ведь совершенно точно решили еще на борту «Байкала», что вести диалог с птерами будет Капелли, поскольку Чудов как-то едва не договорился до «межпланетного инцидента»! А тут вдруг на тебе! «Переговоры проведу я»!
Капелли хотел что-то возразить, но было уже поздно препираться. От группы трудовых птер отделились трое и с поразительной быстротой метнулись к нам.
При этом свои фторные пистолеты, похожие на валторны, они держали наизготовку, как будто планировали нас немедленно перестрелять.
Соответствуя принятому в здешних краях этикету, Чудов достал из набедренной кобуры скафандра «дробовик», то есть ракетомет «Штурм».
Я машинально потянулся за своим – сталкерская привычка, – но доктор Зимин остановил меня пресекающим жестом. Мол, что позволено Юпитеру – не позволено Комбату.
– Приветствую народ хризалид, блистающий золотом сегментов и сияющий величием помыслов! – сказал Чудов.
Я так понял, это была стандартная ритуальная фраза. Программа-переводчик, запущенная на борткомпьютере его скафандра, транслировала эту формулу на язык хризалид, но результата ее работы мы не слышали, нам передавался только русский текст.
– И я приветствую землян, проявивших к нам гостеприимство! – сказал самый мордатый и плечистый птер.
Голова у него была вытянутая, опутанная сетью трещин, желто-зеленая. Всю ее нижнюю часть покрывал лес разнообразных отростков, жвал и щупов, которые непрестанно шевелились – не важно, говорил инопланетянин или молчал. А безжалостные глаза птера были, напротив, абсолютно неподвижны и смотрели, казалось, куда-то мимо нас, поверх наших голов.
Голову отделял от вакуума шлем в виде купола, изготовленного из необычного материала, напоминающего горную слюду – местами полностью прозрачного, местами располосованного мутными прожилками. Снизу шлем был герметизирован темно-зеленой складчатой мембраной. Всё это громоздкое сооружение придавало грозной в целом внешности квазиинсекта некий комичный оттенок.
Интересно, что какого-либо подобия скафандра – за исключением этого слюдяного купола – я на птерах не заметил.
Уже потом Капелли объяснил мне, что физиологически хризалиды в нем не очень-то нуждаются. Мягкие ткани их тела защищены толстым слоем твердого материала, близкого к нашему земному хитину, благодаря чему блокируется утечка водяных паров и газов из организма в безвоздушную среду.
