Нет, не для того она приложила столько усилий, не для того так напрягала жалкие остатки воли, чтобы сдаться, когда сделано уже так много!
Она сжала зубы, вцепилась пальцами в стальные опоры лесов и со страшным трудом поднялась на ноги.
Голова по-прежнему кружилась.
Слева от нее, за краем настила, была пустота, страшная высота, на дне которой – улица, машины, люди…
Марина преодолела соблазн шагнуть туда и закончить все одним мгновенным усилием, одним мигом полета.
Удар об асфальт – и все кончится…
Нет, она не сдастся!
Качаясь, цепляясь за стальные трубы опор, Марина двинулась по лесам вдоль стены дома. Вперед, вперед, как можно дальше от окон той квартиры, где остался ее мучитель!
Марина шла медленно, страшно медленно и считала окна, мимо которых проходила.
Первые два окна не в счет, это окна той же квартиры… еще три… еще четыре окна… сюда тоже лучше не соваться, это наверняка соседняя квартира, куда Матвей кинется в первую очередь…
Вот еще одно окно, но за ним – никого.
Открыть окно снаружи невозможно, а если разбить его – Матвей сразу все поймет и бросится за ней. Значит, нужно идти дальше, пока она не увидит живого человека, который впустит ее к себе, окажет помощь…
Она прошла еще мимо двух окон и наконец увидела дородного старика, сидящего в кресле перед телевизором.
Даже через закрытое окно было слышно, как орет включенный на полную катушку аппарат!
Марина постучала в окно костяшками пальцев, но старик даже не взглянул в ее сторону.
Она подобрала на лесах какую-то деревяшку, снова постучала… и снова никакой реакции!
Ну да, телевизор так орет, что она может хоть из пушки стрелять – старик все равно ничего не услышит!
Нет, нельзя торчать здесь на виду! Если она не может достучаться до этого старика – значит, нужно двигаться дальше, вероятно, у следующих окон ей больше повезет!..
Она пошла вперед.
Миновала еще три окна, за которыми не было ни одной живой души, и вдруг через очередное окно увидела… нет, не человека, а огромного рыжего кота, который сидел на подоконнике и смотрел на нее с живейшим интересом.
– Если бы ты умел открывать окно! – проговорила Марина с сожалением. – Ты бы уж наверняка меня впустил… На твоей морде просто написано сострадание! Но ты, к сожалению, ничем не сможешь мне помочь!..
Марина оперлась снаружи на подоконник.
Она чувствовала, что не в силах идти дальше, что сейчас просто упадет на деревянный настил лесов и умрет от холода…
Впрочем, вряд ли.
Матвей найдет ее раньше, затащит обратно в свою квартиру, и там все кончится…
Кот смотрел на нее через стекло с явным сочувствием. Потом он распушил рыжий воротник и громко, призывно замяукал.
Дмитрий Алексеевич Старыгин услышал из соседней комнаты душераздирающее мяуканье своего кота Василия и отложил книгу, которую внимательно изучал, – гербовник прибалтийского дворянства.
Когда Василий мяукал так громко и немузыкально, это могло значить, что хозяин по рассеянности закрыл дверь туалета; или что Василий ужасно проголодался, и если его немедленно не угостить чем-то вкусненьким, у него случится голодный обморок; или на него свалилось со шкафа что-то тяжелое; или просто у кота плохое настроение и ему хочется пообщаться с хозяином.
В любом случае Старыгину изрядно надоели гербы остзейских и курляндских баронов, и он решил пойти в соседнюю комнату и выяснить, что же на этот раз стряслось с котом.
Василий сидел на подоконнике, и на первый взгляд с ним было все в порядке. Но он смотрел не на хозяина, а за окно.
А там, за окном, стояла бледная и совершенно незнакомая Старыгину девушка.
Первой мыслью, промелькнувшей в его мозгу, было, что это – очередная труженица из Молдавии или Таджикистана, занятая на ремонте его дома.
Правда, до сих пор все гастарбайтеры, которых Старыгин видел на лесах, были исключительно мужского пола, но для малярных или штукатурных работ прораб вполне мог привлечь и девушек.
Но в следующую секунду Дмитрий Алексеевич отбросил эту мысль как несостоятельную – девушка за окном так же мало походила на штукатура, как кот Василий – на уссурийского тигра.
Во-первых, хотя одежда на ней была мокрой и перепачканной, но изначально это была вовсе не строительная спецовка и не рабочий комбинезон, а вполне приличное пальто. Но даже не это главное: на лице незнакомки явственно читалось высшее образование. И еще – ее лицо казалось измученным и несчастным.
Девушка стучала в окно и о чем-то беззвучно просила.
Она явно нуждалась в помощи.
Старыгин раздумывал всего несколько секунд: он подошел к окну, открыл его и помог незнакомке перебраться через подоконник.
Она тяжело обвисла в его руках, словно силы оставили ее.
– Что случилось? – спросил Дмитрий Алексеевич. – Вам плохо? Как вы оказались на лесах?
Она молчала, прикрыв глаза, и только тяжело дышала. Старыгин спохватился, что человек, может, концы отдает, а он тут с глупыми расспросами. Он перехватил девушку поудобнее и устремился к дивану. Кот Василий вертелся вокруг и всячески мешал.
– Окно! – встрепенулась она. – Закройте окно! И занавеску задерните! Скорее!
Над портьерами часто и основательно трудился кот Василий, вид у них был нетоварный, как говорила соседка, но все же разглядеть что-нибудь за ними через окно было невозможно.
Старыгин попробовал уложить девушку на диван, однако она тут же извернулась и села.
– Воды, – попросила она тихо. – Дайте мне воды.
Дмитрий Алексеевич сбегал на кухню и налил из чайника воды в большую кружку.
За время его отсутствия девушка успела снять мокрое и заляпанное строительной пылью пальто и слегка пригладить волосы. Кот Василий сидел уже на своем законном месте на диване и посматривал на девушку с большой симпатией.
– Вот, возьмите! – Старыгин протянул ей кружку.
– Сами отпейте сначала! – слегка помедлив, с усилием произнесла она.
– Но я вовсе не хочу пить! – возмутился Старыгин. – С чего это я должен? Нормальная вода, кипяченая. Ее и сырую пить можно, мне привозят раз в месяц по двадцать больших бутылок…
Она упрямо помотала головой и забилась в угол дивана.
– Не хотите – не пейте! – окончательно рассердился Старыгин. – И давайте договоримся. Я вас травить не собираюсь, я вас вообще первый раз в жизни вижу. Это вы вломились ко мне в окно. Так что если не хотите воды, то давайте я вам вызову «Скорую» или такси. И до двери провожу, а там уж вы сами…
– Простите! – Она внезапно закрыла лицо руками.
