– Они кажутся такими слабыми?
– Напротив. Руки у тебя сильные и в то же время нежные, – произнес Вениамин, блаженно закрыв глаза.
Вера умело разминала его мышцы. Она то поглаживала их, то энергично массировала. Вера немного наклонилась, чтобы снова вдохнуть его запах – запах мужского тела с нотками дорогого одеколона, мыла и сигаретного дыма. Этот аромат слегка пьянил ее и притягивал к себе с неимоверной силой. Она отодвинулась немного в сторону, но запах все равно был слышен. Вера уже забыла, когда последний раз была близка с мужчиной. Тайное желание заставило ее сердце учащенно забиться, и по телу разлился жар. Вера попыталась успокоиться, но у нее ничего не получилось. На шее у Вениамина, возле ворота рубашки, женщина заметила маленькую, аккуратную, четко очерченную родинку. Она манила к себе, и Вера осторожно ее погладила. На мгновение женщина закрыла глаза, и ей представилось, что Вениамин ее мужчина. Он был таким близким и желанным…
Вениамин испытывал истинное наслаждение. От Веры исходило такое душевное тепло, что он на миг представил, что массаж ему делает не Вера, а Надя. И почему его жена не могла доставить ему такое маленькое удовольствие? Сколько раз он мечтал, чтобы Надя хоть иногда проявляла инициативу. Но нет! Она была рядом с ним и в то же время где-то далеко. Да, так бывает: человек рядом, но его нет. Может быть, Надя его никогда не любила? Вениамин понимал это, но не хотел признаваться даже самому себе. Сейчас, когда она исчезла, он понял, что, скорее всего, так и есть, хочет он в это верить или нет. Вениамин следил за каждым движением Веры и в который раз думал о том, что именно такой, как она, он хотел бы видеть Надю. Надя, Надюшка. Где ты сейчас? С кем? На кого его променяла и почему даже не соизволила объясниться? В конце концов, он сделал для нее немало хорошего, никогда не обижал. Неужели она исчезла навсегда, даже не сказав банального «прости и прощай»? Ушла по-английски?
Вера не могла оторвать взгляд от темной родинки. Она сама не заметила, как наклонилась над Вениамином. Маленькая, но такая привлекательная родинка была очень близко… В голове у Веры зашумело, и она прикоснулась к родинке губами – сначала легонько, почти незаметно, потом более страстно. Вениамин почувствовал прикосновение ее губ и на миг потерял самообладание. Он не остановил Веру, а ждал следующего сладкого поцелуя. Вениамин привлек женщину к себе. Она не противилась. Тогда он резко встал и подхватил ее на руки.
– Надя… Вера, – прошептал он, неся женщину в дом.
Вере было все равно, что он назвал ее именем сестры. Вениамин не ее мужчина… Эту мысль погасила всепоглощающая страсть. «Будь что будет», – промелькнуло в голове у Веры, и женщину тут же подхватила теплая волна желанной близости…
– Вера, ты куда? – спросил Вениамин, увидев, что она направляется к калитке.
– Пойду встречу Герасима с Аленкой, – сказала она, не глядя на него. – Что-то долго их нет, я уже начала волноваться.
Вечером за ужином Вера не отрывала глаз от тарелки с овощным салатом. Она ковыряла его вилкой, словно что-то там искала, и была очень рассеянной. Аленка изъявила желание ночевать у Нашей Аси, и Вера снова осталась наедине с Вениамином. Она казалась себе воровкой и не могла справиться с этим ощущением.
– Салат вкусный? – спросил Вениамин, чтобы разрушить стену молчания.
– Нет… Да, очень вкусный, – сказала Вера рассеянно, но головы не подняла. – Вениамин, прости меня.
– За что?
– За все.
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, – ответил он. – Мы оба этого хотели.
– Я поступила подло по отношению к сестре, и мне нет прощения.
– Не говори глупостей.
– Я подлая, – повторила Вера упрямо.
– Не вини себя. Ты очень помогла мне за эти дни. Если бы не вы с Аленкой… не знаю, как бы я пережил исчезновение Нади.
– Значит, моя миссия выполнена. Я хорошо справилась с ролью сестры милосердия. Завтра утром я уеду, – сказала Вера и, собрав все силы, посмотрела Вениамину в глаза. – Уеду навсегда.
Он не отвел взгляд и, глядя прямо на Веру, сказал:
– Не уезжай, прошу тебя. Останься.
Глава 45
После ухода Руслана Надя долго пребывала в прострации. В голове у нее не осталось ни одной мысли, в душе была ужасающая бездонная пустота. Надо было действовать, причем немедленно.
Надя долго умывалась холодной водой, словно пытаясь смыть с себя невидимую липкую грязь. Затем докрасна растерла лицо махровым полотенцем и наконец почувствовала прилив жизненных сил. Ей следовало срочно поговорить с доктором, если он еще в больнице.
Надя застала его в рабочем кабинете. Он пригласил ее войти.
– Доктор, – сказала Надя, – я готова отдать свою почку Яне.
– Это ваше окончательное решение? – спросил он, привычно глянув из-под очков.
– Да.
– Насколько мне известно, у этой семьи недостаточно денег.
– С этой проблемой я разберусь сама. Но у меня есть некоторые условия.
– Я вас слушаю.
– Первое. Операцию должны провести немедленно, то есть завтра.
– Это невозможно. Завтра не операционный день.
– Я настаиваю. Можете вы хоть раз нарушить правила ради спасения девушки?
Доктор потер пальцами лоб.
– Допустим, это возможно. Но это, как я понимаю, не единственное ваше условие. Так ведь?
– Да, вы правы. Второе условие: о дате операции не должен знать отец девушки. Он уехал за деньгами, вот и пусть ищет.
– Яна совершеннолетняя, поэтому я принимаю и второе условие. Третье?
– Третье: как можно быстрее отправить меня на реабилитацию.
– Принимаю третье условие. Что-то еще?
– Да. Последнее условие. В каком реабилитационном центре я буду, отец Яны знать не должен.
– У вас возник конфликт с отцом этой девушки?
– За соблюдение всех условий, – сказала Надя, четко проговаривая каждое слово, – я вам заплачу.
Она положила на стол несколько стодолларовых купюр.
– Теперь не будете задавать лишние вопросы?
– Нет.
– Я могу сообщить Яне о предстоящей операции?
– Конечно, – кивнул доктор, пряча деньги в стол.
Яна читала книгу, а Ольга наводила порядок в прикроватной тумбочке. Надя посмотрела на женщину, ради которой ее бросил Руслан. Неужели она, шестнадцатилетняя девушка, была хуже этой матроны, которая старше Руслана на десяток лет? Что в ней такого? Обычная деревенская женщина. Надя попыталась представить молодого Руслана рядом с Ольгой и не смогла. «Что это? – подумала Надя. – Неужели во мне до сих пор живет ревность?»
Яна отложила книгу в сторону и улыбнулась Наде. У девушки была такая же красивая улыбка, как и у ее отца, – широкая, открытая, искренняя.
