Оливия захлопала ресницами:
– Вот и прекрасно! Ступайте к ней. Мне плевать!
Несколько слезинок скатилось по ее щекам.
Не обращая внимания на ее возражения, Торн прижал ее к груди.
– Оливия… Оливия, – вздохнул он. – Перестань бороться с неизбежным.
Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза.
– С чем это?
– С нами. – Торн обхватил ее лицо руками и поцеловал.
Оливия пыталась отстраниться, но Торн был решительно настроен одержать верх в этом споре. Его губы скользнули по ее губам, дразня и заставляя раскрыться для него. Это была молчаливая битва двух характеров. Она думала, что сможет противостоять ему, потому что он столько лет возводил между ними стену. А он сломал все одним-единственным словом.
«Неизбежное».
«Разве можно сопротивляться судьбе?»
Торн пригласил ее на пикник в полночь в сад с одной мыслью – очаровать ее. Поухаживать за ней. Он ощущал возникшую между ними страсть и в душе признавал, что жаждет большего.
Собственная ревность и ее сопротивление сломили выдержку Торна. С неохотой он отстранился от ее губ.
– Меня не интересует леди Миллисент. И никогда не интересовала. Я тебя хочу.
Оливия задумчиво наблюдала, как Торн снимает свой сюртук. Он сбросил его и стал расстегивать пуговицы жилета.
– Подожди… ты же не можешь раздеться… прямо здесь.
Он усмехнулся:
– Почему нет? Нас никто не увидит.
– Дело не в этом, Торн. – Оливия закрыла лицо руками, когда он стал вытягивать рубашку из бриджей. – Ой, нет. Поверить не могу, что ты это делаешь.
Торн развязал шейный платок, который сдавливал ему горло. Длинный льняной платок упал на одеяло.
– Иди сюда, – позвал он, хотя и сам шагнул вперед и стал убирать руки с ее лица.
– Больше никакого обмана, Оливия. – Он склонил голову и поцеловал ее в шею. – Можешь доверить мне свои секреты, – прошептал он, осыпая поцелуями изгиб ее шеи и плечо. – Признайся, что хочешь меня так же сильно, как и я хочу тебя.
– Торн, – застонала она, словно он мучил ее. – Мы не должны… – Она прижалась лицом к его плечу.
– Отрицание укрепляет разум, – согласился Торн, подхватывая ее на руки. Она обвила руками его шею. Ему нравилось держать ее в своих объятиях. – А потакание полезно для тела и души.
С величайшей осторожностью он встал на колени и уложил ее на одеяло. Ее каштановые волосы блестели в свете масляной лампы, а рубиновые целованные губы были влажными и манили его вновь прильнуть к ним. Ее бледная кожа была такого цвета, словно Оливия купалась в лунном свете. Она потянулась к нему.
Торн положил одну ее руку себе на грудь. Он еще никогда не встречал такой красивой женщины, как Оливия Лидалл. Он был очарован ее ореховыми глазами. Ночной воздух был теплым, в нем витал аромат цветов, пахло землей и травой. Сад так и был пронизан энергией их взаимного желания.
Торн опустился ниже, опираясь на ладони, чтобы не переносить весь вес своего тела на Оливию. Он наклонил голову, и она потянулась к нему, чтобы встретиться с его ненасытными губами. Новое напряжение пронзило его тело – ему так хотелось прикоснуться к ней вновь.
Их губы слились, Оливия целовала его с неожиданной и волнующей дерзостью. Не раздумывая, он опустил ее руку ниже и молча подтолкнул ее исследовать все растущую возбужденную плоть. Она вздрогнула, когда ее рука коснулась его плоти, он ощутил жар ее тела сквозь бриджи.
– Неужели это все твое? – прошептала она, немного напуганная размером его члена.
– А почему ты спрашиваешь? – поддразнил он, целуя ее в нос.
– Однажды я подслушала, как одна из моих гувернанток рассказывала одной из служанок, что ее любовник подкладывает в бриджи вату. Она сокрушалась, что он весь был из ваты, а не…
Он поцеловал ее, не давая закончить.
– Ты слишком юна, чтобы слушать такие бесстыдные разговоры.
Оливия положила руку ему на член и погладила. Его непослушная плоть затвердела.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, лорд Кемпторн.
Эта хитрая чертовка мучила его, и он молился, чтобы она не останавливалась.
– Продолжай гладить мой член, и ты увидишь его истинный размер, любимая.
Еще никогда Оливия не испытывала такого острого желания, исходящего из самой глубины ее естества.
Когда отец велел извозчику отвезти ее домой, чтобы самому продолжить вечер с леди Грисдейл, Оливия решила в полночь встретиться с Торном, чтобы расспросить его о леди Миллисент.
Она ожидала, что вспыхнет ссора, которая и положит конец их помолвке.
Оливия совершенно не была готова к той страсти, которая вспыхнула у нее внутри.
И хотя разделся Торн, именно Оливия ощущала себя нагой и уязвимой.
– Это безумие, – сказала она, не желая отпускать эту затвердевшую плоть, которую он пригласил ее потрогать. – Я так зла на тебя, Торн.
– А я на тебя, – ответил он, потершись бедрами о ее руку. – Видишь, как я злюсь?
Оливия захихикала.
– Видишь? – Торн переместил свой вес так, чтобы освободить правую руку. Он потянулся рукой к пуговицам жилетки и расстегнул их. Следующими он расстегнул те две, которые держали гульфик. Не успела она убрать руку, как он схватил ее пальцы и ее рука коснулась его члена. – Ты держишь доказательство моего желания в своих руках.
Она никогда не думала, что будет держать в руках столь интимную часть тела и так жаждать ее. Плоть была шелковистой, горячей и крепкой. От одного ее поглаживания у нее разболелась грудь, а одежда начала неимоверно сковывать. Внутри зрело любопытство, а ноги постоянно двигались, пока она гадала, как его плоть будет скользить внутри нее. Такая развратная мысль. Если Торн ждет, что она разденется перед ним, то она, скорее всего, сбежит и спрячется в доме.
Но Торн стыда не испытывал. Его блаженное выражение лица говорило о том, что он наслаждается ее ласками. Он закрыл глаза и позволил ее пальчикам исследовать его член. Она провела рукой по его телу, он задрожал. Круговыми движениями она стала поглаживать головку его члена. Из отверстия выступило несколько капелек жидкости – еще один знак его возбуждения. А у нее между ног становилось все более влажно.
Когда он отпрянул, с ее губ слетел тихий стон.
Торн улыбнулся, наклонил голову и потянулся к ее юбке.
Оливия тут же вспомнила ночь, когда он ласкал ее в экипаже. Ту безумную, дикую ночь, которая закончилась их поспешной помолвкой. Она задрожала и нетерпеливо заерзала, вспомнив, что его пальцы касались ее плоти так же интимно, как сейчас ее пальцы касаются его.
Ночной ветерок танцевал на ее чулках и обвивал ее голые бедра, когда Торн обнажил ее ноги, задрав юбки. Он немного переместился, расположившись между ее ногами.
