В 50-е годы Трухильо активно закупал не только самолеты. У шведов купили 25 легких танков L-60 и 13 бронемашин «линкс». Эта техника стала основой бронетанковой бригады доминиканских вооруженных сил. Бригада, не входя в состав армии, напрямую подчинялась министру обороны, то есть самому Трухильо. Бронетанковые части должны были подавить возможные беспорядки в стране. Интересно, что танки также дислоцировались на базе ВВС, и о них даже говорили как о «бронетанковой эскадрилье» авиации.
По некоторым данным, идею превращения авиации в ударную часть армии с приданием ей сухопутных частей, артиллерии и танков подсказал Трухильо ветеран вермахта майор люфтваффе Отто Винтерер
[235]. Как известно, подобным образом поступил Геринг, рейхсмаршал авиации и заместитель (с 1941 года – преемник) Гитлера, создав в качестве придатка классических ВВС воздушно-десантные войска, а позднее и полевые пехотные дивизии люфтваффе.
Сформировав элитные танковые и авиационные части, Трухильо сосредоточил их неподалеку от столицы. Диктатор хвалился, что с помощью своих мощных танковых и авиационных сил сможет разбомбить Гавану в течение трех часов и захватить Гаити за один день.
При этом сухопутным войскам, состоявшим из шести бригад, диктатор не доверял. Офицеров не посылали учиться за границу (даже в США) из-за опасений, что они проникнутся в демократических странах нежелательными идеями. Лишь несколько человек были направлены во франкистскую Испанию. Из всех шести бригад только одна элитная (четвертая) имела хорошую подготовку и тяжелое вооружение (артиллерию). Фактически она подчинялась напрямую диктатору.
Трухильо старался не концентрировать тяжелое вооружение в одной воинской части. Например, в одном ударном батальоне были бронемашины, но не было противотанковой артиллерии, которую специально придали другому батальону. Таким образом, диктатор страховался от возможного военного переворота со стороны командиров среднего звена.
События 14 июня 1959 года дали Трухильо предлог для очередной коренной модернизации вооруженных сил, теперь с помощью Франции. В Париже были куплены танки АМХ-13 и вертолеты «алуэтт». Однако сделка по продаже новейших истребителей «мираж III» сорвалась, хотя доминиканские летчики уже проходили обучение на этих машинах во Франции. В мае 1960 года (по мере роста международной изоляции режима Трухильо) страну покинула шведская военная миссия, поддерживавшая нормальное техническое состояние «вампиров».
Естественно, ввиду островного положения Доминиканской республики (армии Гаити можно было не бояться) диктатор уделял самое пристальное внимание и развитию ВМС. Целью было создание флота, способного противостоять Мексике и превосходящего военно-морские силы Кубы и Венесуэлы. Большая часть боевых кораблей была закуплена в США (некоторые в Канаде и Великобритании) во время Второй мировой войны и после нее, когда из состава американского флота выводились ненужные в мирное время суда.
Учитывая это, приходилось посылать офицеров доминиканского флота на обучение и стажировку в США и в зону Панамского канала. На флоте диктатор тоже проводил политику недопущения концентрации современного вооружения в одних руках. Так, например, у ВМС имелась морская пехота (в случае мятежа сухопутных частей ее использовали бы против них), но не было своей авиации. Таким образом, элитные ВВС могли подавить с воздуха мятеж флота. Поэтому основная база военно-воздушных сил располагалась неподалеку от столицы, где базировалась и большая часть флота.
В 1957 году доминиканский флот состоял из 39 боевых кораблей и вспомогательных судов, включая два эсминца, восемь фрегатов, шесть патрульных катеров и семь канонерок береговой охраны
[236]. Неудивительно, что столь мощный по латиноамериканским меркам флот легко отражал все высадки революционеров-эмигрантов.
Помимо армии в Доминиканской республике была и полиция, насчитывавшая примерно три тысячи человек. Ранее полицейские силы подчинялись отдельным муниципалитетам, но в 50-е годы Трухильо централизовал их и подчинил личному контролю. Диктатор искусно поддерживал соперничество между офицерами армии и полиции (а внутри армии – между ВВС и сухопутными силами), применяя тактику «разделяй и властвуй».
Поражение высадки 14 июня 1959 года было неполным в том смысле, что под влиянием героической борьбы революционеров-эмигрантов в Пуэрто-Плате возникло оппозиционное «Движение 14 июня» под руководством Маноло Табареса и Минервы Мирабаль. Основу подпольного движения составляла революционная молодежь из среднего класса, мечтавшая повторить в своей стране опыт кубинской революции.
К началу 1960 года была создана законспирированная революционная организация – «Движение 14 июня», готовившая вооруженное восстание против диктатуры. Однако секретная полиция Джонни Эббса не дремала. Ее агенты внедрились в подпольную среду, и в январе 1960 года лидеры «Движения 14 июня» (Табарес, Минерва Мирабаль и многие другие) были арестованы. Только в столице задержали несколько сотен человек. Среди арестованных были весьма респектабельные люди: бизнесмены, врачи и даже правительственные чиновники. Полиция обнаружила много оружия, в том числе винтовки и пулеметы
[237].
Естественно, Трухильо объявил о «кубинском следе» заговора. По его словам, за заговорщиками стоял «международный коммунизм», и его агенты проникли в Доминиканскую республику с Кубы. Народно-социалистическая партия (коммунисты) Доминиканской республики выступила с заявлением, в котором говорилось, что диктаторский режим переживает самый острый кризис с момента своего существования.
Это было действительно так, если учесть, что режим начала критиковать даже католическая церковь, до той поры поддерживавшая диктатуру. 31 января 1960 года в 624 церквях страны было зачитано пастырское послание епископата верующим. В нем выражалось сочувствие семьям арестованных и говорилось, что «светские владыки» не должны подавлять права человека. Церковь прямо призвала восстановить в стране свободу печати и собраний. Во многом столь смелая позиция епископата объяснялась тем, что среди арестованных заговорщиков было очень много представителей богатых семей, традиционных спонсоров католической церкви. При этом, однако, на открытый разрыв с властями клир не пошел: «Архиепископы и епископы Доминиканской республики, собравшиеся на первое епископальное совещание в 1960 году, просят всех священников воздерживаться от всякого вмешательства политического характера, которое могло бы нарушить общественный порядок, что несовместимо с миссией духовного сана и верой»
[238].
