США направили Доминиканской республике по ленд-лизу оружие и военное снаряжение на общую сумму в 790 тысяч долларов. На конец 1944 года Трухильо не оплатил 442 тысячи долларов из этой суммы. Когда американское посольство стало требовать денег, МИД Доминиканской республики начал утверждать, что к Гаити американцы относятся более «щедро». В итоге после нескольких демаршей Трухильо погасил долг 29 декабря 1944 года.
Американцев возмущали и попытки Трухильо играть видную роль на международной арене, причем при поддержке США. Ведь любая связь с очередным «сукиным сыном» (тем более замешанным в геноциде на расовой почве) явно дискредитировала имидж Вашингтона в мире образца 1945 года. Летом 1944-го Трухильо предложил Вашингтону свои «добрые услуги» в качестве посредника в деле нормализации американо-аргентинских отношений (американцам не нравились откровенные симпатии аргентинской военной хунты к нацистам). Однако такие посредники американцам были явно не нужны, и госдепартамент отклонил предложение. Не помог даже блиц-визит доминиканского министра иностранных дел в Вашингтон.
Тем не менее позиция Вашингтона при Рузвельте по отношению к Трухильо была крайне лицемерной и двуличной. С одной стороны, американцы поддерживали с диктаторским режимом подчеркнуто дружественные официальные отношения. С другой, американское посольство в Сьюдад-Трухильо признавало, что «Трухильо правит Доминиканской республикой с помощью страха, основанного на его показной решимости… применить неожиданные, беспощадные и репрессивные меры против любого человека, настроенного по отношению к нему оппозиционно»
[176]. Бриггс сообщал в Вашингтон: «…доминиканцы, собирающиеся вместе, говорят с большой осторожностью, и лишь очень редко можно услышать смех на улицах столицы. Основной жест доминиканского гражданина – осторожный взгляд назад через плечо, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Свобода печати и мнений существует только в воспоминаниях доминиканцев о временах, предшествующих „эре Трухильо“ (именно такой надписью украшены публичные здания, построенные после 1930 года). Свободой полного произвола пользуются сам президент, его семья и друзья, а также очень маленький процент населения. Диктатор с таким характером, как у Трухильо – жестким, компетентным, коррумпированным, беспощадным и неповторимо тщеславным, – может быть использован при посредничестве на международной арене с таким же успехом, как и в личных отношениях между ним и его сикофантами, которыми он окружил себя в правительстве»
[177].
Бриггс считал, что факт вступления Трухильо в войну на стороне США (реально доминиканская армия не сделала ни одного выстрела) не должен побуждать Вашингтон закрывать глаза на то, что творит этот человек в своей собственной стране. Однако предложение американского посла строить отношения с таким человеком, как Трухильо, на «честной основе» было в лучшем случае наивным, в худшем – лицемерным.
В Вашингтоне, однако, Трухильо ценили как стойкого антикоммуниста, и неудивительно, что Бриггс продержался на посту посла в Доминиканской республике менее года.
Свою репутацию Трухильо регулярно подкреплял делами. В январе 1938 года восстали крестьяне поселка Карретон на юге республики, возмущенные тем, что латифундисты сгоняют их с собственной земли. В перестрелке с сельской полицией были убиты два солдата и один офицер. В ответ правительственные войска сожгли дотла весь поселок, перебили часть крестьян, а остальных арестовали и подвергли жестоким пыткам
[178].
Разгром гитлеровской Германии вынудил Трухильо пойти на косметическую либерализацию своего режима, чтобы не оказаться в таком же положении, как его друг Франко (под давлением СССР и Франции ООН решила ввести фактический бойкот испанскому «генералиссимусу»). В марте 1945 года диктатор даже установил по примеру других латиноамериканских стран дипломатические отношения с СССР.
Он «предложил» пребывавшим в небытии с 1930 года политикам организовать новые партии, в том числе и оппозиционные. Зная цену обещаниям Трухильо, многие политики, опасаясь за собственную жизнь, решили заручиться поддержкой американцев.
В июне-июле 1945-го несколько видных доминиканских общественных деятелей посетили посольство США и просили дать им гарантии неприкосновенности и поддержать образование оппозиционных партий в стране. Однако посольство, ссылаясь на политику невмешательства во внутренние дела (в устах дипломатов страны, оккупировавшей Доминиканскую республику в 1916-1924 годах, это звучало по меньшей мере странно), в поддержке отказало.
Тем не менее во время Второй мировой войны оформлялись оппозиционные диктаторскому режиму политические силы (правда, в основном в эмиграции). В 1939 году возникла Доминиканская революционная партия, в которую вошли яркие представители интеллигенции (например, поэт, писатель, профессор политических наук Хуан Эмилио Бош) и мелкой буржуазии. Эта партия выдвигала требование ликвидации диктатуры и возврата страны к демократическому, конституционному образу правления.
В 1942 году в глубоком подполье была образована Доминиканская коммунистическая партия во главе с Маурисио Баэсом. С 1944-го она носила официальное наименование Доминиканская революционно-демократическая партия. В 1946-1965 годах – Доминиканская народно-социалистическая. Затем снова стала именоваться коммунистической.
Первые коммунистические ячейки (парадокс истории!) образовали в стране испанские эмигранты-республиканцы, приглашенные Трухильо по расистским соображениям в 1939 году. В 1942-м организация партии находилась по большей части в руках у студентов (Периклеса Франко Орнеса, Франсиско Энрикеса и др.)
[179]. В 1945 году лидеров компартии выслали из страны, но милостиво разрешили вернуться спустя два года, чтобы продемонстрировать всему миру «либерализм» Трухильо. Коммунисты пытались в 1946 году легализовать партию (именно поэтому она и была переименована), однако в 1947-м и эта партия была запрещена.
В 1944 году диктатор был вынужден узаконить независимые профсоюзы – Доминиканскую конфедерацию труда. В стране сразу же произошло несколько забастовок. Например, рабочие сахарной промышленности добились существенного повышения заработной платы (местами на 100 %)
[180].
После войны Трухильо одно время управлял страной не с помощью кнута (хотя от него никогда не отказывался), а с помощью пряника. Военная конъюнктура была очень благоприятной для доминиканского экспорта. В 1942 году цены на сахар по сравнению с 1941-м почти утроились. Так, например, Великобритания закупала сахар по цене 2,65 доллара за фунт (92 цента за фунт в 1941 году). Если в 1940-1941 годах было убрано 440 873 тонны сахарного тростника, то в 1943-1944-м – 564482 тонны
[181]. Приток валюты в страну позволил Трухильо, как упоминалось выше, выплатить внешний долг и активизировать строительство объектов инфраструктуры.
