Во втором по величине городе страны Сантьяго сразу же после речи Трухильо в Дахабоне было задержано примерно 2000 темнокожих гаитян. Их собрали в одном из дворов и отрубили им головы. В портовом городе Монтекристи сельская полиция связала колючей проволокой группу гаитян и заставила несчастных прыгнуть с набережной в море.
После самой острой фазы геноцида в начале октября 1937 года депортации гаитян продолжались. Людей «переселяли» в труднодоступные районы, где многие погибали от голода и болезней. Трухильо патетически заявил, что теперь приграничные районы станут зоной процветания в республике.
Бойню такого масштаба нельзя было скрыть от мирового сообщества, хотя оно в то время интересовалось более важными проблемами: на Европу надвигалась очередная мировая война.
21 октября 1937 года «Нью-Йорк Таймс» в короткой заметке сообщила, что доминиканские солдаты убивают гаитян. В США поднялась волна критики в адрес Трухильо. Американская дипмиссия на острове потребовала от «благодетеля» прекратить резню. Диктатор сначала оправдывался, утверждая, что речь идет о неконтролируемых властями эксцессах доведенного до отчаяния гаитянами доминиканского населения. Однако многочисленные пулевые ранения от винтовок, находившихся на вооружении доминиканской армии, скрыть было невозможно.
Президент США Рузвельт потребовал от Трухильо урегулировать вопрос о компенсации жертвам геноцида с гаитянской стороной. Американского президента, с опасением наблюдавшего за ростом мощи гитлеровской Германии, тревожило то, что у Трухильо в гаитянском вопросе обнаружились весьма сходные с Гитлером расовые мотивы. Доминиканский диктатор хотел «обелить» собственное население, уничтожая темнокожих гаитян (и мстя им, видимо, за собственное происхождение). Если Гитлер, уничтожая евреев (кстати, первые еврейские погромы в Германии в ноябре 1938 годы так же выдавались за стихийные проявления народного гнева), говорил об «аризации» Германии, то Трухильо, истребляя гаитян, рассуждал о «доминиканизации».
В сентябре 1937 года Доминиканскую республику посетила германская делегация, которая преподнесла в подарок Трухильо «Майн кампф». Подконтрольные властям доминиканские газеты вышли с аршинными заголовками: «Да здравствуют наши гениальные лидеры досточтимый президент доктор Трухильо и фюрер Германского рейха Адольф Гитлер!»
Помимо опасений, что Трухильо может подпасть под немецкое влияние, Рузвельт был недоволен геноцидом гаитян и по сугубо прагматическим соображениям. Президенту США жаловались американские сахарные компании в Доминиканской республике, которых «петрушечная резня» лишила дешевой рабочей силы.
В январе 1938 года под давлением Вашингтона состоялись доминикано-гаитянские переговоры, и Трухильо обещал выплатить Гаити компенсацию в размере 750 тысяч долларов. Доминиканская сторона официально признала убийство 12 тысяч человек. Смеясь, диктатор говорил своим приближенным, что пока он вел переговоры с Гаити, резня вовсю продолжалась
[165]. Рассказывая это, Трухильо проводил воображаемым мачете по горлу.
Позднее сумма компенсации была сокращена до 525 тысяч (почти 8 миллионов долларов в ценах 2010 года), то есть по 30 долларов за каждого убитого. Трухильо подкупил гаитянские власти, и те пошли на сокращение суммы компенсации. Но и эти деньги активно разворовывали как доминиканские, так и гаитянские бюрократы. В результате родственникам жертв досталось в среднем по 2 цента. Трухильо пришлось подчиниться американскому нажиму и согласиться на установление ежегодных квот на импорт рабочей силы из Гаити для нужд сахарных компаний.
Доминиканская пресса сообщила впоследствии, что за убийство 134 гаитян и 12 доминиканцев некие 16 доминиканцев были осуждены на 30 лет тюремного заключения (имен газеты не указали).
В 1941 году бывший посланник Гаити в Доминиканской республике Леско (участвовавший вместе с Трухильо в заговоре против собственного президента и получавший от доминиканского диктатора деньги) сам стал гаитянским президентом. К удивлению Трухильо, он отказался быть марионеткой «благодетеля» и стал проводить независимую политику. Трухильо безуспешно пытался свергнуть бывшего соратника по подрывной деятельности, а затем, чтобы дискредитировать его, опубликовал свою переписку с ним. В 1946 году Леско все же свергли, и он был вынужден отправиться в эмиграцию.
Страсти вокруг геноцида к 1941-му несколько улеглись (миру было тогда явно не до Карибского бассейна), и Трухильо начал целенаправленную программу «доминиканизации» пограничного с Гаити района. Там строились города и поселки, которые охранялись военными постами для того, чтобы предупредить переход границы гаитянами
[166]. Поселки строились как образцовые, а переселявшиеся в них из внутренних районов страны жители бесплатно наделялись землей и получали агротехническое образование. Активную помощь в «доминиканизации» оказывала католическая церковь, особенно орден иезуитов. Следует отметить, что в 1937 году (правда, до геноцида) Ватикан наградил Трухильо орденом.
Геноцид так сильно ударил по репутации Трухильо в мире, что он картинно заявил об отказе баллотироваться на третий срок и уходе из большой политики.
Подправить подмоченную репутацию диктатор попытался на международной конференции в Эвиане в июле 1938 года. Эта конференция была созвана по инициативе президента США Рузвельта для обсуждения вопроса принятия евреев – беженцев из Германии и оккупированных нацистами стран. Однако США отказались прислать на конференцию своего официального представителя. В конференции участвовала 31 страна, и практически все они под тем или иным предлогом отказались принимать еврейских эмигрантов. Официальный орган НСДАП газета «Фелькишер Беобахтер» злорадно писала в те дни: «Никто их не хочет!»
Единственной страной, выразившей желание приютить у себя эмигрантов (до 100 тысяч) и даже наделить их землей, оказалась Доминиканская республика. При этом, как это ни парадоксально, Трухильо руководствовался расистскими мотивами: он считал евреев «белыми» и надеялся, что они «осветлят» население Доминиканской республики. Именно поэтому диктатор поставил при приеме еврейских беженцев следующее условие – не более 10 % из них должны состоять в браке. Одинокие евреи должны были выбирать спутников жизни среди доминиканцев и тем самым «улучшать генофонд» страны.
В 1940 году было подписано соответствующее соглашение, хотя первые эмигранты прибыли на остров еще летом 1939-го. Трухильо предоставил им 26 тысяч акров (110 квадратных километров) земли из личной собственности. Всего приехали около 850 беженцев, большинство из которых, однако, позднее эмигрировали в США.
Последний португальский корабль с еврейскими беженцами из Европы на борту прибыл в Пуэрто-Плату летом 1941 года (на обратном пути он налетел на мину и затонул). Недалеко от Пуэрто-Платы в местечке Сосуа беженцам был предоставлен прямо на берегу Атлантического океана «поселок», состоявший из нескольких брошенных бараков, покинутых перед этим американской компанией «Юнайтед Фрут»
[167]. В поселке не было ни дорог, ни школы, ни больницы. Правда, эмигрантов поразила сказочная дешевизна страны. В Пуэрто-Плате обед (рис, мясо, бобы, салат) стоил 7 американских центов, за 5 долларов в месяц можно было снять комнату.
