На следующее утро «исповедь» с Владом проводила Мищенкова. Лицо ее было сосредоточенное, осунувшееся, под глазами мешки. Она задала несколько дежурных вопросов. Потом внимательно посмотрела на Влада и сделала заключение:
– Вы эмоционально перенапряжены…
Влада подмывало возразить, что она тоже не в лучшем состоянии духа, но промолчал.
– Знаете что, давайте изменим привычный ход нашей беседы, – неожиданно предложила Мищенкова. – Здесь душно. Пройдемся по свежему воздуху.
– Как скажете…
Они вышли в парк. Народу там не было, кроме долговязого типа в синем комбинезоне, сосредоточенно поливающего из шланга клумбу с ярко-желтыми и красными цветами. Около второго корпуса стояла давешняя «Волга».
Мищенкова целенаправленно двигалась к известной ей цели. За границей пансионата они спустились к быстрому ручью. Там обрушивался небольшой водопадик.
Она уселась на теплый, прогретый солнцем валун в позе русалочки. И, надо отметить, выглядела изящно.
– Мое любимое место, – поведала она. – Люблю смотреть на падающую воду. Это заключено в каждом человеке.
Влад кивнул.
– Пламя свечи. И падающая вода. Они способны увести сознание человека в иные пространства. – Она зачерпнула ладонью воду. – Нужно уметь созерцать. Но большинство слушателей мы так и не можем научить этому.
– Созерцать? – хмыкнул Влад. – Созерцание – это покой. Вы же ориентируете на успех. Значит, на агрессию.
– Вы плохо усвоили наши базовые положения. Движение и покой – две стороны одной медали. Чем глубже покой, тем мощнее и непреодолимее будет движение.
– Аум, – сдержав улыбку, произнес Влад мантру, сложив руки на груди.
– Все не так… Не так. Не так. – Мищенкова нервно стиснула кончиками тонких пальцев виски.
– Что не так?
– Все давно пошло вкривь. – Казалось, еще немного, и она разразится откровениями. Она испытывала жгучую потребность высказаться. И вместе с тем должна была держать язык за зубами…
– Потеряли веру в свое дело? – сочувственно спросил Влад.
– Нет. Вы не понимаете… Тут другое. Дело можно повернуть по-разному. Ножом можно мастерить. А можно вспарывать животы…
– Варвара, что происходит в этом тихом омуте? – Влад шагнул к ней и обнял ее за плечи.
Она напряженно огляделась. Все здесь затравленные!..
– Происходит… Я не могу объяснить…
– А если попробовать…
– Все настолько перепуталось… – Она помолчала. – Звучит как-то мелодраматично. Но… Вы в опасности.
– Я?!
– Так же, как и я. И любой другой. Потому что есть те, кто считает, что имеет право устанавливать жесткие правила.
– Кто? Профессор? Ассистенты?
– Разве это важно… Умоляю вас, не делайте импульсивных поступков. Ваш сосед… Он ошибся… Роковым образом ошибся.
– Роковым? Мелодрама продолжается. Роковая ошибка… Вы что, хотите сказать, что его могли угрохать?
Мищенкова пожала плечами – понимай как хочешь.
– Что тут, шабаш ведьм?! – взорвался Влад. – Съезд маньяков? Человеческие жертвоприношения? Что за муть такая?!
– Обычный исследовательский центр… Которому, против нашей воли, придали некоторые специфические задачи… Вы зря сегодня разозлили профессора.
– С детства не терплю такой инквизиторский тон!
– Тон? Речь о жизни и смерти!.. Я не должна этого говорить. Не должна… Но… – Она провела дрожащей ладонью по своему лбу. И решилась: – Я вас вытащу… Обещаю…
– Я пока в состоянии позаботиться о себе сам.
– Уже нет… Вы плохо представляете, с чем именно имеете дело… Послезавтра – апгрэйд. Умоляю, не наделайте до той поры глупостей.
– Апгрэйд?
– Это наша терминология… Акт инициации. Раскрытие внутренних резервов.
– И как это будет выглядеть?
– Неважно. Главное, ваш апгрэйд буду проводить я. И сделаю так, что у вас все будет нормально.
– А у других?
– Других?.. Сейчас не время о них думать… Послезавтра…
Мищенкова взяла его под руку, еще раз огляделась.
– Покой и стремительность воды. – Она немножко растерянно, как-то жалобно улыбнулась.
И Влад против воли почувствовал укол нежности.
Опять повторялось то же, что и на Побережье. В его работу начинали вторгаться чувства. Слишком часто. Пора бы положить конец этому. Но по-настоящему над своими чувствами человек не хозяин. И Влад не исключение…
Прочь сантименты! Она его вытащит. Интересно, за какие такие заслуги?..
* * *
Ночью Влад провалился в тяжелый, без сновидений, сон, придавивший его как бетонной плитой. Во сне он видел бескрайние земляничные поля. Когда он шагал по полю, крупные ягоды лопались под его подошвами, разбрызгивая алые капли. И Влад знал, что это вовсе не земляничный сок. Это настоящая кровь. Земляничная кровь. Человеческая кровь.
Проснулся посреди ночи, ощущая опостылевший запах земляники. Сегодня было особенно тяжело. Пришлось приложить усилия, чтобы не дать сознанию уйти в зыбкие края, где не за что уцепиться. Где нет ничего крепкого, не на что опереться… Земляничные края, черт их дери!
– Земляничное болото, – произнес Влад вслух.
Снова заснул под утро. Проснулся с головой ясной, пустой. Физически, как ни странно, чувствовал себя вполне прилично, но мысли в голове текли как-то тягостно.
«Черт возьми, – подумал он с вялым отчаянием. – Что же эти фашисты творят со мной?!»
Утром к нему в комнату зашел смуглокожий ассистент Альберт.
– Извините за беспокойство, – произнес он по своему обыкновению в предельно тактичном тоне с едва уловимой долей иронии. – Сегодня у вас особый распорядок. До обеда желательно ничего не есть.
– Почему?
– Сегодня с вами пройдет индивидуальный практикум, который имеет очень большое значение для дальнейшего обучения.
– Кто его будет проводить?
– Настройщик первого уровня Мищенкова.
«Вот оно! – подумал Влад. – Апгрэйд. Сегодня станет ясно, чего я стою!»
В душе это известие отозвалось пустотой – гулкой и неуютной. Такая бывает в складском помещении, откуда вывезли все имущество.
– На голодный желудок злее буду? – хмыкнул Влад.
– Просто могут быть неприятные ощущения… Надеюсь, вы не возражаете против индивидуального практикума?
«Ешки-матрешки, откуда у парня уверенность в том, как ему ответят?» – подумал Влад. Подавил желание послать самоуверенного ассистента к чертовой матери. И только кивнул:
