Влад заметил вслух, что, конечно, качество изумительное. Но, естественно, не за такие запредельные деньги.
– Платят не за еду, а за приобщение к таинству. – Стало понятно, что Альберта в этот день потянуло на философский лад, он был немножко в миноре. – Важно не обожраться вкусных паштетов. Важно, где, с кем, в какой обстановке. Это приобщение к касте. Эти люди всерьез считают, что способность перекачать с кредитной карточки десяток-другой тысяч евро за вечер в «Лагуне» автоматически вводит их в высшую касту. Позволяет воспарить над остальным миром.
– Ну да, – язвительно откомментировал Влад, ощущавший какое-то немотивированное раздражение. – Раньше воспарившие тусовались по сводчатым подвалам монастырей. Теперь по кабакам. Век вносит свои коррективы.
– Не совсем так, мой юный друг, – улыбнулся почти ласково Альберт, который в этой обстановке сейчас напоминал уставшего от жизни католического священника. – Они сами считают себя избранными… Избранным стать не так легко.
– А разве власть не там, где деньги? – Влад наивно посмотрел на Альберта.
– Не упрощайте. И не вульгаризируйте. Власть – это понятие сакральное. Это токи силы, которые одних возносят на пьедестал, других швыряют на землю. А деньги – только опора…
– Какие силы? Колдовские?
– Вы материалист, – выдал диагноз Альберт.
– Лишь иногда.
– Значит, вы не совсем пропали для вечности, – усмехнулся Альберт. – Мир не так прост, как кажется бездумным массам, составляющим большинство человечества. Миром движут скрытые пружины. И незаметные люди.
– Как незаметные люди могут двигать миром?
– Токи силы. Незаметные люди – избранные. Они обладают знанием… Вам не приходило в голову, что под тонкой шкуркой современной цивилизации бьется какая-то древняя мощь, направляющая все.
– Чистый фашист! – всплеснула руками Алиса.
– А что фашизм? – пожал плечами Альберт. – Из него сделали пугало. А в его основе лежит законное желание посвященных направлять человечество в нужном направлении, вести его, а не давать ему мчаться бешеным мустангом, грозя сломать ноги себе и попутно разнести все на своем пути.
– Только способы дивизия «Мертвая голова» использовала такие, что уж лучше бы все разнесли – дешевле встало бы, – заметил Влад и отхлебнул божественное красное вино. – Трупы, черепа, кровь…
– Оставьте. Человеческая жизнь всегда была ничем перед исторической необходимостью. Все эти сказки о бесценности человеческой жизни…
– Ну да…
– Человек, по большому счету, животное. Его нужно держать в узде и бить хлыстом, чтобы не дать возобладать в нем животному началу… И не позволить сожрать всех себе подобных. Кнут. Или живодерня. Это для масс…
– Ну да, конечно, – кивнул Влад, снова обводя глазами зал. И вдруг он замер. Рука его с бокалом дрогнула.
– Что случилось? – напрягся Альберт.
– Не косите взглядом… Слева человек стоит около официанта. В черном костюме. Лысый такой…
– И что?
– Я его знаю, – чуть слышно произнес Влад, наклонившись к Валленродту. – К миллиардерам он определенно не принадлежит.
– Что вы напускаете дым?
– Он известен как Карло. Выполняет заказы по ликвидации.
– Бросьте, – в голосе Альберта зазвучала растерянность.
– Он смотрел на вас, когда зашел. Профессионально так посмотрел. Я знаю этот взгляд у киллеров… Оценивающий. Внимательный… Кажется, у нас проблема…
Альберт побледнел, дернулся.
– Не оборачивайтесь… Он не будет стрелять сразу… Он не самоубийца. Пока проводит рекогносцировку…
Рука Валленродта потянулась к сотовому телефону. Он почти нажал на кнопку. Дальше охрана, которая незаметно сопровождает его, получит кодированный сигнал тревоги и через несколько секунд будет здесь, готовая стрелять, резать и рвать зубами.
– Не торопитесь, – беззаботно произнес Влад. – Я пошутил.
– Что? – непонимающе посмотрел на него Альберт.
– Это продолжение разговора о ценности человеческой жизни. Свою жизнь вы цените.
– Потому что это моя жизнь, – жестко произнес Валленродт, который моментально овладел собой и надел непроницаемую маску.
– А остальные – так, тени.
– Я не чудовище… Вот что, Марк. Никогда, – Валленродт нажал на последнее слово, – не шутите со мной таким образом.
– Я не хотел вас обидеть. Это просто аргумент в споре.
Алиса захлопала в ладоши.
– Здорово он тебя купил, Альберт. – Она перегнулась и чмокнула Влада в щеку. – Да не злись, братец. Ты со своими фашистскими идеями пугаешь людей. Это в тебе говорят гены деда.
– Фридрих фон Валленродт? – вдруг воскликнул обрадованно Влад.
– Вам что-то говорит это имя? – насторожился Альберт.
– Я много читал про войну. Один из верных генералов Третьего рейха. Командующий танковой армией на Восточном фронте в начале войны. Приближенный Гудериана…
– Порой ваша осведомленность просто поражает… А я еще хотел предложить вам помощь в карьере на ринге, – едко произнес Альберт.
– Я воздержусь.
– Правильно. Надо торговать не мускулистым телом, а содержимым черепной коробки. Информацией… Кстати, насчет информации… Помнится, мы вели переговоры о взаимовыгодном деле. Доктор Андерссон.
– Пока и не знаю, что вам ответить.
– Ну что ж… – На Валленродта очередная отсрочка не произвела никакого впечатления. Он рассеянно кивнул, принявшись разделывать устрицы.
Вечер затянулся. Но возникшее напряжение так и не удалось развеять, хотя все трое, сидевшие за этим столом, обладали талантом легкого общения. Не помогла и волшебная музыка струнного оркестра. Влада не покидало ощущение, что Альберт подводит под чем-то черту. И еще казалось, в нем что-то надломилось. Усталость металла. Даже самая твердая сталь когда-то начинает сдавать… Алиса же, как всегда, щебетала, но тоже почему-то не слишком весело…
Ко взаимному облегчению, ужин наконец завершился.
Обслуга, сгибаясь в три погибели от усердия и почитания, подогнала машину Влада. Альберта уже ждал длинный лимузин, за рулем которого сидел шофер в форменной одежде.
– Думаю, мы еще увидимся в ближайшее время, – пообещал Альберт, усаживаясь на заднее сиденье «Линкольна». – Алиса?
Она в ответ махнула ему рукой и юркнула в «Астон Мартин».
– Куда? – спросил Влад, усаживаясь за руль.
– Ко мне, сладенький мой. – Алиса была пьяна как раз в той степени, чтобы вызывать симпатию, а не опасение.
В салоне царила напряженная тишина. Алиса выдохлась, она устала смеяться и шутить. Лицо ее осунулось. Теперь она вовсе не походила на существо, которое озабочено в жизни одной-единственной проблемой – как бы оттянуться повеселее. Владу показалось, что ее что-то угнетает.
