Он улыбнулся почти ласково и спросил:
– Я вам что, дорогу подрезал?
– Не нам, – потряс пистолетом носатый, отступив на два шага. – У нас гостеприимные места. Но не для всех… Пойдешь с нами…
Пока все было вежливо. В рамках дипломатического протокола. Без рукоприкладства.
– А стоит?
Пузан с дробовиком подошел к Владу и врезал ему под дых. Удар кулаком, размером и весом с кувалду, должен был выбить из жертвы дыхание минут на пять. Влад согнулся и осел на асфальт.
– Вставай, – пнул его ногой носатый.
Влад захрипел.
– Николо, он сейчас сдохнет! – с некоторой долей испуга крикнул носатый. – Тебе говорили, не бить…
– Слов этот болван рогатый не понимает, – несколько виновато прорычал пузан.
– Поднимай его и в машину, – велел носатый. – Черт, несет кого-то…
Послышался звук мотора.
– Поднимайте быстрее!
Влада подхватили под руки и попытались вздернуть на ноги. Он еще сильнее скорчился. И захрипел. Но его все равно потащили, так что ноги волоклись по асфальту.
– В «Фольксваген» его! – прикрикнул носатый. – Шевелитесь, кретины!
Синий «Судзуки» с мятым правым крылом остановился сразу за «Ауди». В салоне сидел один-единственный водитель. Он высунулся из окна и заорал истошно, от избытка чувств мешая французские и итальянские слова:
– Мама миа! Всю дорогу перегородили!
– Ты, заткнись! – взорвался носатый.
Дальше все пошло, как в убыстренной киносъемке. Тащивший Влада пузан согнулся, ощущая, что нога его выворачивается. Другой получил удар снизу локтем в пах, и его на время перестало интересовать что-либо в окружающем мире.
Хлипкий вскинул помповик. Но Влад уже был на ногах, он прикрылся носатым, у которого отобрал пистолет.
Послышался едва слышный хлопок. Бандит с дробовиком осел, держась за продырявленное девятимиллиметровой пулей предплечье. И застонал жалобно, как побитый пес.
В «Судзуки» оказалось трое человек. Просто двое до сего момента прятались. Когда дошло до дела, они стремительно выскочили из салона и умело рассредоточились, используя естественные укрытия местности – канаву, наваленную гору щебенки.
– Стоять тихо! Стреляем без предупреждения! – послышался крик.
Бандиты стояли, боясь шелохнуться.
– Мы сейчас расходимся в разные стороны, – послышался все тот же голос. – Машину с дороги. Ну…
Тот бандит, который не участвовал в бою и теперь держал руки не в карманах, а вверх, кивнул, осторожно сел в «Ауди». Завел мотор и сдвинул свою антикварную машину на обочину, освобождая роскошному «Локусу» обратный путь.
– От тебя псиной пахнет, как от дворовой собаки. – Влад развернул носатого и дал ему хорошего пинка, отправив в кусты. – Привет Золотому!
Мотор «Локуса» завелся и заурчал в нетерпении, готовясь рвануть машину вперед. Влад дал задний ход, объехал «Ауди». С трудом развернул машину на узкой дороге. Обогнул дружественный «Судзуки». И резко наддал газу. Потом притормозил. Взял отобранный у носатого пистолет. Тщательно вытер его носовым платком, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, и выбросил в окно. Весело рассмеялся. Все-таки приятно работать с дилетантами, все ходы которых видишь наперед. Не работа, а сплошной праздник.
Он подождал немножко. Увидев за собой приближающийся свет фар, тронул машину.
За ним зацепился «Судзуки». Так они и проехали до города. Потом сопровождающая машина на прощание мигнула фарами и подалась вправо, теряясь в лабиринтах улиц.
У входа в «Палас-отель» пристроился двухэтажный, зеленый с полосами туристический автобус, из которого дисциплинированно выгружались вездесущие японские туристы. Служители отеля только и успевали тянуть, толкать, тащить многочисленные саквояжи, чемоданы, сумки.
Влад, вежливо улыбаясь, протиснулся через косоглазую толпу. Прошел в холл, наткнувшись все на того же улыбающегося швейцара. Неторопливо направился, пружиня подошвами по мягкому ковру, к лифтам, ощущая на спине его колкий взгляд и подавляя желание обернуться.
В номере было тихо, спокойно. Хоть и временный, но это был его дом.
Влад твердо решил выспаться. Он был уверен, что в отеле его ночью вряд ли кто потревожит… После того, как обе стороны явно продемонстрировали свои намерения и убедились в наличии обоюдной огневой мощи, следующий шаг означает войну с истреблением живой силы.
Сегодня можно спать спокойно, а завтра не опасаться киллера. Во всяком случае, некоторое время. Пока противник не прорисует ситуацию во всех ее деталях.
* * *
Влада разбудил не солнечный свет – в наглухо закрытую жалюзи комнату солнце не проникало, а длинный и нахальный звонок. Это у окружающих становится традицией – будить его в самые сладкие моменты сна телефонными звонками.
– Да, слушаю, – сонно произнес он, кинув взгляд на часы, которые показывали полпервого.
Потасовка вовсе не отбила ему сон. Спал он сладко. И, кажется, наконец-то выспался по полной.
– Марк, ты меня еще помнишь?
– Алиса, черт возьми!
– Почему меня должен взять черт?
– Ты откуда?
– С виллы моего братца. Вчера был жутко нудный вечер. И одинокий. Без тебя…
– Ты могла бы взять меня на виллу.
– Альберт псих, с манией преследования. Он никого не пускает на виллу, кроме самых близких.
– Я пока не близкий.
– Для него – нет.
– Понятно.
– А ты как провел вечер? – поинтересовалась Алиса. – Все о’кей?
– Не совсем. Расскажу при встрече.
– Что-то плохое? – Голос ее сразу стал серьезным. Она моментально собралась, и Влад почувствовал, что Генрих прав – у этой женщины более чем достаточно волевых качеств. – Нужна помощь?
– При встрече…
– Часа через три я закруглюсь с этими бумагами, раскланяюсь с одной адвокатской мордой. И мы встретимся.
– Я жду твоего звонка…
Он дал отбой…
Итак, у него минимум три часа, которые он может потратить по своему усмотрению. Для начала – визит к товарищам по оружию, в штаб. Ребята хорошо поработали вчера. Лед тронулся. Надо обсудить последние события и какие перспективы они сулят.
Как он и ожидал – наружное наблюдение как ветром сдуло. Противник сейчас сидит и отмывается от дерьма. Ему не до игр в шпионов. Сейчас совещаются, что делать.
На улице сегодня было жарко и душно не по времени года. Глобальное потепление, черт его дери. Дохнуло в лицо горячим воздухом. Мимолетное ощущение – запах, блик света, шершавая поверхность – часто выдергивают из памяти воспоминания. Вот и сейчас порыв горячего ветра всколыхнул память об Эфиопии. В другой жизни это было. В той, где были только Влад, его боевые товарищи и бесконечная война. Первая командировка в дальнее зарубежье. Это было уже после капитуляции перед чеченцами. И перед тем, как Влад плюнул на все и ушел к чертовой бабушке из армии.
