– И что значит этот произвол?
– Мы выполняем свою работу, мадам, – вежливо отрапортовал полицейский.
– Ваша работа – ловить ублюдков-наркоманов, которые завалили весь пляж шприцами!
– Наша работа следить за порядком.
– Мы его нарушаем? Вы знаете, кто я?
– О да. Алиса Гольц. О вас слишком много пишут в газетах.
– Этот человек мой знакомый.
– Это-то и настораживает, – ввернул полицейский.
– Что? Это что, Гитлер вернулся? Это можно людей в застенки бросать? Фуражку с черепом тебе не подарить?! – распалялась Алиса.
– Вы напрасно оскорбляете полицейского при исполнении обязанностей, – осуждающе произнес патрульный.
– Брось. Ты, фуражка в шашечках, прекрасно знаешь, что мне ничего не будет. Одним скандалом больше…
– Да, вашей репутации повредить трудно.
Алиса примерилась – то ли заехать полицейскому по фуражке, то ли облаять его в лучших местных традициях. Но Влад, предупреждая готовящуюся выходку, взял девушку под локоть и произнес:
– Алиса, дорогая. Мне, наоборот, приятно перекинуться словечком с местными стражами порядка…
– Одурительное удовольствие, – фыркнула Алиса и уселась на сиденье, вызывающе выставив ногу на асфальт и закинув на нее другую ногу. Так как юбки у нее, считай, и не было, поза получилась крайне вызывающей. Полицейский с трудом отвел глаза, и Алиса рассмеялась…
В этот момент из полицейской машины вылез второй патрульный. Он направился к компании. При этом если тело его передвигалось в пространстве, то взгляд был накрепко прикован к Алисиным ножкам.
– Все в порядке, – его взгляд с трудом оторвался от женских ног.
– И Интерпол меня не ищет? – хмыкнул Влад.
– Нет.
– Спасибо, что сообщили, а то я волновался.
– Что, есть за что? – напрягся первый полицейский.
– Шутка. Я люблю шутки.
– Шутите. Лишь бы шутки не выходили за рамки принятых в обществе правил, – строго произнес полицейский, осуждающе покосившись на Алису.
– Поехали! – прикрикнула Алиса. – Им заняться нечем, кроме трепа. А у нас дела…
Влад почти дружески кивнул стражам порядка и уселся за руль в отделанный мягкой натуральной кожей и ореховым деревом салон. Аккуратно тронул машину, выехал с площади и устремился к Побережью.
– Полицейское государство, – хмыкнула она. – Новый мировой порядок. Прихвостни буржуазии в мундирах. Зубами будут рвать людей за доллары…
– Алиса, ты когда-нибудь бываешь серьезной?
– Никогда! – она хлопнула в ладоши.
– Значит, ты вовсе не собираешься тащить меня на антиглобалистскую демонстрацию? Или жечь «Макдоналдсы» и ломать автоматы с кока-колой?
– Марк, радость моя, это все игра… Нельзя в этой жизни ничего воспринимать серьезно… Мир сошел с ума со дня его основания. И нам остается только веселиться… Я имею возможность, обладая деньгами, веселиться на всю катушку…
– Ничего серьезного? А отношения между людьми? Чувства?
– Это вообще самое смешное, что есть в этом мире!
– Прекрасно. Будем веселиться!..
И пошел очередной круг веселья. Всю эту развлекаловку Влад воспринимал как нелегкую работу – это как вагоны разгружать. В тот вечер, плавно перешедший в ночь, они устроили вояж по окрестностям. Фактически на сотни километров Побережье представляло собой единый вытянувшийся вдоль моря городок из отелей, вилл, частных пляжей. Жилые кварталы состояли из трех-четырехэтажных зданий из светлого камня, некоторые из них новые, другие – очень древние, но все выглядели примерно одинаково – архитектурный стиль за столетия не слишком изменился. Неизменные площади со старинными католическими церквями. Неисчислимые магазинчики, торгующие ювелирными изделиями, сувенирами, всякой всячиной. Фонтаны с хрустальной водой… По старой памяти части этого курортного бесконечного мегаполиса сохранили названия былых населенных пунктов.
Бой часов Влад и Алиса встретили на площади перед главным готическим собором. Его стрельчатые башни устремились гордо вверх, из ниш грустно смотрели на людей святые. Здесь собирались к вечеру толпы народа, били вверх фонтаны с цветомузыкой. И в воздухе витал все тот же специфический дух Побережья – праздной беззаботности, несерьезного отношения к жизни и старческой анемии, свойственной всей Европе. Печать какой-то ветхости была на всех людях. И на молодых, которые целовались взасос. И на более солидных гражданах, чинно смаковавших кофе в крошечных чашечках за столиками на улице или в кафе. Отдельные типы смотрели на мерное течение бытия с философской грустью и поцеживали вино. Слонялись несколько бродяг – братья-близнецы московских бомжей. Один из них сладко спал с бутылкой в обнимку, через тело все перешагивали, не выказывая желания пнуть его походя. Тарахтели мотоциклы и мотороллеры – основные средства передвижения молодежи. Вся эта техника только и дожидалась ночи, чтобы прийти в движение и носиться по улицам с седоками в седлах.
После соборной площади они отправились на городской пляж. Но пробыли недолго – там было довольно многолюдно, из-за валунов доносилось какое-то шебуршение явно сексуального характера. Кроме того там было опасно, поскольку везде валялись использованные шприцы, на которые, не приведи господи, можно наступить босой ногой.
Влад подбил Алису на кощунственный поступок – нарушение частной собственности. При всей своей внешней отвязанности и бунтарстве эта женщина оставалась продуктом своей цивилизации, поэтому мысль о вторжении ночью на частный пляж сперва вызвала у нее протест. Влад был из совершенно другого мира, где людям непонятно, почему вообще кусок песка и моря должен быть огорожен. В общем, они перемахнули через забор. Здесь было пусто и чисто.
Алиса пробежала по скользким мокрым валунам. С восторженным писком содрала с себя всю одежду и с восторгом бросилась в воду. Влад устремился за ней, больше думая не об удовольствиях, а чтобы она спьяну не захлебнулась.
Потом она потащила его за лежаки. И вцепилась в него, как в спасательный круг, прижалась упругой, совсем молодой грудью. Стала ловить его губы своими губами.
– Мне хорошо, хорошо. Ты такой, – шептала она, пока вообще не потеряла всякую возможность говорить членораздельно, лишь изредка в ее стонах прорывалось: – Хорошо… Еще… Еще… Пожалуйста…
Был уже пятый час, когда они добрались до ее пентхауса. Алиса с размаху плюхнулась на постель в спальной. И тут же отключилась…
* * *
Влад проспал часа четыре на диване в холле… Проснулся в половине десятого. Странно, но голова была не особенно тяжелая, хотя пришлось вчера употребить немало спиртного. Полчаса подергался, медитируя в движении, плавно перемещаясь, ощущая, как мягкие движения волной вымывают усталость, остатки алкоголя. В итоге он стал вполне пригоден к дальнейшей деятельности.
